Симона Элкелес - Закон притяжения

— Например?

— У Алекса однажды возникла ужасная идея отрезать верх у маминых колготок и засунуть в них по теннисному шарику. Он называл это колготочными метательными дисками. Мы раскручивали их, как лопасти ветряной мельницы, а потом кидали что есть мочи. Иногда побеждал тот, кто бросил дальше всех, иногда тот, кто выше. — Он тихонько посмеивается. — Мы были такими идиотами, засунув их потом обратно в комод ма. Думали, она никогда не поймет, кто их испортил.

— Сильно она разозлилась?

— Скажем так, моя задница до сих пор побаливает с того дня, а это было семь лет назад.

— Ох.

— Да. Тогда мы с Алексом много времени проводили вместе. Однажды мне захотелось поиграть в пирата. Я зашел в комнату к ма, взял ее шкатулку с украшениями и зарыл в лесу рядом с домом. Это была по большей части дешевая бижутерия и глупые значки, которые ей нужно было носить на работу. Я пришел домой и нарисовал карту с большим красным крестом на месте, где я зарыл шкатулку, и предложил Алексу найти ее.

— Он нашел?

— Нет. — Он смеется. — И я не смог.

— Твоя мама была в ярости?

— О, в ярости — это мягко сказано, chica . Каждый день после школы я ходил в лес и пытался отыскать ее украшения, но так и не смог. Хуже всего то, что в той шкатулке было ее обручальное кольцо… она никогда не носила его после смерти отца, потому что боялась потерять.

— О боже мой. Это ужасно.

— Да, у этой истории есть и печальная сторона, это точно. Но когда-нибудь я все же найду ту шкатулку, если кто-нибудь еще не наткнулся на нее за эти годы. Теперь твой черед. Что ты вытворяла, чтобы напакостить Его Светлости Профессору и Королеве-Матери Органических Чаев?

— Как-то раз я спрятала отцовские ключи от машины, чтобы он не мог уехать на работу, — говорю я.

— Недостаточно ужасная история. Расскажи мне что-нибудь еще.

— Я притворялась больной, чтобы не ходить в школу.

— Ой, умоляю тебя. Я был в этом чемпионом. Неужели у тебя нет ни одной истории похуже? Или ты всегда была пай-девочкой?

— Когда я злилась на своих родителей, я подливала им в тюбики с зубной пастой соус табаско.

— Вот что я хотел услышать. Отлично.

— Мои родители никогда не били меня — они не верят, что это работает. Но я частенько оказывалась под домашним арестом в свой бунтарский период, когда мне было двенадцать.

Он смеется.

— Мой бунтарский период так и не закончился. — Карлос легонько касается пальцами моей коленки и поднимает их выше. Когда он доходит до подвязки, дотрагивается до кружева. — Что это?

— Подвязка. Ты должен будешь забрать ее и сохранить как воспоминание. Ч-ч-что-то вроде трофея за то, что ты был близок с девушкой. Это глупо, правда. И немного у-у-унизительно, если я слишком м-м-много об этом думаю.

— Я знаю, что это, — говорит он с удивлением, отчетливо слышным в его голосе. — Я просто хотел услышать твое объяснение. — Он спускает подвязку по моей ноге, прослеживая губами тот же путь. — Мне нравится, — говорит он, снимая с меня туфли. Подвязка падает вслед за ними.

— Сейчас в тебе тоже говорит бунтарь? — спрашиваю его я.

— Sí . Да, самый настоящий.

— Помнишь, ты сказал мне, что когда-нибудь мы с тобой вместе угодим в неприятности?

— Да.

— Думаю, этот день пришел. — Я протягиваю дрожащие руки и начинаю расстегивать его рубашку. Я распахиваю ее и покрываю медленными поцелуями его широкую обнаженную грудь. Я спускаюсь все ниже и ниже, расстегивая пуговицу за пуговицей. — Хочешь угодить со мной в неприятности, Карлос?

УГОДИТЬ С НЕЙ В НЕПРИЯТНОСТИ? Да с первой минуты, как я увидел ее во «Флэтайрон», я уже в них попал. А теперь я потерян в ощущениях от прикосновений ее мягких теплых губ к моей коже. Я позволяю ей контролировать происходящее. Я сдерживаю себя, хоть мое тело просит большего. Бриттани сказала не идти сегодня на поводу у своего самолюбия. Проблема в том, что оно мне сейчас вообще не подвластно.

Ее влажный язык дотрагивается до моего левого соска.

— Так п-п-приятно? — спрашивает она.

Ни одна девушка прежде не делала этого со мной. Черт, да я даже не знаю, позволил бы еще кому-нибудь это сделать. Но это не кто-нибудь, это Киара. Она могла бы делать сейчас со мной что угодно, я был бы не против.

— Да. Просто отлично, chica . Жду не дождусь, когда смогу сделать то же самое с тобой.

Мое дыхание сбивается, и я изо всех сил стараюсь совладать со своим телом, когда она перемещается к другому моему соску. Мне нужно почувствовать ее кожу на своей. Я никогда не отличался терпеливостью.

— Эй, — говорю я, приподнимая ее голову за подбородок. Я мягко целую ее, ничего так не желая, как ощутить ее тело рядом с моим. — Моя очередь.

Я спускаю с ее плеч свой пиджак и отбрасываю в сторону. Мои пальцы следуют вверх по молнии на ее спине, останавливаясь у шеи. Пока я опускаю собачку ниже и ниже, обнажая ее тело, которое мечтаю увидеть, Киара расстегивает мои брюки и дотрагивается до моей плоти через боксеры.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Прости. — Она быстро убирает свою руку. — Мне н-н-нужно было к-к-куда-то деть руки и я хотела узнать, з-з-завожу ли я тебя.

Я смеюсь. Конечно же, Киара решила искать ответ на свой вопрос у меня в штанах.

— Ну и как, убедилась? — спрашиваю я, усмехаясь.

— Да, — шепчет она. — Да, ты возбужден.

— Просто, чтобы ты знала… — Я беру ее руку и снова кладу ее поверх себя. — Я завожусь от одних только мыслей о тебе.

Я чувствую ее улыбку, хоть и не вижу. Я представляю, как ее густые ресницы обрамляют ее глаза, которые сейчас, вероятно, стали светло-серыми.

Я спускаю платье с ее плеч, но не останавливаюсь до тех пор, пока оно окончательно не спадает.

— Теперь ты, — шепчет она, отстраняясь, когда я протягиваю руку, чтобы дотронуться до нее. Я скидываю всю одежду, оставаясь в одном лишь белье, и притягиваю ее к себе под одеяло.

— Холодно? — спрашиваю я, замечая, что ее руки немного дрожат, когда она дотрагивается ими до моего лица.

— Нет.

Я придвигаюсь ближе и целую ее.

— Давай сюда свои микробы, — говорю я ей, вспоминая комментарий Брэндона о французских поцелуях.

— Только если ты отдашь мне свои, — отвечает Киара, не отрываясь от моих губ. Она подается мне навстречу, и наши языки соприкасаются, возбуждая меняя сильнее прежнего — настолько, насколько это вообще возможно.

Мы прижимаемся друг к другу, и я опускаю пальцы в ее трусики, касаясь ее в тот же момент, как она обхватывает меня своей рукой.

— У меня с собой презерватив, — шепчу я, снимая с нее белье. Мы оба разгорячились и вспотели, и я больше не могу сдерживать себя.

— У меня тоже, — шепчет она, упираясь носом в мою шею. — Но, мне кажется, мы не сможем им воспользоваться.