Джордан Бёрк - Личный кодекс

шоу Конана О'Брайена, и они играют в Александрии в ночь на пятницу. Вот дерьмо, это

же завтра. Неделя просто пролетела.

Она продолжала рассказывать мне о группе и о том, как горяч их вокалист.

— Я иду со своим другом, Каллистой, и действительно думаю, что ты должна пойти

с нами.

Я подумала об этом мгновение, глядя прямо перед собой. Когда посмотрела на нее и

увидела ее большую улыбку и брови, поднявшиеся на лоб, решила уступить.

— Ладно, — сказала я. — Звучит довольно неплохо.

На самом деле это звучало нехорошо, но я согласилась. Думаю, что прозвучало

довольно убедительно, потому что она больше не поднимала эту тему.

— И, кто знает, — добавила она, — может быть, ты встретишь там парня. К черту

эти дерьмовые интернет-знакомства.

Такое не произойдет ни в коем случае, подумала я. Последнее, чего я хотела или в

чем сейчас нуждалась. Но ей я об этом не сказала.

На следующий день после работы я пошла прямо домой. Хотела принять душ и

переодеться в нечто более подходящее для концерта.

По дороге домой я боролась с самой собой по поводу того, действовать ли мне по

плану или отступить в последнюю минуту. Я ничего не знала об этой группе. Не хожу на

концерты или в клубы. Понятия не имею, кем был этот Каллиста, или, если она

пригласила кого-то другого, будет ли Тара постоянно рядом с ним...

Мне все больше и больше не нравилось, как это звучало, и не хотелось этого делать.

Но я обещала своей новой подруге, что пойду. Что я за друг, если соглашаюсь, а

потом отказываюсь?

Я ничего еще не решила, но разделась и пошла в душ. Пока ждала, когда нагреется

вода, проверила свою электронную почту с телефона. Я не ожидала ничего, особенно

того, что нашла в своем почтовом ящике.

Для: Кэтрин

От кого: Уоттс

Тема: Предложение

Мне нужно тебя увидеть.

Я не собираюсь просить тебя отвечать на это письмо. Просто прочитай его и

реши.

Есть бар под названием «Off The Record» (только между нами). Это в Хэй-Адамс

на углу 16-й и H-стрит (улицы Вашинтона в оригинале выглядят, как 16th St. NW and H

St. NW). Ты возможно знаешь, где это.

Я буду там в 7 вечера. Встретимся у входа. Или нет.

Пожалуйста, не отвечай. Если твой ответ «нет», это будет понятно, и я оставлю

тебя в покое навсегда.

Уоттс

Я замерла, стоя голой в ванной, напротив запотевшего зеркала.

Часть меня была категорически против встречи. Все это снова меня путало. Если я

собиралась вернуться к тому, что было, это означало, что, возможно, подвергну себя

новой боли и разочарованию.

Мой мозг посылал сигналы предупреждения, заставляя сердце биться быстрее, рот

пересыхать, а мурашки бежать по моей коже. Не хорошо. Даже близко.

Что победит было понятно, правда? Но удивилась, что правило одного свидания

нарушено. Я задавалась вопросом, что означала эта встреча.

Он собирался угостить меня выпивкой или, возможно, ужином и просто извиниться

передо мной лично, а не по электронной почте?

Собирался ли он объясниться? Сказать мне, почему он так сильно хотел держаться

от меня подальше, что даже бросил меня на кровати в том номере?

И почему, сказав мне, что лучше бы нам держаться подальше друг от друга, он

просит меня встретиться с ним снова?

Уоттс представлял собой большую загадку, в хорошем смысле. Но это были лишь

черные и белые слова на странице. Теперь, когда я знала его вроде как в лицо, он стал

совершенно другим видом тайны. Мне, вероятно, следовало держаться от него подальше,

следуя его же предупреждению шестидневной давности.

Но я знаю себя. Я очень любопытна...

Было 5:45. Мне понадобится около двадцати минут, чтобы добраться от моей

квартиры до Хэй-Адамс.

Я написала Таре, что не могу пойти с ними, что мне жаль, но все объясню ей на

работе в понедельник.

Глава 14

Уоттс

Я не хотел форсировать наши отношения с Кэтрин по переписке, объясняться

письменно, почему я снова хочу встречи. И я не хотел пройти через все это, чтобы просто

получить отказ.

Если бы я ее напугал, а она, в свою очередь, отвернулась от меня, смирившись, —

этот опыт был бы достаточно жалящим. Мне хотелось не просто обладать ею.

Я написал письмо сразу же после пробуждения этим утром, увидев ночью сон,

укрепивший меня в моем решении.

Это было воспоминание из раннего детства. Сказка, которую я слышал, когда мама

читала ее моей маленькой сестре.

История о мужчине и женщине, не имевших детей, но очень того желавших. В одну

из зим они решили слепить себе девочку из снега. Она пришла в этот мир, воплотив мечты

своих родителей в жизнь, и в конечном итоге обрела свое собственное счастье,

влюбившись в прекрасного принца.

Я слышал эту историю, наверное, раз сто в детстве. И она была создана явно не для

мальчишек, но идеально подходила маленькой девочке.

В свои шестнадцать, когда любовь к книгам поглотила большую часть моей жизни, я

пожелал вернуться к истокам, к той самой сказке. Решил прочитать ее снова. До сих пор

не уверен, что именно побудило меня на это. Может, ностальгия? Я нашел ее и прочитал.

Это была больше, чем та самая сказка. Отличие состояло в тех вещах, которые

выбросила моя мама из этой истории. Они не предназначались для ушек маленькой

девочки, потому что были слишком мрачными.

В найденной мной версии снежная принцесса страстно желала влюбиться, но из-за

отсутствия сердца это никак не получалось. Она захотела иметь сердце, чтобы

почувствовать себя живой. Принцесса встретила принца, способного воплотить ее мечты в

реальность.

Любовь, которую она к нему испытывала, была настолько сильной, такой

обжигающе страстной, отчего ее сердце стало согреваться. Тогда она и сама начала таять.

Принцесса нашла свою любовь, но любовь убивала ее. Это было последнее чувство,

которое она смогла испытать в своей жизни.

Цена любви.

Принц, никогда ранее не испытавший такого сильного чувства, осознавая, что

времени у них осталось ничтожно мало, поклялся все ее желания воплощать в жизнь,

вплоть до последнего момента, пока она не растает, до последней капельки воды, в

которую она превратится.

Вот то, что я чувствовал к Кэтрин.

Сон начинался с того, как она лежала на кровати в номере отеля, один взгляд на ее

лицо сказал мне, что Кэтрин не просто хочет, чтобы я остался, она нуждается в этом.

Взгляд, значение которого я осознал позже, был полон давно скрываемой и

загнанной глубоко внутрь боли, что-то связанное с ее прошлым. Совсем как у меня.

Сон вызвал затуманенные образы — Кэтрин улыбается, Кэтрин убегает от меня,