Anne Dar - Один год жизни [СИ]

Предложение Сэм было бы куда более заманчивым, если бы оно не было выдвинуто на фоне произошедшего час назад припадка Мартина. Однако я всё равно не смогла устоять. Уже через пятнадцать минут мы сидели на бывшей кровати Тэмми, под моим пледом крупной вязки из шерсти мериноса, и наслаждались какао с молоком, которое наколдовала Сэм. Не смотря на то, что мы напялили на себя свои самые теплые пижамы, нам всё еще было очень холодно. За окном бушевал шторм, и все домашние уже спали, пока мы с Самантой пытались отогреть наши замерзшие кости.

— Сколько… Ему осталось, — рвано поинтересовалась Сэм, после того, как натянула, сначала на меня, потом на себя, связанные бабушкой носки.

— Не более полугода, — нервно сглотнула я.

— Как Роланд?

— Не знаю, — ответила я, не ожидав услышать подобного вопроса. — Уверена, что хреново. Он стал регулярно спать с Мартином, за исключением тех редких случаев, когда мальчик изъявляет желание остаться во сне наедине с собой. В такие ночи Роланд на всякий случай приставляет к нему кого-нибудь из прислуги, но Мартин об этом не догадывается…

— Ты должна быть с ним.

— Я и так с ним, — непонимающе отозвалась я.

— Не с Мартином. С его братом. Когда Мартина не станет, у вас с Роландом останется одна боль на двоих… Она уже начинает душить вас обоих.

— У меня с Роландом нет ничего общего, кроме боли. Этого недостаточно, чтобы понять друг друга.

— Да, но обоюдной боли достаточно для того, чтобы поддержать друг друга, а поддержка — это то, с чего начинается нечто большее, чем взаимовыгода. Например — понимание. Понимаешь, малыш? Ведь именно своей поддержкой, ты породил свою боль .

Наступили долгожданные Рождественские праздники. Не смотря на то, что я не раз и даже не два раза предупредила родителей о возможности эпилептического припадка у Мартина, они не отступили от своего решения пригласить Олдриджей на праздник. Дух Рождества ежегодно укладывал моих предков на лопатки, заставляя необоснованно веселиться, тратиться и приглашать всех кого ни попадя в гости, даже троюродную тётю Мэгги, решившую в прошлом году всё-таки принять наше сотое приглашение. Тем Рождеством тётя Мэгги отличилась скверным характером и отменным умением награждать двойняшек подзатыльниками, когда те наступали ей на ноги. Однако уже после единственного принятого ей приглашения, она наотрез отказалась ступать на порог нашего дома из-за того, что дед случайно уронил в её стакан свою глазную линзу, которую она едва не проглотила (вообще, в её родстве с нами сомневалась даже бабушка — едва ли всерьез можно воспринимать родство с падчерицей двоюродного брата деда, ведь она даже не одной крови с нами!).

Последние шесть лет наше Рождественское дерево не отличалось ни стойкостью, ни порядком на своих растрепанных иголках, так как ровно шестой год к ряду она подвергалась уверенному нашествию двойняшек (Дин умудрился опрокинуть на дедушку праздничное дерево уже в пятимесячном возрасте, даже не покидая границ своей колыбели, всего лишь потянув в рот висящую рядом гирлянду — благо она была отключена от розетки!). Сейчас же я пыталась придать нашей многострадальной елке хоть какой-нибудь праздничный, а не мученический вид, пока за моей спиной творился хаос — Дин и Элис пытались оседлать своих вымахавших щенков, от разбросанных клочьев шерсти которых никто в этот день не был в восторге.

— Мама, поставьте, наконец, индейку на середину стола, — бегая вокруг праздничного стола, пыталась привлечь к себе внимание бабушки мама. — Возьмите печеный картофель и каштаны. Дерек, брюссельская капуста, пастернак и бекон должны стоять рядом, ведь к ним подается клюквенный соус.

— На сей раз, мы не ударим в грязь лицом перед Олдриджами! — радостно заявил отец. — На что спорим, что Роланд потеряет дар речи, когда я вручу ему свой подарок?

— Боюсь, ты не удивишь его ни своим мини-баром, ни связанным бабушкой шарфом с его именем, — пробубнила себе под нос я. — Или ты забыл о гигантском бронзовом пегасе в его поместье?

— Дорогая, будь добра, поправь звезду на макушке праздничной ели и свою пессимистичность, — сдержанно попросил меня отец. — Этот мини-бар стоил мне целое состояние!

— Попрошу заметить, что пегас не позволит насладиться мистеру Роланду жизнью так, как сделает это мини-бар, и не согреет его в зимний вечер так, как мой прекрасный шарф, — вмешалась бабушка, и я решила придержать при себе колкое замечание о том, что у Роланда уже имеется минимум четыре мини-бара из красного дерева и, конечно же, он жаждет заполучить пятый из дуба. Плюс ко всему, у него уже есть брендовый шарф (бабушка), лучшие сорта вин в личном погребе (дедушка), разнообразные сейфы и не только в виде книг (мама), едва ли он не способен купить сам себе билеты на каток (Сэм), он вообще не увлекается курением, даже электронным (Эмметт), автомобильная массажная накидка с подогревом (серьезно, Эми? и что она будет ему массажировать и подогревать? его крепкая пятая точка, больше походящая на кокосовый орех, должна повторно треснуть от регулярного перенапряжения?). Хотя, если посмотреть правде в глаза, подарки замечательные. Это ведь, Рождество, а не очередной показ золотых запонок и бронзовых пегасов, правда? Думаю, подарки в такой день должны быть особенными, поэтому — держи, Роланд, фотографию с изображением меня, себя и Мартина, в самой дорогой рамке, которую я только смогла откопать в этом городишке, и самой дешевой в твоей коллекции серебряно-бронзово-золотых рамок!.. Кажется, я уже не хочу, чтобы Олдриджи приходили к нам в гости. По крайней мере, сегодня.

После того, как паровой фруктовый пудинг был облит бренди и прилюдно подожжен, все напряженно стали гадать, кому же на сей раз достанется серебряная монетка, спрятанная глубоко в его недрах. Гадали все, кроме меня и мамы, так как мы заранее подстроили, чтобы монетка досталась именно Мартину. Видели бы Вы его лицо, когда он едва не сломал свой зуб о монету-везения. Вот ведь повезло, так повезло — зуб остался цел! Дин и Элис едва ли не расплакались от того, что прозевали удачу на следующий год, в то время как она отошла тому, кого в следующем году даже госпожа удача не способна будет спасти. Уловив довольный восклик Мартина, мы с мамой довольно переглянулись, мысленно радуясь тому, что не ошиблись с куском.

Обмен подарками начался после того, как Дин случайно опрокинул пуансеттию [56] Цветущая пуансеттия или молочай прекраснейший является символом достатка и уюта. Это растение не случайно называют еще «рождественская звезда», так как именно в рождественские дни ее яркие цветы-звездочки зажигаются над зеленью листьев. . Мартин признался, что еще никогда не имел чести огрести шарфом с собственным именем, которым бабушка случайно отшлепала его по щекам, пока завязывала изделие на тонкой шее мальчика. После Мартина она переключилась на Роланда, который от неожиданности онемел и округлил глаза, словно наш шарахнутый Гектор.