Б Хэмел - Заклейменная байкером

Дилеры отстреливались, но это была резня. Они вообще не были готовы к этому, а у нас было автоматические оружие. Число пуль, что мы закачали в них, было больше, чтобы восполнить численное различие.

Они не могли ничего сделать. Сцена была кровавым беспорядочным криком умирающих людей, и я чувствовал, как моя кровь бежит по телу с волнением от переполняющего меня восторга. Я жил ради этого — уничтожить моих врагов, врагов, о которых я позаботился.

Я не мог себя сдерживать. Продолжая нажимать на спусковой механизм, стреляя снова и снова, разрывая их тела, убивая их. Они падали один за другим и, хотя пара дилеров пыталась найти укрытие позади автомобилей, мы достали их в конечном итоге.

И пока я стрелял, она пришла в мои мысли. Джанин, её тело, то, как она смотрела на меня ранее этим утром, её шорты, едва прикрывающие её потрясающее тело, её сонные глаза. Я убивал этих людей, возможно даже больше за неё, чем за клуб. Они были нашими врагами. Они были причиной, из-за которой она влипла в эту гребаную безвыигрышную ситуацию, из-за них я не мог иметь то, чего хотел.

Снова и снова летели пули, разрывая тела на части.

Наконец, я услышал ещё один свист, слабый звук за звуком стреляющего оружия.

Я отпустил спусковой механизм, и моё оружие затихло. «Мескалы» и дилеры были все мертвы. Единственный звук — тишина, тишина смерти и разрушения.

— Бл*дь! — завопил кто-то. — Лавой.

Я встал, осматривая область. Частично на моём пути был Лавой. Он лежал на спине, не двигаясь.

Бёрк был тем, кто вопил, он быстро добрался до него, остальные из нас были прямо за ним. Лавой был в собственной крови с пулевым ранением в груди. Он открыл рот, задыхаясь, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло.

Минутой позже он был мёртв.

— Дерьмо, — сказал Клинтон. — Ё*анные ублюдки.

— Они все мертвы, — сказал Ларкин. — Он был хорошим солдатом.

— Пошёл ты, — сказал Клинтон, поднимая лицо.

Я двинулся, не задумываясь. Схватил за плечо Клинтона и приложился к его челюсти, так сильно, что его голова со скоростью ракеты дернулась назад. Он споткнулся и рухнул на землю.

Затем что-то шибануло меня. Это был Бёрк — маленький шарик силы. Он уронил нас обоих на землю, и дождь из ударов посыпался на меня. Я блокировал их столько, сколько смог, но он огорошил меня. Нобл и Форд оттащили его от меня секундой позже, удерживая его.

— Успокойтесь, парни, — сказал Ларкин. — Мы победили сегодня.

— Ублюдок, — сказал Клинтон, хотя по звуку его челюсть похоже была сломана. — Этот ублюдок убил Лавоя.

— Что на этот раз? — спросил Ларкин.

— Я видел это. Я видел его. Он пристрелил Лавоя.

Я уставился на Клинтона, пока тот пытался встать на ноги.

— Я не стрелял в вашего друга, — произнёс я.

— Ты, бл*дь, это сделал, — сказал Клинтон, двигаясь ко мне.

— Осторожно, — предупредил Ларкин, — или я позволю Клетчу завершить его работу.

Я усмехнулся, когда Клинтон остановился.

Бёрк, тем временем, успокоился. Форд отпустил его, и он шагнул к Клинтону.

— Ты уверен? — спросил Бёрк.

— Я это видел, — снова начал он. — Я видел, что он это сделал.

Бёрк посмотрел на меня.

— Ты это сделал?

— Нет, — ответил я.

Бёрк покачал головой.

— На хрен это, Ларкин. Пошёл ты.

— Успокойся, Бёрк, — сказал Ларкин. — Парень сказал, что он этого не делал, так что он этого не делал. Ты видишь то, как мы были размещены? Клинтон, вероятно, подумал, что это был Клетч, потому что Лавой был так близко к нему.

— Это был он, — снова произнёс Клинтон.

— Произнесёшь это снова, и я, бл*дь, убью тебя, — зарычал Форд на мужика, затыкая его.

Бёрк снова покачал головой.

— Мне это, твою мать, не нравилось с самого начала. У тебя не было никакого треклятого плана. Единственная причина, почему это всё сработало — только из-за меня.

— Это произошло в последнюю минуту, — сказал Ларкин, уставившись на него этим опасным взглядом его глаз. — Если ты обвиняешь меня, то произнеси это.

Бёрк выглядел так, будто хотел что-то ещё сказать, но вместо этого прикусил язык.

— Парни, — позвал Доу. Все мы посмотрели на него. Он держал мешок с огромной усмешкой на его лице. — Проверьте это дерьмо.

Мы подошли и собрались вокруг. Внутри мешка, который держал Доу, была куча героина — чистое дерьмо, которое мы не могли получить в свои руки, с тех пор как началась война.

В других мешках была наличка. Огромное количество гребаной налички. Доу чрезвычайно широко усмехался.

— Большой гребаный куш, — сказал он, смеясь.

Бёрк кивнул, но его лицо осталось тёмным.

— Загружайте это, — сказал Ларкин. Доу и Нобл подхватили мешки и начали идти обратно к нашим байкам. Они были довольно-таки далеко припаркованы, прикрытые низким кустарником.

Ларкин посмотрел на Бёрка.

— Возьми своего парня под контроль, — предупредил он.

— Я не уверен, что хочу.

— Думаешь, обвинять нас в убийстве вашего парня — хорошая идея?

— Я не уверен, — сказал он. — Но если это сделали вы, то вы поплатитесь.

Ларкин вплотную подошел к Бёрку.

— Послушай меня, ты, мелкий говнюк. Мы упорно трудились, чтобы достигнуть этого, и какая-то глупая обезьяна не просрёт это для нас. Ты думаешь, что мы стали бы рисковать всем ради убийства всего лишь одного из ваших гребаных тупых жлобов?

Бёрк не отступил.

— Я не знаю, на что Вы способны, Ларкин, но ничего из этого не было моей идеей.

— Правда. Это была идея Вашего гребаного президента, так что уважайте его приказы и прекрати быть глупой пи*дой.

Бёрк уставился на Ларкина в течение секунды, а затем отступил. Он посмотрел на меня.

— Лучше будь осторожен, Клетч.

Я сладко улыбнулся ему.

— Ты знаешь, где меня найти, у*бок.

Он направился обратно к байкам. Клинтон последовал за ним, и я слегка помахал ему.

Форд и Ларкин подошли ко мне.

— Не дразни их, — сказал Ларкин.

— На хрен это, — ворвался Форд. — На хрен их. Мне никогда это не нравилось.

Ларкин посмотрел на меня.

— Ты это сделал? Ответь мне честно.

— Не я, — ответил я. — Парень фактически был напротив меня. Если только беспризорный выстрел поразил его — и это оказалось бы реальной ошибкой, — я сделал паузу и покачал головой. — Но это не так. Я хороший стрелок.

— Знаю, — произнёс Ларкин. — Пошли, — и он направился к байкам.

Форд хлопнул меня по плечу.

— Не волнуйся об этом, — сказал он. — Мы разберёмся с этим.

— Я не беспокоюсь, я раздражен.

Форд рассмеялся.

— Ага, это так типично для тебя. Быстро раздражаешься, но ты никогда не знаешь, что лучше для тебя.

Мы вместе пошли обратно к байкам.

Я не знал, что, бл*дь, произошло, но я не стрелял в ту тупую жопу. Возможно, все это было подстроено с самого начала, как оправдание для чего-то плохого, что произойдёт. Возможно, «Мятежники» хотели создать небольшой хаос в наших рядах.