Диего Дон Валенсия - Солнечная пыль

Кристиан открыл глаза и понял, что он находится в своей спальне на кровати. Он лежал на спине, серо-сиреневое сумеречное освещение придавало комнате сюрреалистичность, запомнившийся до мельчайших деталей сон все еще туманил взгляд, перед внутренним взором всплывало нежное лицо девушки.

– Любимая, – повторил он и сел.

На тумбочке заметил букетик свежих незабудок и вздрогнул. Вынув цветы из вазочки, поднес к лицу и вдохнул едва ощутимый аромат. Сердце колотилось от сильнейших эмоций, любовь опаляла, он хотел лишь одного: навсегда остаться с Марисой. Однако он знал, что это мираж, плод его воспаленного воображения, а девушка мертва. Но он любил ее даже в виде привидения. Слезы обожгли зажмуренные веки, защекотало в носу, он отодвинул букет и с ужасом увидел, как темнеет чистый голубой цвет лепестков и они превращаются в серую пыль, рассыпаясь у него в пальцах…»

Мы зарегистрировали брак в Ростове-на-Дону, благо у меня двойное гражданство. Церемония произошла 5 июля, присутствовали родственники со стороны моей мамы, из Испании приехали отец и Даниэль. Но Лара была недовольна. Дело в том, что наши даты рождения расходятся всего на один день: мое 10 ноября, а ее – 12‐го. И Лара вбила себе в голову – как оказалось, не она одна, – что мы должны регистрировать брак непременно 11 ноября. Эта дата была не только между нашими днями рождения, но и считалась счастливой из-за своей необычности: 11.11.2011. И Лара долго спорила с сотрудницей загса и всячески уговаривала ее записать нас на это время. Та терпеливо объясняла, что этот день «забронирован» за два года вперед и нет ни одного свободного часа, но Лара чуть не плакала и умоляла «найти нам местечко». Сотрудница была непреклонна. Лара вышла из себя, размахивала у нее перед носом нашими паспортами, указывала на даты рождения, говорила, что это «знак» и мы должны официально оформить брак именно 11 ноября. На что сотрудница предложила компромисс и посоветовала, если у нас все серьезно, назначить на эту дату венчание. Тут Лара успокоилась, зато я напрягся. И когда мы вышли из загса и уселись за столик уличной кафешки съесть мороженого, она сразу начала строить планы.

– Мы так мало знаем друг друга, – начал я, глядя на ее зарозовевшее довольное лицо, – и боюсь, что венчание для нас не совсем подходит…

– Это еще почему?! – агрессивно уточнила она. – Не хочешь вечного для неба союза? Или ты некрещеный?

– Я католик, – сообщил я. – И понятия не имею, как церковь смотрит на браки с православными. Нужно выяснять. Но я вижу в этой затее одни проблемы.

Лара перестала есть мороженое, ее лицо побледнело, но глаза засияли.

– Прости, малышка, – осторожно добавил я. – Но не глупо ли подстраивать наш союз под какую-то там дату? Главное, чтобы мы были счастливы, жили долго и умерли в один день, – неловко пошутил я.

– В один день точно не удастся, – тихо ответила она. – Хотя да, мне бы хотелось…

– Солнышко, не будем думать о смерти! – сказал я и сжал ее пальцы. – Нам это ни к чему, мы молоды, все у нас впереди.

– Ди, милый, моя мама родом из Прибалтики. Может, слышал, есть такой город Рига. Так она там родилась и выросла. И она… – Лара выдержала эффектную паузу и добавила с торжествующим выражением: – Католичка!

– И ты? – уточнил я и начал улыбаться, видя, как румянец возвращается на ее щеки.

Лара кивнула и улыбнулась в ответ.

– Так что зря волновался, проблем никаких! – сказала она.

– Странно, что ты не говоришь о новом мистическом знаке, – пошутил я. – Ты же во всем видишь какие-то предзнаменования…

– Но мы оба оказались католиками! Это удивительно, – ответила Лара. – Хотя я числюсь формально, лишь потому, что меня в несознательном младенческом возрасте приобщили именно к этой церкви. Мама настояла, а папе, мне кажется, вообще все равно. Но я не соблюдаю никаких обрядов, да и в храмы редко заглядываю. Только на день рождения мамы… и еще в день ее смерти…

Лара замолчала и потупилась. Мне хотелось обнять ее и защитить, сам не знаю от чего. И мне совсем не нравилось, что после подачи заявления мы то и дело возвращались к теме смерти. И чтобы перебить это странное настроение, я предложил немедленно заняться поисками платья, пообещав все оплатить. Лара повелась на мою уловку, оживилась, но сказала, что жениху видеть свадебный наряд до церемонии нельзя и она позовет Софу на шопинг. Та как раз сдала последний экзамен и была свободна.

– Но я строго накажу ей, чтобы ничего тебе не рассказывала о платье, и фоткать не позволю! – заявила Лара.

– Ты так суеверна? – со смехом спросил я.

– Ага! И хорошо, что ты это понимаешь, – довольно ответила она. – Вот мы и узнаем друг друга все лучше.

Бракосочетание прошло без происшествий. Я заехал за Ларой, она вышла из подъезда с отцом под руку. И я довольно заулыбался, увидев, что она не выбрала традиционный белый наряд с пышной длинной юбкой, похожий на торт, и, слава богу, не повторила разноцветный образ «эльфийской принцессы». А я ожидал от нее и не такого. Но на невесте было простое элегантное белое платье, едва прикрывающее колени, бледно-розовый поясок украшал сбоку оригинальный букетик из живых розовых роз в обрамлении тоненьких зеленых стебельков, живописно торчащих, словно лучики звезды. Фата имелась, но она была короткой и просто пришпиленной к волосам, поднятым в высокую прическу. Капрон топорщился, и это создавало милое впечатление воздушного цветка. Белые туфельки на удобном каблуке довершали наряд. Лара, на мой взгляд, выглядела нестандартно для невесты, но восхитительно. Анатолий Степанович оделся вполне традиционно – в серый костюм и белую рубашку. Он жутко нервничал, я видел, как пот струится по его лицу, как подрагивают губы. Приблизившись, я крепко пожал ему руку и сказал, что счастлив взять его дочь в жены. Он улыбнулся, но натянуто, волнение так и не ушло. И я не стал продлять неприятную паузу и пригласил их в машину.

Возле загса нас встречали мама, мои сестры, мой отец и Даниэль. Остальные приглашенные уже дожидались в ресторане, который я снял для праздничного обеда. Я помог Ларе выйти из машины, подвел ее к отцу и представил. Я видел, что они сразу понравились друг другу. Отец в принципе не мог оставаться равнодушным к красивым девушкам – а Лара была сейчас особенно хороша, а она, как любительница всего неординарного, сразу оценила эксцентричность Теодора, хотя отец оделся для такого важного события вполне прилично. Никаких рваных джинсов, косух с шипами, волосы гладко зачесаны назад и забраны в тугой хвост, строгие черные брюки, светло-серая рубашка – он выглядел достойно. Но был эффектен даже в одежде классического стиля. Он расцеловался с невестой, сделал комплимент, с трудом произнося почти забытые русские слова. Мама наблюдала за сценой с натянутой улыбкой. Даниэль смотрел на Лару с восхищением и без конца зачем-то мне подмигивал.