Айя Субботина - Сказочник

Тошнило от одной мысли, что моего ребенка просто вырвут, как лишний кусок мяса, как что-то, что более бесполезно, чем аппендицит. Она отказалась. Потом мы столкнулись в офисе, я не сдержался, повысил голос и сказал то, что подчиненный никак не мог говорить жене своего босса. Поползли сплетни. Я уволился по собственному. Потом Аня пришла ко мне и сказала, что прощает меня и хочет, чтобы мы снова были вместе. Меня роль мальчика из шкафа больше не устраивала, и я поставил вопрос ребром: либо она с мужем, либо со мной. И тогда я узнал, что она не для того обхаживала состоятельного мужика, терпела его капризы и прихоти, чтобы поменять это все на нищего айтишника. Так и сказала — нищего. Хотя нищим я не был, но до доходов ее мужа, конечно же, было как до звезды. Аня ушла, на прощанье пообещав, что я обязательно приползу к ней. Кажется, тогда я первый и последний раз в жизни послал женщину не косвенно, а буквально. Потом я узнал, что она уехала вместе с ним в Японию.

Ася зачем-то кивнула, машинально сняла с Тима комбинезон, благодаря Тимура за эту паузу, за то, что она может переварить услышанное.

— Недавно я столкнулся с ней в салоне, когда покупал кольца, — продолжил он. — Она дала понять, что хочет вернуть прошлое, а я дал понять, что собираюсь жениться и прошлое меня нее интересует. А буквально на днях узнал, что Стас взял ее на должность директора по персоналу, которого агентство прислало на собеседование. Мы уже подали заявку на новую кандидатуру. Аня узнала об этом и пришла выяснять отношения. Вот как раз ты застала эту сцену.

Вот так просто жизнь еще раз доказала, что прошлое достанет их всех. Рано или поздно, догонит и ударит в спину.

— Она очень красивая, — пробормотала себе под нос Ася, снова и снова вспоминая и рыжие волосы, и миниатюрное сложение.

— Мне это уже давно безразлично, маленькая. Правда.

Ася подняла взгляд, всматриваясь в его лицо. Господи, она же ревнует. Так сильно, что хочется бросить все, выбежать в коридор, найти наглую вертихвостку и выцарапать ей глаза. Сердце кольнуло так сильно, что она невольно прижала ладони к груди. И перед глазами пронеслись картины того, что будет, если Тимур вдруг отвернутся к другой женщине.

— Морковка, ну что такое? — Тимур поднялся, аккуратно обнял их с Тимом. — Чувствую себя каким-то мудаком за то, что у тебя глаза на мокром месте.

— Совершенно не за что извиняться, — шмыгнула носом она.

Отогнать образы никак не получалось. А ведь такое было раньше, с Игорем.

Наверное, каждая женщина рано или поздно, но задумывается, что с ней будет, если она вдруг останется одна. Образы Игоря, ушедшего к другой женщине раздражали и злили, хоть тогда ей казалось, что эти чувства и есть ревность. Но она могла на десять лет наперед рассказать свой жизненный план шаг за шагом.

И… больно не было. И когда осталась на улице единственное, о чем она жалела, так это что не успела собрать достаточно денег.

Мысль о том, что вот завтра или послезавтра Тимур пропадет из ее жизни растаптывала напрочь. Превращала в горстку перетертых болью костей и плоти.

Она не пропадет, сможет позаботиться о себе и сыне, даже если для этого придется грызть зубами землю, но что делать с жизнью, в которой не будет его, Тимура?

— Маленькая, у меня есть прошлое, и я не скрывал, что в этом прошлом есть женщины. Вероятно, их намного больше, чем могло бы быть, но я просто отрывался.

— Тимур прижался лбом к ее лбу, и она потянулась к нему, подставляя щеку под теплое дыхание с нотками табака. — Ты — моя жена, нам хорошо вместе, и я никогда не буду таскаться с другими женщинами у тебя за спиной. И я рассчитываю, что ты тоже не будешь засматриваться на других мужчин.

— Ты шутишь, да? — Она почти застонала. — Где ты — а где другие мужчины.

— То есть ты считаешь меня неотразимым? — Тимур осторожно улыбнулся, разбивая часть нависшего над ними напряжения.

— Я считаю, что ты самый красивый, умный и потрясающий мужчина из всех, кого я знаю, — Вот так, от всей души, бесхитростно, даже если это дорога в один конец, даже если женщина не должна говорить мужчине, что он для нее идеал и другого просто не будет.

Тимур еще крепче прижал ее к себе, уткнулся губами в макушку.

— Если у нас возникнуть какие-то сложности или нас заест рутина — мы будем говорить об этом, хорошо? Как сегодня. Спрашивай обо всем, хорошо? Я взрослый мужик, неудобные вопросы не ставят меня в тупик, и я не хочу, чтобы дурацкие недомолвки встали между нами клином.

— Хорошо, — пообещала она. И, не удержавшись, спросила: — Долго она будет здесь?

По-моему, она не то, чтобы все забыла и отпустила.

— Чуть-чуть еще, маленькая. Я понимаю, что можно пинками вытолкать, но она женщина. Я же не придурок какой-то, ну правда.

Конечно, он не придурок. Он хороший нормальный мужчина, из тех, которые не выпячивают прошлые обиды, как ордена и не мстят прошлому за обиды. Это слишком мелочно, не для такого большого сердца, как у Тимура.

— Морковка, мне чихать на всех женщин, кроме тебя. Ты мне веришь?

Она хотела сказать, что верит и будут бороться за их хрупкое счастье, но слова встали в горле. Больно и сладко, и в груди горит оттого, что они шаг за шагом идут друг к другу. И если нужно пройти по горячим углям, чтобы побороться за их отношения — пойдет. Еще и станцует. Потому что отношения — это всегда не просто.

И праздники рано или поздно заканчиваются.

— Тимур, — она подняла голову, безмолвно потянулась губами для поцелуя.

— Ты мое сокровище, — пробормотал он, стирая дурные мысли убийственно нежным касанием губ. — Быстро по магазинам, а потом — домой. Хочу тебя ото всех спрятать.

— Я всеми руками «за».

Поездка к Онегиным на дачу была настоящим хардкором, потому что накануне выпало сантиметров сорок снега и даже полноприводный автомобиль ворчал, и с трудом пробирался по плохо очищенной трассе.

Зато одно удовольствие было наблюдать за Асей в последние пару дней. Как она деловито составила план всего, что нужно было приготовить и торжественно, словно почетную грамоту, прицепила на магнит на дверцу холодильника. Кажется, они с Владой хорошо поладили, потому что Ася частенько болтала с ней и по телефону, и в вайбере, и даже сама настояла на том, чтобы приготовить часть меню.

Прошло совсем немного времени, но дом уже начал медленно преображаться: простые черные чашки превратились в расписанные вручную с помощью каких-то устойчивых красок, на подоконниках расцвели фиалки. Мелочи, детали, которые превращали холостяцкую квартиру в уютное жилище молодой семьи. Жилище, в которое хотелось возвращаться даже и на пять минут раньше, если получалось. В жилище, где его ждала женщина, к которой он всегда приходил с цветами. По крайней мере в их медовый месяц — поему бы нет? Даже если пришлось купить парочку дополнительных ваз для цветов, и гостиная грозила превратиться в оранжерею.