AlmaZa - Мания приличия [СИ]

— Где он? Где мальчик?

— В моей сеульской квартире. С Хадичей. — Сынри подошёл ко мне.

— Надо же, без единого гвоздя сделана, — вклинился дед, по-прежнему рассматривая церковь. — И до сих пор стоит. Почти полтора века! Умели раньше делать…

— Даша, — продолжил Сынри, осторожно кладя ладонь мне на талию. — Мы, кажется, квиты? У меня груз прошлого, у тебя… тоже теперь есть приданное, — улыбнулся он, кивнув на мой живот.

Я расслабилась, поняв, что он и не думает распускать руки и злиться. Попробовал бы он меня сейчас ударить! Я бы быстрее Вани отхватила кусок забора и гнала его до китайской границы.

— Пока я был в Сеуле, меня многие спрашивали, где моя жена. И сестра, и родители, и друзья… Тем, кому я в порыве обреченности сказал, что мы расстались, начали уверять, что брак был ошибкой, что всё правильно теперь сделали, что ты не для меня, много всяких нелепостей… На каждые их слова об ошибке, я продолжал думать: «Но она должна быть моя». — Сынри тронул мою щёку, наблюдая, отстранюсь я или нет. Я не отстранилась. — Ты можешь называть это капризом, или желанием иметь то, что не даётся, потому что я привык получать всё. Возможно. Пусть источником моего желания будет привычка иметь всё, чего захотелось. Но я ещё ничего в своей жизни не хотел так долго.

— Хотел? — сузила я коварно глаза.

— Ты ждёшь признания в любви? Чтобы я заменил глагол?

— А почему бы нет?

— Потому что ты тоже этого не делаешь, — выставил мне претензию Сынри.

Я не сдержала смешок.

— А я должна?

— Ты даже не представляешь себе, сколько ты мне уже должна.

— Тоже мне, благородный рыцарь, я думала, ты меня на счётчик не ставил.

Он привлёк меня к себе ближе, заговорив полушепотом:

— С этими долгами очень просто рассчитаться… Тебя же не от меня на самом деле тошнило тогда, да? — Я неопределенно поводила глазами, нервируя его. Он нетерпеливо ждал ответа и я, снизойдя, кивнула. — А кто-то заверял, что мы даже не будем спать…

— Но ситуация изменилась.

— В каком месте? — Сынри аккуратно тронул мой живот.

Я поняла его намёк.

— Это ничего не значит, ты думаешь, что я не выживу матерью-одиночкой?

— Выживешь, но смысл?

— Смысл выживания?

— Смысл оставаться матерью-одиночкой?

Я чуть отодвинулась от него, прижавшись к капоту.

— Давай не будем о смыслах? Они у меня где-то вот тут, — указала я ребром ладони под подбородком.

— Давай не будем. Давай ты просто соберёшь вещи, и мы уедем.

— Куда?

— Твоему ребёнку нужен будет отец, а у меня есть мальчишка, которому нужна мама. Нормальная мама, а не которая продала его за отличные условия для своей шлюшной задницы.

— Ты предлагаешь лететь в Сеул?

— А разве не туда ты и летела? — улыбнулся он.

— Признаться, с тех пор многое изменилось. В прошлый раз я как-то не очень попала в цель.

— Но со второй попытки-то не промажешь? — веселее покачал головой Сынри. — Я проконтролирую.

Он протянул мне ладонь, предлагая вложить в неё мою руку. Вложить и согласиться с тем, чтобы вновь покинуть дом, родину, Россию. Когда-то всё это казалось таким страшным, необратимым. И теперь очередная возможность изменить направление судьбы. Третья страна, страна, о которой я и мечтала ещё год назад, в которую я летела на экскурсию, на недельку. Сейчас мне предлагают там квартиру, мужа, двух детей. Сыну Вики нужна мать, Сынри прав. И нашему с Джиёном малышу тоже нужна полная семья, но она не может состоять из меня и Дракона. Сеул… Конечно, там намного больше шансов увидеться с тем, кто дорог, чем тут, в Петухово. Тут вообще никаких шансов, ни на что. Верю ли я ещё в воссоединение с Джиёном, в его необходимость? Планы на монастырь отпали вместе с подтверждением беременности, но любовь к Дракону… Отпадёт ли когда-нибудь она?

Я провела ладонью по животу, ещё совсем ровному. По крайней мере, мне вернули душу, она во мне снова есть, живая, несгибаемая и заставляющая бороться со всеми проблемами и препятствиями. Улыбнувшись, я медленно положила свою руку в ладонь Сынри, и он облегченно выдохнул. Почему бы и не в Сеул? Ведь я летела именно туда. Полёт затянулся на одиннадцать месяцев, так долго это расстояние могла преодолевать только черепаха. Или девушка из глубинки, упрямо стремившаяся к мечте, вылившейся в желание выжить и стать счастливой. И девушка смогла. Не потому, что была умной или обладала сверхспособностями, а потому, что верила, надеялась и любила. Ну и… была приличной. Соблюдайте приличия, даже там, где кажется, что их нет, и кроме вас никому до них нет дела. Приличия есть всегда, соблюдайте, и вы никогда не пожалеете об этом.

Лонг — большие порции коктейлей в высоких стаканах (от англ. «длинный, долгий», потому что долго пьётся).

На санскрите «синга» лев, а «пура» — город.

Улица и шоссе в Москве, прославившиеся услугами проституток.

Бог-Творец в произведениях Джона Р.Р. Толкина.

Мета- (с греч. μετά- между, после, через), часть сложных слов, обозначающая абстрагированность, обобщённость, промежуточность.

Тхэгыкки — флаг Южной Кореи.

Большой взрыв — big bang (англ. яз), если вы понимаете… авторская игра слов.

Американский журнал о современном искусстве.

Что-то вроде ласкового «милая» на корейском.

Pardonnez-moi (фр. яз.) — простите меня.

Одно из воплощений Будды (не перерождение, а явление просветленного Бодхисаттвы в новой личности), которое ожидается, грядущий мессия в буддизме.

Самгёпсаль — блюдо корейской кухни из свинины (бекона).

Кому вы звоните? Кого спрашиваете? (фр.)

Французский сыр.

Registry of marriages — сингапурское учреждение, занимающееся оформлением браков.

Мужская туалетная вода от Армани.

Марка швейцарских наручных часов.

Шлюхи, бляди (англ. яз.).

«To get her, need kill the dragon» (англ. яз.) — чтобы получить её, нужно убить дракона.

Афон — гора в Греции, где располагаются мужские монашеские обители.

Б\у — бывшее в употреблении.

Рыба фугу очень ядовита, неправильно приготовленная, способна привести к летальному исходу.

Hasta siempre — часть революционной фразы ¡Hasta la victoria siempre! (Всегда до победы!), которая взята в прославленную песню, обращающуюся к Че Геваре. Обычно переводят, как «До свидания», но правильный дословный перевод: «До всегда», подразумевает, что даже мёртвый Че Гевара, как символ и знамя революции, способен поднять людей на борьбу, поскольку он в вечности, и всегда будет вести за собой людей, которые в него верят. Такова суть харизматического лидерства — оно бессмертно.