Наталия Терентьева - Мой человек (сборник)

Я вернулась к Дому литераторов, зашла вовнутрь.

– Закрытое мероприятие сегодня, – заметил охранник, заграждая мне проход в вестибюль. – Вы в какой зал? В большой или в малый?

– На юбилей, – осторожно ответила я.

– Закрытое мероприятие, – лениво прокомментировал охранник. – А во втором зале ничего нет.

– Можно пройти?

– Пригласительный показывайте.

– У меня нет.

Охранник пожал плечами: «Не положено» и отвернулся.

Мимо меня прошла, махнув пригласительным, пара. Он, маленький, кругленький, в смокинге и с блестящей бабочкой, она – в длинном платье, меховой накидке, с крупными бриллиантами, высокой прической, голой спиной аж до копчика, полупрозрачным шлейфом, вколотой в голову диадемой. Как среди таких дам будет выглядеть Мариша, которая взяла с собой сшитое мною платье – прелестное, нежное, цвета сливок, фасон которого я постаралась точно снять у французской кинодивы, но все равно простоватое рядом с такими барынями… Ладно, хоть туфли золотые… На выпускной я уговорила ее купить такие туфли, только потому что Маришина голова была тогда занята предстоящими экзаменами, и у нее не было сил бороться с моей, по ее выражению, скрытой мелкобуржуазностью.

Но главное – как моя дочь будет чувствовать себя в таком враждебном ее убеждениям окружении? Не возьмется вести агитацию и пропаганду и подговаривать официантов все бросить и убежать вместе с ней? Объединяться с мировым пролетариатом и вести борьбу до победного конца, до того момента, пока в мире не останется нищих, у которых шатаются зубы от голода, и богатых, икающих от обжорства.

«Мам… Может, я уйду?» – очень кстати написала мне Мариша, когда я провожала взглядом эту пару, удивляясь своим собственным мгновенно пролетевшим мыслям. «Тут просто ужас. Одни буржуи. Что мне здесь делать?»

«Поздравлять папу», – ответила я.

«За хлеб с маслом?»

«Грубо. Но и за это в том числе».

«Еще за что?»

«За то, что ты есть. Я не буду отвечать на такие странные вопросы».

«Хорошо. Не сердись».

У Мариши замечательный характер, наверное, лучше, чем у меня. Покладистый в меру, в меру задиристый – когда нужно. Это не очень помогает с подругами – их нет. Но в Маришином окружении ни у кого нет надежной верной подруги. Девочки дружат стайками, по интересам, сильно не сближаясь. В основном каждый за себя, для себя, и каждый живет своей жизнью.

Я вышла на улицу, решив немного подождать. Если Мариша еще раз напишет мне паническое сообщение, я соглашусь с ней, и мы вместе уйдем отсюда. Я стала разглядывать афишу Дома литераторов. Концерты, творческие встречи… Давно я не была на концерте. В прошлом учебном году Мариша готовилась к поступлению в МГУ, занималась помногу часов в день, а я ей, чем могла, помогала. Не обременяла домашними заботами, подрабатывала потихоньку, стараясь, чтобы она не догадалась об этом. По моей нынешней специальности подработать очень трудно. Поэтому я искала подработку, где придется.

Я работаю в Доме творчества, веду занятия в «Мастерской природы». У меня занимаются и дети, всех возрастов, и взрослые. Есть семейный клуб по субботам, куда приходят мамы и бабушки вместе с детьми. Подработать я могу, продав какую-нибудь картинку или фигурку из листьев, мха, крупы, шишек. Делать такие вещи люди любят, а покупать чужие изделия – не очень. Поэтому я берусь за другую работу, если совсем не хватает денег.

В прошлом году, когда нужны были деньги на репетиторов Марише, я договорилась на ставку уборщицы в нашем же Доме творчества, и приходила рано утром, пока не появились другие сотрудники, чтобы убраться. Все равно кто-то увидел, узнал, стал косо смотреть, приятельница моя из соседнего кабинета, Татьяна, наоборот, стала звать на чай, подкармливать. Мариша об этом не узнала, благополучно поступила в МГУ, на факультет геологии, как и хотела, на «бюджет». Может быть, она и без репетиторов сдала бы, но я хотела, чтобы наверняка.

Полы у нас на работе теперь моет молодая узбечка, с которой я подружилась, ее двое детишек приходят ко мне на занятия, за одного она даже умудряется платить, второй ходит «партизаном», бесплатно. Нас проверяют редко, и мне очень жалко приятную женщину, которая пытается дать своим детям все, что может. Я не уверена, что мои занятия как-то помогут им в жизни, особенно в Москве. Но вдруг они вырастут и уедут – к себе, туда, где весь год лето и сейчас ничего не растет. Потому что некому поливать и собирать урожай.

Мариша поступила, и мы поняли, что даже зря так переживали. Проходной балл был невысокий, еще ниже, чем в прошлом году, некоторые, поступившие на платное обучение, сдали экзамены на все тройки. Маришин выбор для меня не был сюрпризом, но пока остается загадкой. Я очень рада, что она учится в лучшем вузе страны, да еще и в главном здании. Я училась на биофаке, тоже на Ленинских горах, но наш корпус был на земле, отдельно, чуть в сторонке, напротив Ботанического сада МГУ. Я пять лет ходила и смотрела на главное здание, и великолепное, огромное устремленное ввысь строение всегда было для меня символом науки – в лучшем смысле этого слова. И теперь там учится моя дочь.

Мариша больше всего на свете любит красивые минералы. Может часами рассматривать их картинки, читать описания. Рационального объяснения этому у меня нет. Возможно, кто-то из предков занимался самоцветами – искал, добывал или обрабатывал… Я знаю, что часть наших очень дальних родственников живет на Урале. К сожалению, таких дальних, что найти их невозможно.

Я предлагала Марише подумать о каком-то более реальном образовании – не экономическом и юридическом, конечно, но, например, получить профессию инженера-строителя. Дома и дороги люди будут строить всегда, при любом режиме. А в своей любви к минералам можно было бы ограничиться коллекцией бус, которые у нее скопились, потому что когда у ребенка есть явно выраженное хобби, с подарками все просто. Все без исключения дарили и дарят Марише бусы, браслеты или минералы на подставке. Я всерьез предлагаю даже подумать ей о выставке – чего только у нас дома нет. Маришины минералы занимают целую стену – четыре полки длиной полтора метра.

После развода с Илюшей через некоторое время мы продали двухэтажную квартиру и переехали в более скромную, в хорошем зеленом дворе. За нее не нужно было столько платить в месяц, и из ее окон не был виден Илюшин новый огромный белый катер, на котором он теперь катает молодую жену.

Теперь, правда, нас обещают выселить в промзону, где построены страшные чудовищные коробки, сорокаэтажные, чьи окна смотрят в другие окна, потому что коробки как будто сложены вовнутрь себя, а также на магистральную трассу, на карьеры с песком и на… тюрьму. А в нашем дворе будут строить малоэтажное «элитное» жилье. Мариша с трудом проходила курс обществознания в одиннадцатом классе, где приходилось изучать «типы элит», зазубривать преимущества «рыночной экономики», а попросту капитализма, который Мариша отрицает.