Айя Субботина - Бархатная Принцесса

Сука!

Балансирую на грани потери сознания. Пропускаю удары. Тварь вбивает меня в асфальт, превращает рожу в кровавое месиво. Я уже не способен сопротивляться, не способен даже закрываться и хоть как-то перекрыть полученный урон. Последнее, что еще пытаюсь сделать – перехватить его руку. Он подобного не ожидает, а потому легко отдает ее мне в захват. Тут же вытягиваю ее на себя, забрасываю ноги ему на шею. Ублюдок слишком поздно понимает, в какой капкан попал. Держу крепко, хотя кровь с собственной разбитой морды скользит на руках. Он тянет меня вверх, поднимает над землей, а затем резко опускает. Удар – и мир вздрагивает, чтобы отдаться в голове разрушительным цунами. Не выпускаю его руку. А он снова тянет меня вверх. Ору, рву руку на себя и слышу хруст. Снова удар спиной об асфальт.

Сознание плавает где-то далеко, в туманной гулкой пустоте, наполненной острой болью. Больно везде и сразу. Бля, давно меня так не имели.

Непроглядную темноту взрезает пара ослепительных вспышек. Я жмурюсь, пытаясь отползти в сторону. Это машина. Слышу звук распахиваемой двери и какой-то крик. Женский, такой странно знакомый.

Отрывистая ругань и топот шагов.

Кажется, мои дружки решили ретироваться. А я только начал побеждать.

— Кай! – выкрик из темноты.

Ее голос. Не послышалось. Или галлюцинация? Кажется, у меня башка в хлам.

Ноздри обжигает знакомый аромат: перец и ирисы. Почти ничего не вижу за алой дымкой. Ноги быстро коченеют, сознание бумажным корабликом идет на самое дно.

— Кай, боже мой, Кай!

Прикосновение прохладных пальцев ко лбу на миг словно оживляет. Будто вскрыли грудину и голыми проводами прямо в сердце. Она вся в белом – маленькая моя, такая крохотная. На рукавах пиджака свежие пятна крови. Моей крови.

— Кай, господи, Кай. Не закрывай глаза, я сейчас, сейчас… «Скорую»… потерпи.

Принцесса дрожит - и мне вдруг становится так паршиво на душе, что хоть прямо сейчас в ад, в самый горячий котел, в одиночку, в личный кошмар.

— Дани… - Тянусь, практически теряя сознание. Кровавыми стылыми губами целую узкое запястье. – Не плачь, Принцесса.

И – через край, в черноту.

Он так быстро отключается прямо у меня на руках, что я едва успеваю протараторить адрес «скорой». Как полоумная кричу, чтобы ехали скорее, потому что Кай весь в крови, и его веки перестают дрожать. Он словно погружается в стремительный сон. У него рана на голове: пальцы тонут в липких от крови волосах.

Что делать?!

У меня в машине аптечка, несусь туда, спотыкаюсь, падаю и вместе с брюками рву кожу на коленях. Распахиваю дверцу машины, слепо шарю в поисках аптечки, второй рукой дрожащими пальцами ищу номер Евы. Ее муж – бывший детский хирург. Ну и что, что детский, у него есть медицинское образование, он должен знать, как оказывать первую помощь!

Уже очень поздно, десятый час ночи, но Ева берет трубку после третьего гудка.

— Ева, Ева… - Сглатываю, пытаясь перевести дыхание. Не закрываю дверь машины, прижимаю к груди аптечку и бегу обратно к лежащему на земле Каю. – Ева, мне нужна помощь Наиля!

— Что случилось? – настораживается Ева, и я слышу, как она, прикрыв трубку рукой, зовет мужа. – Дани, выдохни, сделай глубокий вдох. Вот так, умница. Наиль здесь.

— Что случилось? – сразу к делу переходит Наиль. – Не нервничай, спокойно, четко и ясно.

Я сбивчиво пересказываю все, что видела: как трое парней против одного Кая. Всхлипываю, потому что ужасные воспоминания, как они рвали его, словно псы, сжимает сердце. Боже, он ведь совсем еще сопляк, за что ему такое? Куда влез по глупости, во что ввязался?

— «Скорую» вызвала?

Я не сразу соображаю, что лихорадочно киваю, и лишь через секунду вслух говорю:

— Да, только что, минуту назад.

— Значит, скоро будут. Теперь, Даниэла, спокойно и четко делай, что скажу. Не трогай его.

— Он на асфальте… - В свете луны кровь зловеще блестит чернильными пятнами.

— Не трогай его, поняла? Скажи вслух, что поняла.

— Поняла, да. – Выдыхаю, закусывая губу до боли, чтобы сдержать страх и слезы.

Кай лежит на спине, голова вывернута набок. И он вообще не шевелится и кажется ужасно смертельно бледным.

— У него есть видимые раны на голове? – спрашивает Наиль.

— Я… да, там кровь.

— Открытые?

Открытие раны на голове? Я пытаюсь это представить, и тут же к горлу подступает тошнота. Мысленно бью себя по обеим щекам, приводя в чувство.

— Нет, голова целая.

— Хорошо. Но все равно не трогай его. Есть открытые переломы? Кости видишь?

— Нет, целый.

— Значит, пока все не так плохо. – В голосе Наиля с едва уловимыми восточными нотками звучит по-мужски скупая попытка успокоить.

До приезда «скорой» Наиль говорит, куда упросить отвезти Кая, обещает позвонить, разузнать, кто дежурит и в чьи руки попадет Кай.

— Дани? – Трубку берет Ева и я выдыхаю, позволяя себе первый за несколько минут всхлип. – Кто такой Кай?

— Муж Оли.

— Оля вышла замуж? – не понимает подруга, которая из наших дружеских посиделок знает, что моя падчерица не из тех девушек, которые спят и видят, как бы стать примерной женой.

— Ева, сама ничего толком не знаю. Прости, правда, совсем в голове пусто.

Ева понимает. Нам достаточно просто почувствовать немую поддержку друг друга даже вот так, через невидимые телефонные провода.

Врачи «скорой» быстро осматривают Кая и к моему облегчению за пару минут приводят его в чувство. Задают какие-то вопросы, хмурый фельдшер проверяет рефлексы, накладывает «манжет» тонометра. Я мнусь рядом, когда ко мне подходит молоденькая медсестра и пытается осмотреть мои руки.

— Я в порядке, - отодвигаюсь, почему-то чувствуя себя насекомым под микроскопом. Как будто все смотрят с немым укором: «Что ты тут делаешь, так поздно, возле чужого мужчины, возле мужа своей падчерицы?» - Это… я пыталась… - Тереблю рукав пиджака, почему-то не чувствуя ни брезгливости, ни страха от вида крови, который всегда загоняет меня в дичайший ступор. – Это не мой кровь.

— Я не поеду в больницу, мне на работу утром, - слышу голос Кая.

Он сидит за открытой дверцей «скорой», на бортике машины, и пытается отмахнуться от попыток отвезти его для более тщательного осмотра. Медсестра крутится рядом: совсем молоденькая, лет двадцати с хвостиком. Красивая, с очаровательной улыбкой и ямочками на щеках. Пальцы умело порхают над его сбитыми костяшками, взгляд то и дело ловит его взгляд, ресницы подрагивают. Она что-то говорит - и Кай задирает футболку до подмышек. Девочка краснеет, облизывает губы. Все так очевидно, что мне становится не по себе из-за такого неприкрытого кокетства и желания. И, кажется, ее совершенно не смущает, что на пальце Кая обручальное кольцо. Хотя, стоп. Кольца уже нет.