Айя Субботина - Сказочник

— Пойдем сделаем маме вкусный час с лимоном? — покачивая малышка, сказал Тимур.

И улыбнулся, когда сын живо прекратил истерить и вдруг уставился на него огромными понимающими глазами. — Кто-то на глазах растет, да?

Тим улыбнулся, от всей души пуская слюни на белоснежную кофточку. Пофигу, машинка постирает, а он, если нужно, купит еще с десяток таких же, чтобы менять хоть раз в час.

Ася появилась на кухне спустя минут пятнадцать, когда чай как раз успел остыть.

Тимур честно пытался нарезать еще и яблоко, но с ребенком на руках это было попросту невозможно. Надо же, как много всего успевает его солнечная жена, хотя на ней весит не только ребенок, но и дом, и даже Бакс.

— Снова мать достает? — начал Тимур, когда Ася с размаху уселась на стул.

— Ты же понимаешь, что она еще не скоро прекратит совать нос в наши дела, — печально ответила Ася. — И одного разговора ей явно недостаточно.

— Что на этот раз?

— Предостережение, чтобы не связывалась с бандитами.

Они переглянулись, выдержали минутную паузу — и в унисон рассмеялись. Тим, недолго думая, подхватил, и даже Бакс, который всегда ходил за ними следом, растянул морду в собачьей улыбке и довольно засопел, словно без его пяти копеек общее веселье было не полным.

— Слушай, маленькая, ну бандитом меня еще не называли. Хотя, помнится… — Тимур хитро улыбнулся, намекая на первый день их встречи.

Ася, ожидаемо, снова залилась румянцем. Ох, хорошо бы уложить сына спать и не дожидаясь вечера, утащить ее в спальню, чтобы напомнить, какой нескромной, раскованной и жадной она может быть. Но это все позже, потому что сейчас, кажется, самый подходящий момент для важного разговора. Куда уж дальше откладывать?

— Маленькая, я думаю, не очень хорошо, что у Тима в свидетельстве о рождении стоит чужое отчество и твоя фамилия, — сказал Тимур, когда они, наконец, перестали смеяться.

Ася с трудом подавила спазм в горле, проглотила чай, пытаясь не стараться угадать разговор наперед. Да, Тимур сказал ее матери и Марине о том, что он биологический отец, но с того разговора прошла пара дней и они больше не поднимали эту тему. И Ася дала себе зарок никогда не поднимать эту тему.

Потому что даже у этой сказки должна быть граница возможного. Даже если что-то внутри нее давным-давно вычеркнуло Игоря из прошлого Тима, даже если это «что-то» просто наивно закрыло глаза и поверило, будто так оно и было в самом деле: ее Тим — отец Тимура, ведь они так похожи.

— Как думаешь, Морковка, я смогу стать ему хорошим отцом?

Нужно было посмотреть на его лицо. Хмурое, сосредоточенное, ожидающее.

Тимур никогда не выглядел так взволнованно, как будто от ее ответа зависела вся их дальнейшая жизнь.

— Я думаю, ты уже стал ему хорошим отцом, — осторожно ответила Ася.

А про себя добавила: «Лучшим, чем был настоящий». Но вспоминать Игоря сейчас казалось просто… неправильно.

— Послушай, маленькая. Я понимаю, что у нас все слишком быстро, и явно за пределами всех норм и правил, да и рамки мы давно раздвинули так, что мама не горюй. Но все же мне бы хотелось, чтобы ты понимала: я сказал про Тима не только потому, что хотела закрыть рот твоей матери и прекратить спекуляцию ребенком. Я думаю, что мы с этим парнем прекрасно поладим. Вернее, мы вроде как уже ладим, но я бы хотел, чтобы так же было и в будущем. И не вижу ни единой причины, чтобы не сделать это документально. Меня волнует только твое согласие. Понимаю, что тебе нужно время, потому что Тим — твой сын и ты должна взвесить все «за» и «против», прежде чем разрешить мне стать его полноправным отцом, и не хочу тебя торопить…

— Я хочу, — пробормотала Ася, чувствуя, что губы деревенеют от паники.

Почему так страшно? Открыть самое сокровенное, обнажить душу — все равно, что вынуть сердце, протянуть его на ладони и сказать: «Бери, оно ведь и так твое».

— Тимур, ты же и так знаешь, что я не хотела бы лучшего отца и мужа? — Ох, разве об этом нужно говорить? Разве эти слова-те самые? Ну почему, почему в самый ответственный момент все мысли сбились в кучу и выставили иголки? — Я доверяю тебе самое важное, ты же знаешь, да?

Тимур еще больше нахмурился, кивнул, но кадык на его шее дернулся, словно курок, выдавая волнение. И от этого стало лете. Вот они, обнаженные в своих чувствах друг перед другом: она со своим страхом снова кому-то довериться, и он, с тем, что его желание заслужить доверие окажется ненужным.

— Тим для меня-все.

— Я знаю, маленькая.

— И ты-тоже.

Сидеть на таком расстоянии, даже пусть только через стол, было просто убийственно тяжело. Ася порывисто встала, потянулась к своему Сказочнику, обнимая так крепко, как никого и никогда. Если бы могла: пробралась бы ему под кожу, отравила собой, стала вечным светом в глазах. Романтическая чушь, что-то такое, о чем разве что в книгах и пишут. Но как иначе, если этот мужчина превратил ее жизнь волшебство?

— Маленькая, ты плакать надумала?

— Ну а как же я — и без слез? — поливая его рубашку слезами, призналась она. — Это от счастья, Сказочник, немножко можно.

— Только немножко, — в шутку укорил он.

— Может, завтра? — предложила Ася. — Рождество на носу.

— Сам предложить хотел. — Тимур крепче обнял ее сводной рукой. — Тимофей Тимурович. Скороговорка какая-то, правда, жена?

— Очень хорошая скороговорка, муж.

С документами все оказалось совсем не сложно: заявления, паспорта, заполнение каких-то форм. «По согласию отца…» Ася потихоньку посмотрела на Тимура, когда им вручили новое свидетельство: муж выглядел таким гордым, словно взял главный приз на чемпионате. И хоть все это давным-давно не было ни сказкой и ни волшебством, постоянно хотелось найти открытое место на локте и основательно себя ущипнуть, чтобы проверить, что происходящее — не сон, не ожившая фантазия.

— Ася, я хочу, чтобы это все осталось в прошлом, хорошо? — Взгляд Тимура был серьезным. — Я знаю, что любителей сказать, что ребенку нужно рассказывать правду чуть ли не с пеленок всегда будет предостаточно, но у меня на этот счет другое мнение. Не так много людей знает, как все начиналось, но все точно будут знать, что Тим — мой сын. И так останется на всю жизнь.

Как ему сказать, что она уже давно видит в нем не просто мужчину своей мечты, но и настоящего оцта Тима? Не просто парня, который не дал им замерзнуть и подставил плечо, не просто мужчину, который излечил душу и показал, что все, что она раньше знала о любви — ничто, лишь бледная тень в сравнении с настоящими чувствами. И что даже если это не правда, даже если умом она понимает, что чуда не случилось и Тим не стал биологическим сыном Тимура, сердце давно считало Тимура его отцом. Настоящим отцом.