Александра Миронова - Виринея, ты вернулась?

– Про богиню ничего не слышала, была только королева, – усмехнулась Вера.

– Смело плюсуйте к светскому и божественный статус.

Пирожок с капустой был съеден незаметно, за ним последовал второй и третий. Вкус детства, совсем как у мамы. Хотя, если подумать, даже вкуснее, чем у его вечно затурканной мамы, потихоньку гаснущей от унылой жизни среди болот и не имевшей сил на домашний уют и выпечку.

– Расскажите мне о сделке, – попросила Вера, отвлекая Бориса от поглощения пирожков.

– Сделка как сделка, в принципе, – пробормотал тот с набитым ртом, – но я обжегся на простом деле, когда вас не было рядом, сейчас дую на воду.

– Обожглись?

– Да.

Борис дожевал, с грустным вздохом отложил пакет с выпечкой в сторону, вытер губы салфеткой и пояснил:

– Я купил дом. Заплатил много денег, а потом сделка неожиданно оказалась недействительной, а хозяин дома как сквозь землю провалился. Пока я его не нашел, – он сделал ударение на слове «пока». – Дом жалко, – грустно добавил он, – разваливается, а ведь можно было вернуть его к жизни. Интересный проект вырисовывался.

– Вы реанимируете дома? – удивилась Вера. Ей всегда казалось, что Борис занимается разными, мало вразумительными, скучными видами бизнеса, но чем конкретно, ее особо не интересовало.

– Да, – оживился Борис, – я покупаю старые дома, изучаю их историю, потом сам делаю эскизы, и по этим эскизам строители и художники и ведут работу. Хотите посмотреть?

Он достал телефон и с гордостью, словно новоиспеченный папаша, демонстрирующий миру лысого младенца, начал показывать Вере фото «Кухмистерского», «Бала-маскарада» и «Будуара».

– Вот, моя работа.

Вера была искренне поражена:

– Вы сами это придумали?

– Да.

– Но зачем? Могли бы фитнес-клуб построить или какой-нибудь многоэтажный дом.

– Затем, что мне больно смотреть, как умирают старые дома, – буркнул Борис и спрятал телефон. Эта тоже его не поняла. Никто не понимает.

– Я понимаю, о чем вы, – вдруг мягко сказала Вера.

– Мысли читаете? – огрызнулся Борис.

– Нет, мы еще в той зоне, где я ничего не могу прочесть. Просто я вас понимаю. У меня такие же отношения с землей. Если я вижу заброшенный и неухоженный кусок земли, мне физически больно. Хочется дать ему жизнь, вдохнуть свежее дыхание, заставить плодоносить, осеменить его, если хотите, – она рассмеялась.

– Да! Именно, это как женская утроба, в которую ты вместо творца вдыхаешь жизнь.

Он посмотрел на Веру внимательно.

– Так что же вы хотите купить сейчас? Тоже дом? – вдруг смутилась та.

– Да. Объявился у нас тут один товарищ, из Польши. Туда его родственники уехали еще до Первой мировой, прихватив с собой все документы на собственность. И сейчас он решил воспользоваться правом репатриации и предъявить права на несколько домов, усадеб и один замок, может, вы знаете, в соседней области у нас.

Вера кивнула.

– Так вот, – продолжил Борис. – Поляк оказался ушлым, притащил с собой армию адвокатов, нашел вход в нужные двери – и вуаля, вернул собственность дедули. Только вот что с ней делать – не придумал. Желания инвестировать в родную землю нет. Никто с замками связываться не хочет – сложностей выше крыши. Тем более замок у нас в реестре культурного наследия. В общем, помыкался и обратился ко мне. А я на этот замок давно засматриваюсь. Он некогда был княжеской гостевой резиденцией.

– И вы бы хотели сделать там гостиницу? – догадалась Вера.

– Именно. Признайтесь, вы все-таки читаете мои мысли, Виринея?

– Нет, но я и без этого неплохо соображаю, – улыбнулась она.

– Так вот, поляки, конечно, люди щепетильные, но мне будет спокойнее, если вы на него посмотрите. К тому же деньги на кону немалые, я вкладываю почти все, что есть в свободном обороте. Не могу себе позволить обжечься, как с тем несчастным домом. Эта реставрация, похоже, станет делом всей моей жизни.

– Хорошо, я поняла. Когда сделка?

– В два часа.

Вера кивнула и посмотрела в окно. Они проехали мимо военного полигона и въехали в Калиновку. Женщина закрыла глаза и подумала о дочери. Нечеткая картинка, очень нечеткая. Глеб у них дома. Что он там делает?

– Виринея, если хотите, могу показать свои эскизы, – не удержался от приступа тщеславия Борис.

Ему действительно было интересно, что она скажет.

Вера поморщилась, Борис ее отвлек. Но видения были все еще расплывчатые, у нее в запасе несколько минут.

– Да, конечно, давайте, – улыбнулась она.

С Дашей договориться оказалось гораздо проще, чем с ее сестрой. Они дождались, когда машина Бориса выедет из переулка и скроется из виду. Выждав еще десять минут, Даша свернула на Вишневую и затормозила у дома сестры. Оля подходила к калитке, торопясь в школу, и удивилась, увидев машину тетки. Глеб распахнул дверь:

– Оленька, привет! В школу?

– Да. – Оля остановилась.

Что-то было не так. И папа, и тетя Даша выглядели напряженными. Она попыталась закрыть глаза и сосредоточиться, но тут же резко остановила себя. Больше никакого применения дара.

– Садись, мы подвезем. – Глеб вылез из машины и распахнул дверь перед Олей.

Девочка, поколебавшись, села в машину. На крыльце своего дома показался Петр с маленькой Верочкой на руках.

– Эй, Оля, все в порядке? – окликнул он девчонку.

– Да, это мой папа.

– Хорошо, – кивнул Петр, буравя Глеба взглядом. Даша и Глеб переглянулись.

– Это новенькие, они ничего не знают, – быстро бросила Даша и завела двигатель.

– Не знают чего? – насторожилась Оля.

Вместо того чтобы развернуться, машина поехала к лесу. В направлении, в котором мать запрещала Оле даже смотреть.

– Я хочу тебе кое-что показать, – объяснила Даша.

– Но я же в школу опоздаю, – запротестовала Оля.

– Ничего страшного, милая, это важно, – улыбнулся Глеб.

Сердце забилось, на один краткий миг Оля закрыла глаза и вдруг все поняла. Даша щелкнула автоматическим замком, блокируя выход из машины. Оля принялась дергать дверцу в тщетной попытке ее открыть.

– Выпустите меня! – закричала она в панике.

– Доченька, успокойся, ничего страшного с тобой не случится, – мягко попытался успокоить дочку Глеб и погладить ее по руке, как маленькую.

Но Оля с неожиданной силой и яростью отбросила его руку.

– Выпусти меня! – заорала она. Лоб моментально покрыла испарина, все тело под тонким платьем вспотело, она начала задыхаться. Все ожило в памяти – смерть Тимура, дым из-под двери, обжигающий легкие воздух, вопли «сдохни, ведьма!». Воздуха перестало хватать, Оля судорожно попыталась сделать несколько вдохов и потеряла сознание.

Вера увидела все за несколько минут до того, как ей пришло эсэмэс с телефона Глеба. В этот момент машина Анатолия свернула на трассу, а Борис доедал последний пирожок. Глеб сообщал, что Оля решила остаться жить с ним, но они могут договориться, если Вера перепишет на бывшего мужа свой бизнес. Вера чуть не завопила от злости – идиот! Первым порывом было попросить Бориса вернуться. Ей нужно всего несколько часов. Но женщина сдержалась. Лобанов-Роствовский ей не поверит, решит, что она снова решила его обмануть. И в этот раз действительно пристрелит. Надо действовать умнее.