Джоанна Рок - Ничья в любовной игре

Татьяна подняла голову и посмотрела на него:

– Ты такой успешный спортсмен, что я и забыла о твоей второй ипостаси – наследника семейного бизнеса.

– Интересы компании очень разнообразны, и надо много трудиться, чтобы не отставать от конкурентов, но не забывай, что век футболиста НФЛ недолог. Слава богу, мне будет чем заняться после того, как я распрощаюсь с футболом.

– Ты всего на год старше меня, – поддела она его, проводя ладонью по его плечу и руке. – У тебя еще несколько плодотворных лет впереди.

– Если повезет, – серьезно заявил он. – Футбол – занятие весьма травмоопасное. Я не рассчитываю на чеки от «Гладиаторов» или какой-то другой команды, и, каким бы ни было мое футбольное будущее, можешь не сомневаться, что наш сын не будет ни в чем нуждаться. Никогда.

– Я не хочу, чтобы ты получил травму. – Она крепко зажмурилась, зная, что он говорит правду. Она достаточно давно крутилась в футбольных кругах и не раз видела, как молодые, полные жизненных сил парни были вынуждены закончить свою карьеру из-за серьезных проблем со здоровьем.

– Я реалист, учитываю все возможности, и это качество не раз сослужило мне хорошую службу. – Его рука скользнула под ворот ее свитера и принялась массировать плечо. – Но могу честно признаться, что появление Сезара я не предвидел, а должен бы. Прости меня, Татьяна.

Он произнес это очень тихо, прижавшись губами к ее волосам, и застал Татьяну врасплох. Она не ждала от него извинений за то, что не проверил, не забеременела ли она после их бурной ночи, но все равно ей было приятно это услышать.

– Мы были осторожны. И у тебя не было причин подозревать…

– Возможность всегда существует, – отрезал он, не оставляя места для споров. – Я должен был позвонить, когда немного остыл… – Она почувствовала, что он колеблется. Словно не хотел ей в чем-то признаваться.

Но не признался, а поднялся, увлекая ее за собой. Автобус уже добрался до места. Выходя на улицу вслед за братьями Жан-Пьера и их женами, Татьяна отбросила в сторону все свои тревоги, чтобы достойно встретиться с хозяйкой дома.

Ранчо представляло собой внушительный комплекс с главным домом из необожженного кирпича в стиле гасиенды, сияющим в свете фонарей бронзовым оттенком розового. Солнечные батареи на крыше тускло сверкали в лунном свете. Хотя Татьяна читала, что несколько семей живут на ранчо круглый год, центральный вход больше напоминал отель, а внутри обнаружилась стойка регистрации – остров ежегодно принимал огромное количество туристов с круизных судов.

Мебель из мескитового дерева и выложенные плиткой полы придавали дому неповторимое очарование. Просторная гостиная с открытыми балками на потолке и яркими домоткаными ковриками могла легко вместить человек шестьдесят.

– Добро пожаловать в «Тайдз». – Стройная блондинка с холодными серыми глазами у стойки регистрации распахнула свои объятия Жерве, обняла каждого из братьев Рейно и коротко поздоровалась с их женщинами. – Вы не можете себе представить, как я счастлива принимать у себя свадьбу, – сказала она Эрике, тепло пожимая ей руку. – Конечно, я рада всем своим гостям, но ваша свадьба – совсем другое дело. Ведь вы – принцесса и могли выбрать для свадьбы любое место, какое пожелаете.

– Пойдем, – прошептал Жан-Пьер на ухо Татьяне. – Я взял ключи от нашей комнаты. Кимберли знает о ребенке. Она все поймет.

Бросив через плечо короткое «спасибо и спокойной ночи», он увлек Татьяну в заднюю часть дома. Ее каблучки звонко цокали по плитке, рука согревала теплом его руку, пока они поднимались по лестнице, украшенной испанской мозаикой. Они вышли на обдуваемую ветром крытую галерею. Жан-Пьер остановился у темной дубовой двери с желто-голубым мотивом, таким же, как на карточке, прикрепленной к старомодному ключу.

Ключ со щелчком вошел в замок. Температура тела Татьяны тут же подскочила: этот звук живо напомнил ей о том, что ждет ее за этими дверями.

– Надо проверить, как там Сезар. – Она окинула лихорадочным взглядом коридор, словно хотела вычислить, в какой он комнате.

– Позволь мне. Ты пока устраивайся, а я проверю, прибыл ли багаж. – Он распахнул дверь и придержал, пропуская Татьяну внутрь. – Я принесу видеоняню, чтобы мы могли услышать, когда кроха захочет есть.

– Хорошо, – кивнула она, нервно хихикнув. Он затащил ее в комнату и закрыл за собой дверь. В холле тут же зажглась неяркая лампочка, отреагировав на движение. Он встал прямо под кованой люстрой и притянул ее к себе. Ближе. Еще ближе. Пока она не коснулась грудью его груди.

– Похоже, все, о чем я мечтал с тех самых пор, когда увидел тебя с ребенком в Нью-Йорке, вот-вот сбудется. – Он взял ее за плечи и приподнял пальцем подбородок. – Все просто идеально.

Когда его губы наконец-то коснулись ее губ, она подумала, что потеряет сознание от удовольствия. Его теплые губы стали сладким подарком для женщины, которая была лишена мужского внимания целый год.

Жан-Пьер обхватил ладонями ее лицо, поглаживая большими пальцами линию ее подбородка. У нее подкосились ноги, закружилась голова. Из груди готов был вырваться стон, но Жан-Пьер заглушил его своим поцелуем.

Она таяла в его объятиях, когда он внезапно отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, тяжело дыша.

– Никуда не уходи. – Он еще раз крепко поцеловал ее в губы, как воин, уходящий на смертный бой, а не в комнату к своему сыну. – Я скоро.

Она очень надеялась на то, что он поторопится.

Если это будет их единственное совместное путешествие, пусть оно станет идеальным.

Жан-Пьер поцеловал спящего сына в лобик, удостоверился, что у них с няней есть все необходимое, и отправился за багажом. Он не хотел, чтобы портье через полчаса постучал им в дверь, поэтому дождался чемоданов и сам их забрал. Сгорая от нетерпения, он дал щедрые чаевые молодому человеку и попросил его не беспокоить их, он сам спустится вниз. Потом он заглянул в кухню и заказал любимые кушанья Татьяны.

Сделав глубокий вдох, он распахнул дверь комнаты, которую делил с Татьяной.

Воздух так быстро покинул его легкие, словно кто-то ударил его в грудь. Соблазнительная испанская музыка лилась из скрытых колонок. Мягкое сияние свечей было единственным освещением, не считая крошечной свечки на барной стойке у входа. Окна были распахнуты настежь, и свежий бриз, свободно проникая в комнату, играл с белыми занавесками вокруг кованой кровати с балдахином.

Он прошел внутрь посмотреть, какие еще сюрпризы приготовила ему эта ночь и Татьяна.

– Надеюсь, ты не имеешь ничего против свечей. – Татьяна появилась из-за ширмы из ярких мексиканских платков, натянутых на прямоугольные рамы.

Она была босиком, в белой хлопковой ночной рубашке до колен с открытыми плечами, прекрасные каштановые волосы распущены. Она проводила по ним расческой медленными обольстительными движениями. Однажды он уже видел ее такой – тогда он подростком бросал камешки в окно ее спальни, и она подняла оконную раму, чтобы выглянуть на улицу.