Джорджия Карр - Под гипнозом

Я посмотрел на неё. — Вовсе нет. Это было то, чего я ожидал. Я закладывал основу. Мы ещё не заглядывали в прошлое. Мы будем это делать в следующий раз. Важно то, как на вас это действует.

— Действует, великолепно, — сказала она медленно.

— Значит, сеанс прошел успешно, — сказал я и вежливо улыбнулся. Неловкость тонкой нитью протянулась между нами. — Это будет окончанием нашего первого сеанса, — сказал я и, встав, пошел к двери. Это должно быть выглядело странным, но просто, я хотел, чтобы все поскорее закончилось.

Она последовала за мной на выход.

— Разрешите подать ваше пальто, — сказала Берилл, вскочив со своего места. Она вернулась, держа в руках длинное чёрное пальто из шелка и кашемира — о чем гласила надпись на бирке.

— Благодарю вас, — руки леди Оливии проскользнули в рукава пальто.

— Ну, желаю вам доброй ночи, — сказал я.

— Доброй ночи и вам, доктор Кейн, — ответила она мягко.

Я кивнул и, развернувшись, пошел обратно в свой кабинет.

Я закрыл за собой дверь и на секунду замер, прислонившись к ней. Блять! Какого черта со мной происходит? Почему я так подвержен её влиянию? Подойдя к ящику стола и взяв из него бутылку, я налил себе большую порцию алкоголя. Поднес стакан к губам. Жидкость полилась в желудок, как бензин, под напором из пистолета.

Блять! Я нуждался в этом.

Берилл постучала и открыла дверь. Её глаза ярко блестели. Очевидно, она надеялась, что я расскажу ей маленькие грязные сплетни.

— Даже и не думай! — сказал ей, прежде, чем она собралась войти.

— Она красивая, правда, правда? — сказала она, входя и усаживаясь в углу моего стола.

Я вздохнул. — Да.

— У вас все получилось? — попробовала она снова.

— Берилл! — сказал я Пуаро.

Она сложила руки на груди. — Это же я, Берилл. Я не собираюсь бежать и продавать эту историю таблоидам.

— Нет, — сказал я твердо.

— Тебе и не нужно ничего говорить. Просто кивай или качай головой.

Я тупо уставился на неё.

— Ну и ладно. Как хотите, — нахмурившись она выплыла из кабинета. Затем снова сунула голову в дверь с извиняющимся видом. — Упс, оказывается, от волнения я забыла упомянуть, что звонила ваша уборщица. Она не смогла прийти сегодня, у неё что-то экстренное. Ей нужно поехать в Брайтон, чтобы увидеться с сестрой. Вернётся завтра.

— Хорошо. Спасибо.

— Ну, тогда я пошла. До завтра.

— Да, до завтра.

Я услышал, как хлопнула входная дверь, и это место поглотила тишина, свойственная заброшенным зданиям. Налил себе на три пальца виски и сделал большой глоток. Скорее бы полегчало. Я откинулся на спинку стула, развернув его к окну. Люди, сгорбившись в своих пальто, спешили по домам. Сколько раз, сидя здесь в одиночестве, я наблюдал эту картину. Прежде чем опустели улицы, мне бы собраться и пойти поесть в одиночестве. Обычно это «итальянец» за углом. Ил американо-американо, звали они меня. Я всегда заказывал одно и то же. «Пенне Арбьятто» для начала, а затем Франко приносил блюдо дня, обычно ими были рыба, кролик, свиные ножки или сладкое мясо.

После нескольких ужинов Франко сказал. — Вы всегда едите в одиночестве. Такой большой, красивый мужчина как вы. Почему?

— Никто не хочет меня, — пошутил я.

Он отдернул голову с преувеличенной силой, как будто отпрыгнул от атакующей змеи.

— Неееееет! — закричал он. Это был самый долгий и ужасный крик, который мне приходилось слышать. — Такой большой, красивый мужчина как вы. Это невозможно. Он поставил стул и сел возле меня, сказав с заговорщическим видом. — У меня для вас есть красивая девушка.

— Только это будет «Пенне Арбьятта» сегодня ночью, я думаю.

Он ушел в сторону кухни с оскорбленным видом. Это было за несколько недель до того, как он простил меня и я стал снова ил американо (тот американец — прим. переводчика). Но мне нравятся итальянцы. Всё так драматично — ведут себя, словно оперные гастролеры. Всё решается пылким признанием в любви.

Бывали дни, когда я не ходил к Франко, а предпочитал пойти в спортзал и позаниматься там, в течение пары часов, чем быть в местах по гламурнее. Но одна вещь никогда не менялась. Я всегда обедал в одиночестве. Я всегда ходил домой один.

Сегодня вечером, мой член был твердым и набухшим. Настроения есть не было. Я позвонил Дженни. Это, кстати, было её не настоящее имя. Её имя от рождения было труднопроизносимым.

— Марлоу, — ответила она сразу, её голос был хриплым и полным надежд. Но меня это никогда не впечатляло, каждый раз, когда я слышал её по телефону, это было обманчиво. На самом деле она была простой и незамысловатой девушкой, с которой так чудовищно жестоко обошлась жизнь.

— Можно я зайду? — спросил я.

— Конечно, — ответила она. — Сможешь подъехать, скажем… в час?

— Увидимся через час.

Положив телефон на стол, я наблюдал за проходящими мимо пешеходами, при этом опустошая бутылку виски. Это расслабило меня после ужасного дня в офисе. Всё это время я держал свой разум абсолютно чистым, больше не позволяя себе думать о ней.

Когда зазвонил телефон, я уже ополовинил бутылку и чувствовал себя довольно пьяным, поэтому я проигнорировал его. Щелкнул автоответчик. Женщина оставила сообщение. Она хотела записаться на прием к штатному гипнотизеру.

— Им буду я, дорогая, — невнятно пробормотал я в пустоту кабинета. Она оставила свой номер и имя.

За двадцать минут до моей встречи с Дженни, я надел пальто, и, пройдя сквозь сумрак кабинета, спустился по лестнице. Вышел в коридор, который делил с другими практикующими специалистами. Было тихо, как в морге. Все, стоматолог на первом этаже, мастер-массажист в джиу-джицу и мануальный терапевт, наряду с их персоналом — все уехали по домам. Я запер свой кабинет и прошёл короткое расстояние до насыщенно-черной двери. Вышел на улицу, и мне в лицо ударил порыв холодного ветра. Я улыбнулся — как раз то, что мне нужно.

Я оставил машину на подземной парковке и в Паддингтон поехал на метро.

Дженни открыла дверь, одетая в тесную с v-образным вырезом розовую блузку и белые трусики с потёртыми швами.

— Привет, незнакомец, — протянула она, соблазнительно облокотившись на косяк двери. Я приветливо улыбнулся.

— Входи, — пригласила она, распахивая дверь шире. Я вошёл в дом и снял ботинки в коридоре. В этом было что-то азиатское. Всем приходилось разуваться, прежде чем войти.

— Ты не был у меня довольно-таки долго. Был в отъезде?

— Нет. Ты знаешь, просто был занят.

— Я скучала по тебе, — сказала она.

Ах, Дженни, бедненькая. Я ходил в носках по её идеально чистому дому, по комнате, где она вела свой бизнес. Здесь была кровать, комод, удобное кресло с ванночкой и блок бумажных салфеток, закрепленный на стене.