Anne Dar - Один год жизни [СИ]

Еще никогда в жизни мне не было так хорошо болеть. Рядом со мной с раннего утра и до позднего вечера всегда находилась веселая компания в виде старшего и мелкого Олдриджей. Я днями лежала в постели, ела всё шоколадное, что подносили мне братья, и, если не проигрывала в плейстейшен одному из парней, смотрела натуралистические каналы. К концу третьего дня ничегонеделания я намекнула на то, что отлежала себе пятую точку и желала бы ходить в туалет, не опираясь о барный стул (к тому времени от помощи Роланда я категорически отказалась, не желая снова и снова отходить от шока, вызванного его горячими руками). На следующий день Мартин забежал в мою спальню с костылями-канадками и радостно объявил мне, что теперь я смогу писать с меньшими проблемами. Это было очень приятно. Честно.

Вечером четвертого дня, когда старший Олдридж вернулся после длительного телефонного разговора, и мы еще не сняли с паузы «Гордость и предубеждение», Роланд вдруг сказал:

— Пора приступать к массажу.

— К чему? — не обратив внимания на его слова, продолжала ковырять шоколадное мороженое я.

Роланд подкинул в воздух и подхватил салатовый тюбик, после чего начался театр абсурда, главной актрисой коего была я. Следующие двадцать минут, под звуки голоса мистера Дарси, Роланд, смотря в телевизор, массировал мою правую лодыжку, совершенно не обращая внимания на моё смущение (кажется у меня даже лодыжки стали пунцовыми!). Всё началось с легких поглаживаний, от которых я чуть не растворилась под одеялом, стараясь не сорваться на писк. Затем большим пальцем он аккуратно надавливал на проблемную зону, совершенно не вызвав у меня этим движением болезненных ощущений. Далее начались легкие похлопывающие приемы по ступне ноги и замысловатые движения, направленные на подвижность моих пальцев. Во время растирания между пальцами ног, я чуть не треснула от интимности всего этого процесса. Всё же время массажа Олдридж слишком сосредоточенно смотрел телевизор, пока Мартин играл в какую-то аркаду на планшете.

— Вторую, — неожиданно скомандовал Роланд, отложив мою правую ногу и указав на левую.

— Зачем? — непонимающе, еще больше закипая от смущения, поинтересовалась я. Олдридж впервые за всё время массажа посмотрел на меня и, по-видимому, спешился от залившей моё лицо краски.

— Нужно проводить массаж обеих стоп, так как на здоровую ногу, во время передвижения, идет большая нагрузка, — совершенно невозмутимо ответил он, после чего выдавил на свою левую ладонь массажный крем и правой рукой вытащил мою левую ногу из-под одеяла, за которую ловко подтянул меня на пару дюймов к себе. Моя голова сползла с подушки, и моё лицо наполовину принакрылось одеялом, но я решила не выныривать из-под него, надеясь хоть как-то спрятать свою пунцовость. В момент, когда Роланд прикоснулся к моей стопе своей горячей рукой, я чуть не задохнулась, забыв включить функциональность легких. В конце массажа Олдридж совершенно спокойным взглядом посмотрел на меня и произнёс твёрдое: «Всё». Это и вправду было «всё». На протяжении оставшегося вечера я чувствовала себя по-дурацки, особенно на фоне невозмутимости массажиста.

Из-за постоянного валяния в постели, просмотра порой не самых интеллектуальных телешоу и поедания самого качественного мороженого во всей Британии, я совершенно забыла о своём дне рождения. Именно поэтому этот день у меня начался как обычно: принятие душа на четвереньках, сушка волос, очередные попытки полностью встать на пострадавшую ногу — сегодня у меня это даже получилось! В честь своей маленькой победы, я решила избавиться от хлопкового халата, в котором провела последние четыре дня, и переоделась в белый, вязаный кардиган, и темные джинсы, впервые почувствовав насколько они узкие, пытаясь безболезненно всунуть в них свою многострадальную ногу. Уже через час, когда я пересчитала все свои утренние мини-победы на пальцах, я вдруг поняла, что Олдриджи должны были появиться на пороге моей комнаты еще пятнадцать минут назад — они всегда приходили ровно в десять. В душу сразу же прорвался потаённый страх из потайной дверцы боли моего подсознания. Я попыталась отогнать мысль о том, что с Мартином могло что-то произойти, пока я спала, но у меня это слабо получалось. Уже потянувшись к своим костылям, я вдруг не обнаружила их у прикроватной тумбочки и вздрогнула от мысли о том, почему я не заметила их отсутствия перед походом в душ (по привычке, я добиралась до него на четвереньках). Кажется, я начинала впадать в панику, так как мне потребовалась минута, чтобы отдышаться от накатившего на меня страха.

— Ма-а-артин… Ро-о-оланд, — в надежде на то, что кто-нибудь всё-таки уже пришел в эту часть дома, окликнула я. — Есть кто-нибудь?

— Она назвала моё имя первым! — послышалось радостное улюлюканье за дверью.

Услышав голос Мартина, я с облегчением выдохнула и сразу же замерла, прислушиваясь к шорохам и шепоткам, и пытаясь понять, что же всё-таки происходит. «Встань сюда… Держи ровнее… Тшшш! Она всё услышит». Мама?! Это был шепот мамы?!

— С днём рождения, дорогая!!! — радостно ворвавшись, завопила толпа из моих фанатов в состав которых входила вся моя семья, Олдриджи, Джонатан и Доротея, которую, на время моего больничного, Роланд принудительно отправил в оплачиваемый отпуск.

После того, как мне спели поздравительную песню, Элис так сильно чихнула, что пять из двадцати трех свечей на моем торте потухли автоматически.

— Что ж, тебе снова восемнадцать, — смеясь, остроумно заметил отец. — Надеюсь, что ты не вспомнишь свой восемнадцатый день рождения и не захочешь поесть свежевыпавшего снега, после чего снова сляжешь с ангиной…

Следующие восемь часов были совершенно нереальными: дедушка с бабушкой соревновались в поедании канапе из креветок, папа с мамой сыпали неловкими рассказами о моё темном прошлом (например, как в пятилетнем возрасте я крала бабушкины очки, чтобы выжигать ими муравьев или как разбила соседскому мальчишке нос, отбирая у него голову любимой куклы Эми), Эмметт с Эмилией в середине вечера сообщили о своем решении воспользоваться экстракорпоральным оплодотворением уже в начале февраля, Дин и Элис всецело посвятили себя игре с Мартином (жаль, что Лео не смог прийти из-за внезапной простуды), Джонатан и Доротея общались на темы связанные с ведением хозяйства, а Роланд нагло угорал с рассказов моих родителей о моей персоне.

Олдриджи организовали праздник за моей спиной, при том, что девяносто процентов своего времени проводили у моей постели. В итоге я получила подарки в виде сумочки, собственного портрета, косметики ручной работы, карманного зеркальца, термокружки и набора из ароматизированных свечей. Мартин подарил мне брелок для мобильного с кристаллами SWAROVSKI, но Роланд переплюнул всех, как впрочем и всегда. Он подарил мне участок на Луне размером в два акра. Прежде чем преподнести мне свой подарок, Роланд многозначительно заявил, что он не так дорог, как может показаться, явно опасаясь падения планки моего настроения. Все дружно умилялись, рассматривая сертификат на владение Лунным участком, пока я гуглила через мобильный о том, сколько на самом деле стоит акр Луны. Оставшись довольной результатом своего расследования, я, наконец додумалась поблагодарить Олдриджа, как вдруг поняла, что не знаю, как именно к нему обращаться. Раньше в подобных ситуациях мы пожимали друг другу руки, но в последнее время даже наше пресловутое обращение друг к другу на Вы выглядело слишком искусственно. Но при этом, приобнять его в качестве благодарности было также невозможно, как и обратиться к нему на «ты». В итоге я просто улыбнулась ему и прошептала «спасибо», чтобы не обратить на себя внимания никого кроме самого организатора всего веселья.