Мелани Мэрченд - Секретарша из романа

– Ты не был вреден для меня, – я всхлипываю, не в состоянии больше сдерживаться. – Почему-то, не знаю, почему, ты был именно тем, кто был мне нужен. Когда мы были вместе, и я имею в виду не только, когда мы трахались, я имею в виду, когда мы просто были вместе, когда ты не чувствовал необходимости вести себя как мой босс … это всегда ощущалось правильным.

– Я знаю, – он касается моего лица робким прикосновением. – Я знаю . Это и напугало меня до чёртиков.

– Почему ты ушёл из компании? – наконец спрашиваю я.

– Потому что я больше не хочу быть тем человеком, – он говорит это со всей убеждённостью, и что-то переворачивается у меня внутри. – Не знаю, кем я хочу быть, но «Райзингер Индастрис» теперь для меня в прошлом. Конечно, компания всё ещё принадлежит моей семье, и я всё ещё безобразно богат, – он слегка улыбается. – Но я стараюсь отдалиться от этого настолько, насколько могу. Я ненавижу то, каким небрежным, беспечным человеком я был. Но больше всего я ненавижу то, что ты всегда будешь смотреть на меня и видеть того, кто причинил тебе боль.

– То, что ты отошёл от дел компании, не исправит этого, – бормочу я. Я больше не могу этому сопротивляться. Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его. В приглушённом звуке, который он издаёт, я различаю удивление, удовольствие, может быть, даже некоторую долю замешательства. Но никакого замешательства не ощущается в том, как он целует меня в ответ.

Я опускаю голову ему на грудь и слышу, как сильно бьётся его сердце. Когда он начинает говорить, я чувствую, как вибрирует его грудная клетка.

– Знаешь, до встречи с тобой, я за десять лет не написал ни строчки. Больше, чем за десять лет. Мой отец это ненавидел. Когда мне было двенадцать, он нашёл мои дневники и сжёг их. Передо мной уже расстилалось моё будущее. Он не хотел, чтобы я впустую тратил своё время. И то непреодолимое желание, которое я почувствовал, когда встретил тебя, – помимо очевидного, – та потребность взять ручку и позволить истории свободно течь из меня – они напугали меня до чёртиков. Заставили меня злиться. Это был гнев моего отца, теперь я понимаю это. Это был мой страх перед ним , преследующий меня до сих пор.

– Но я не мог заставить себя просто игнорировать всё это. Каждое слово в е-мейле, который я тебе тогда написал, было правдой. Ты не была похожа на женщину, которую мне полагалось хотеть, но ты была так отчаянно сексуальна, что я знал, я погублю тебя, если позволю себе это. Поэтому я не позволил.

– Вместо этого я стал писать. Я выплёскивал всё в историях, и не только в тех, которые публиковал. Были ещё те, которые я не посмел опубликовать, потому что знал, стоит тебе их увидеть, как ты сразу же узнаешь в них себя. Вроде истории о том случае, когда в коридоре дребезжало вентиляционное отверстие, а мастер всё не приходил и не приходил, и ты вскарабкалась на поставленные друг на друга стулья и починила его ножом для масла. Я никогда не встречал таких женщин, как ты; чёрт, я никогда не встречал таких людей , как ты. То, как ты говорила со мной, прямо, не боясь задеть мои чувства, не щадя моё эго. Вскоре моей единственной фантазией стала ты, ты дразнила меня и улыбалась мне этой своей улыбкой, пока я не нашёл способа заткнуть тебе рот, – он снова быстрым движением облизывает губы. – Извини. Я пытаюсь не увлекаться, но это сложно.

Я издаю совершенно недостойное хрюканье, вероятно, оставляя немного соплей на его рубашке. Он даже не вздрагивает. Это и правда любовь.

– Да, – бормочу я. – Я заметила.

Какое-то время наше молчание нарушает только стук наших сердец.

– Я ненавидел себя за то, что уволил тебя, – говорит он. – Я действительно думал, что так будет лучше. И я действительно собирался только оставить тебе уведомление и уйти, но, чёрт, Мэг... Я ничего не мог с собой поделать. Ты была нужна мне, в последний раз. А затем я только и делал, что переживал за тебя. Я знал, что ты никогда не примешь от меня помощи, так что это было единственным, что я мог сделать. Пусть даже это почти убило меня. Но я знал, я знал, что ты будешь в порядке. Когда Шелли сказала мне, что у тебя новая работа, я нисколько не удивился, – он вздыхает и смотрит на меня с такой нежностью и заботой, что увидь его сейчас кто-нибудь из офиса, они бы ни за что его не узнали. Но только не я. Я уже видела это в нём раньше, вспышками, чувствовала это в его прикосновениях. – Я так чертовски по тебе скучал.

– Это было так странно, правда? – я издаю короткий смешок. – На протяжении пяти лет мы разговаривали друг с другом почти каждый день, – у меня сдавливает горло, произнести эти слова так трудно. Я всё ещё чувствую привкус страха на языке. Всё ещё жду, что он вот-вот развернётся и снова сбежит. – Я тоже скучала по тебе.

Он берёт в ладони моё лицо и наклоняется ко мне, встречая мои губы на полпути, но не целует меня. Пока нет.

– Твои чувства ко мне изменились? Я имею в виду, действительно изменились? Не считая того, что ты сейчас ненавидишь меня за всё то дерьмо, которое я сделал, на что имеешь полное право.

– Нет, – шепчу я.

– Хорошо, – он губами касается моих губ. – Я хочу поговорить с тобой, Мэг. Хочу, чтобы у нас был долгий разговор. Хочу разговаривать с тобой часами, объяснить всё и извиниться перед тобой тысячу раз. Но прежде я хочу заняться с тобой любовью. Не трахнуться, понимаешь? Мы уже достаточно трахались и будем трахаться ещё. Мне это нужно. Тебе это тоже нужно, – он наконец целует меня. Медленно и долго, и из-за этого всё моё тело начинает покалывать. – Знаешь, как долго я тебя хотел? – спрашивает он меня хриплым голосом. – Каждый чёртов день своей жизни. Каждый раз, когда ты надевала одну из тех своих юбок с боковым разрезом, и я был вынужден дрочить под столом один или два раза в день, просто чтобы суметь сосредоточиться на работе. Уже несколько лет, каждый раз, когда я кончаю, я представляю, как моя сперма покрывает твою кожу. Не могу представить, чтобы когда-либо я захотел кого-то другого.

Всё моё тело трепещет.

– Мне это понравилось, – признаюсь я. – То, как ты тогда пометил меня. Я до сих пор иногда думаю об этом, особенно в те моменты, когда меньше всего этого хочу.

– Пойдём со мной домой, – шепчет он, утыкаясь носом в мою шею. – А то ещё немного и мне придётся оттрахать тебя прямо здесь и тем самым разрушить весь мой план.

– Домой? – я поднимаю на него глаза. – Ты имеешь в виду, к тебе домой?

Он кивает, улыбаясь.

– Да, – говорит он. – Ко мне домой. В мою кровать. Что ещё это могло означать?

– Вот же засранец, – я сердито смотрю на него, улыбаюсь и плачу одновременно. Понятия не имею, что за чертовщина сейчас происходит. – Ты солгал мне. Все те россказни о том, что ты никогда никого не приводил в свою спальню. Спорим, всё это неправда?