Александра Миронова - Виринея, ты вернулась?

Вначале Глеб пробовал сопротивляться аресту, кричал, что это какая-то ошибка, его с кем-то путают, он будет жаловаться и звонить адвокату.

Марина выпорхнула из джипа и тоже решила вмешаться, набирая на ходу номер ушлого юриста, решавшего все ее вопросы. Разными методами.

Но, едва увидев Марину, Глеб во всем признался и протянул руки полицейскому, потребовав, чтобы на него надели наручники и отвезли в СИЗО прямо сейчас. В конце концов, идея заключения всегда казалась ему не такой уж и плохой. А воздержание пойдет только на пользу.

– Глебушка, я тебя вытащу! – торжественно пообещала Марина.

– Не дай бог! – завопил Глеб и сам направился к полицейской машине.

– Вы ему кто? – не удержался молодой полицейский, с изумлением наблюдавший за происходящим.

– Я? – Марина с трудом сдержала злые слезы. Все было в ее жизни – и умирали, и уходили, и сама выгоняла, но чтобы кто-то решил прятаться от нее в тюрьме! Такого у нее еще не было. Что за мужики пошли-то? – Я его любимая женщина, – гордо объявила Марина и, заметив недоверчивое выражение лица молодого инспектора, объяснила: – Просто он сейчас в шоке, не ведает, что творит.

Глеба повезли в участок, где его уже поджидал Алик. А Марина так и осталась стоять на дороге, задумчиво глядя вслед удаляющемуся автомобилю. С астрологами не сложилось, неужели пришла пора пойти к гадалкам? Снять венец безбрачия, и вообще, может, на ней порча или сглаз.

Не обращая внимания на гудки редких машин, проезжавших мимо нее, Марина побрела к машине, брошенной на обочине. В глубине души женщина понимала, что никакие бабки и гадалки ей не помогут. Все дело было в том, что просто не осталось достойных мужиков.

Она села в автомобиль, положила руки на руль и уставилась перед собой, задумавшись. Из оцепенения ее вывел звонок дочери. Сегодня утром Марина записала ее к гинекологу на аборт. Деньги деньгами, а шанс устроить личную жизнь с младенцем на руках Машка упустит окончательно. Будет, как она, всю жизнь мыкаться. Марина тут же оборвала себя – вон скольких берут и с двумя-тремя детьми. Не в них дело. Просто она, Марина, дура. Досчитав до пяти, чтобы проглотить спазм и слезы, она ответила дочери:

– Да, милая. Ты как?

– Мама, я не смогла, – прорыдала Машенька, – у него уже сердце бьется.

– У него? – переспросила Марина.

– Я думаю, там мальчик, я не хочу… – Машенька настроилась на долгий и сложный разговор с матерью.

– Рожай, Машка, – перебила ее та, – дети – это здорово. Отдашь мальца мне, а сама карьерой занимайся.

– Мама, ты что? – осеклась Маша. – Ты это серьезно?

– Еще как. Давай дуй домой, скажи горничным, пусть фруктов-овощей тебе накупят, будем есть витамины и ждать пополнения. А потом мама со всем разберется.

– Мам, – помолчав, сказала Маша, – ты знаешь, что я тебя люблю?

– И я тебя, милая, все будет хорошо.

– А если девочка?

– Буду ее нещадно баловать.

Следующие три часа Марина проплакала. Ведь любовь, которую она так искала, все это время была рядом.

Борис ждал Веру на улице. В медицинской помощи он не нуждался, а вот итальянский костюм оставалось только облить бензином и сжечь.

Анатолий сидел на водительском месте, безучастно читая новости в телефоне. Вера вышла из больницы, крепко держа Олю за руку. Ту все еще трясло от пережитого. Сашка пришел в себя, и девушка просто сбежала из реанимации, чтобы не отвечать на вопросы обалдевших врачей.

Вера ждала ее в коридоре. Схватив дочь, она потащила ее в сторону выхода.

– Если я спасу еще кого-то, он умрет? – прямо спросила Оля, спотыкаясь и чуть не падая от упадка сил.

– Да.

– Алик – это все, что у тебя осталось?

Вера на одно мгновение притормозила, но затем снова ускорила шаг.

– Еще есть ты, но тебя дар не заберет, ты и так ему принадлежишь.

– Я хочу уехать, мама. Навсегда. И больше никогда ничего не слышать о даре, – твердо сказала Оля.

Вера кивнула.

– Оля! – Вероника бежала по коридору – волосы растрепаны, тушь растеклась. Похожа на молодого щенка, который только-только оформляется во взрослую собаку. Порывиста и наивна. Одета в простые шорты и майку, совсем еще ребенок.

– Вероника, Саша в реанимации, к нему сейчас не пускают.

– Что с ним?

– Он чуть не утонул в болоте.

Вероника поднесла кулак ко рту и заревела, как малыш, у которого отняли любимую игрушку. Немного поколебавшись, Оля подошла к однокласснице и обняла.

– С ним все будет в порядке.

– Что… что он делал на болоте? – Вероника затряслась в рыданиях. – Почему сейчас? Еще и мама в больнице, тоже в реанимации.

Оля посмотрела поверх головы Вероники на мать. Та коротко кивнула. Оля погладила Веронику по волосам:

– Он спрашивал про тебя. Иди. Попроси дядю Володю, может, тебя к нему пустят.

– А ты? – Вероника вдруг сделала шаг назад и уставилась на Олю. – Ты его видела?

– Нет. Я… я за картой заехала. Мы уезжаем.

Оля обошла одноклассницу и, подойдя к матери, взяла ее за руку. Так, держась за руки, они вышли на улицу и направились к машине Бориса. Вера сразу перешла к делу:

– Предлагаю сделку. Я буду вам помогать, а вы взамен откроете для меня бизнес – хочу заниматься натуральной косметикой.

Борис окинул Веру оценивающим взглядом.

– Хорошо, – кивнул он.

– И вы вернете мне дом.

– Он мне не принадлежит, его выкупили.

– Меня это не волнует, я хочу жить в своем доме и знаю, что вы это можете.

– У меня есть предложение получше, – подумав, сказал Борис.

– Какое?

– Вы переедете в мой дом вместе с дочерью.

Вера посмотрела Борису в глаза:

– Не боитесь?

Борис покачал головой:

– Нет, Виринея, не боюсь. И можешь мне поверить, если надумаешь сбежать – я сделаю все, чтобы ты ко мне вернулась.