Морин Гу - Я верю в любовь

Рядом со мной остановилась машина Люки, на сердце стало еще теплее при виде «хонды цивик», любовно отремонтированной моим отцом. Я сунула план обратно под платье.

Затем запрыгнула в машину и посмотрела на своего парня.

– Так куда поедем?

Люка пожал плечами.

– Не знаю.

И впервые в жизни меня устроил такой ответ.

– Пошевели своей большой головой.

– Извини, не поняла.

Отец дожевал маринованный огурец и только тогда ответил.

– Ты меня слышала. Экран заслоняешь, ничего не видно.

– Это у меня-то она большая? – возмутилась я и, повернувшись, посмотрела на отца. – У меня совершенно нормальная голова, потому что я пошла в маму, а не в тебя. – Я сидела на полу, прислонившись спиной к кофейному столику. Поправив подушку, я села чуть пониже и уперлась подбородком себе в грудь.

– Люка, скажи ей. Ты знаешь правду. – Отец, сидевший в кресле, вытянул ногу и слегка пихнул Люку в спину ступней в белоснежном носке.

Расположившийся рядом со мной Люка затрясся от беззвучного смеха. Я искоса взглянула на него.

– Не отвечай на это! – предостерегла я его.

– Не позволяй ей собой командовать, – наставительно произнес отец.

– Сам не командуй! – закричала я в ответ.

Люка потянулся и, как это бывает в корейских сериалах, щелкнул меня по лбу.

– Не кричи на отца.

Я схватилась за лоб, а папа расхохотался. Ему вторило тявканье. Я повернулась и указала на коричневый меховой комочек у него на коленях.

– А ты не вмешивайся, Попкорн! – Щенок зевнул в ответ и повернулся на спину, подставив отцу пузо.

– Может, вы оба помолчите, и посмотрим телевизор? – сказала я и нажала на пульте кнопку «воспроизведение». На экране появились слова «роли исполняют». Сериал назывался «Потомки солнца».

Люка подвинулся ко мне, я положила голову ему на плечо. Тут отец ткнул меня в спину.

– Аппа!

Он снова пихнул, на этот раз ногой.

– Йа. Что ты делаешь прямо на глазах у отца?

Люка сразу отпустил меня и отодвинулся. Но под одеялом, которым мы укрывались, он дотянулся до моей руки, и наши пальцы сплелись.

– Как думаешь, – шепнул Люка, – капитан Ю признается в своих чувствах в этой серии? Или снова помешает какой-нибудь природный катаклизм? Богом клянусь, я кого-нибудь убью, если они сегодня не поцелуются.

Я грустно покачала головой.

– Думаешь, он признается? Мечтай, приятель. Нас еще недостаточно помучили.

Люка натянул на глаза шапочку и запрокинул голову.

– Бог мой! Если придется смотреть, как они спасают жизнь очередного сироты…

– Тихо! – заорал отец.

– Но ведь пока только титры! – возразила я.

Отец откусил маринованный огурец.

– И что? Не огрызайся, Дези. Это наказание за то, что тебя не взяли в Стэнфорд.

Письмо с извещением об отказе в зачислении пришло через два дня после бала. Это был тяжелый удар, но почему-то я была к нему готова. Теперь, через три месяца после окончания школы, эта душевная рана уже почти затянулась. Стоя на трибуне на церемонии вручения дипломов и собираясь произнести прощальную речь, я посмотрела на собравшихся учеников в магистерских шапках с кисточками и дешевых полиэстеровых мантиях. Солнце слепило глаза. С океана подул ветер, и я подняла руку, чтобы удержать головной убор.

– Непредвиденное случается, – сказала я в микрофон. – Все дело в том, как мы реагируем на неожиданности, как учимся и меняемся благодаря им, – именно это и делает нас теми, кто мы есть.

Я закончила речь, в воздух полетели головные уборы, и все закричали, а я повернулась к выпускному классу с широкой улыбкой на лице и мыслью об отказе, пришедшем из Стэнфорда. Этот отказ стоял в рамке у меня на столе и напоминал о себе каждый день. Я думала о нем, когда, сдерживая слезы, помогала Уэсу укладывать комиксы в коробки перед отъездом в Нью-Джерси, когда бежала рядом с набитой коробками «пенни», в которой Фиона уезжала в Беркли. И я буду думать о нем несколько первых дней, устраиваясь в общежитии Бостонского университета.

Это то, о чем я думала, проводя последние летние дни с Люкой и отцом. В грусти, которая одолевала меня всякий раз, как я вспоминала о расставании с папой, меня утешало только то, что я буду учиться всего в часе езды от Люки. Я подготовила расписание наших встреч на весь учебный год и знала, что мы будем видеться как минимум дважды в месяц. Что же касается отца, то ему будет чем заняться: Попкорн никак не желал приучаться ходить на горшок. Кроме того, я завела для отца страничку на сайте знакомств (до сих пор содрогаюсь при этой мысли).

Сериал начался. Мужественный капитан Ю и куклообразная красотка доктор Кэнг напиваются вдвоем на кухне. Любовная интрига в самом разгаре. Эти двое смотрят друг на друга и придвигаются все ближе. Наконец они целуются, а затем… она убегает.

Люка сбросил одеяло, закрывавшее нам ноги, и закричал:

– Вы что, издеваетесь?!

Мы с отцом захихикали – нам очень нравилось терзать Люку дорамами. Он смотрел с нами уже третий сериал за это лето.

– Не волнуйся, вскоре один из них серьезно пострадает, тогда им придется признать, что они любят друг друга. Надеюсь, он подорвется на мине, – радостно воскликнула я.

– До чего же здорово, что эти мины понатыканы в каждом углу военной базы, – поддержал меня Люка. – И еще я не знал, что в Средиземноморье требуется военное присутствие Южной Кореи.

Я отбросила прядь волос с его лба и поправила шапочку.

– Пойдешь по Дороге Неверия, приятель, – пропадешь, – сказала я. – Сиди себе и верь, так гораздо веселее.

История этой книги пристойно длинная и драматичная (увы, в ней не хватает погонь на автомобилях), и она впитала в себя немало часов работы других людей.

Прежде всего благодарю Джуди Хансен, самую строгую и лучшую из них.

Благодарю моего прекрасного редактора Магрет Фергюсон за ее мудрость и терпение, а также за то, что заставляла меня думать и напомнила дать отцу Дези щенка. Также благодарю Жасмин Ие за ее советы, касающиеся корейских сериалов, и вообще за ценные замечания. Благодарю также Элизабет Кларк (та юбка!), Мелиссу Уортен, Чандру Уолебер и Андрею Нелкин.

Как говорит мой отец, «Хотите – верьте, хотите – нет», но мне пришлось немало потрудиться, собирая материал для этой книги. Благодарю Криса Бэна за разговоры о теннисе, Тоби Ченга – за познания Дези в автомобилях, Эмму Гу – за все в этой книге, что касается изобразительного искусства, Шарона Кима – за консультации по вопросам, касающимся полиции, Дези Стюарт – за ее имя и ответы на вопросы о бабушках и пище, Дэвида Зорна – за сведения о яхтах, Сюзи Гаримани – за то, что познакомила меня с милыми людьми в Школе дизайна на Род-Айленде: Робертом Бринкерхоффом, Люси Кинг и Бонни Вожик.