Сара Оклер - Снова любить…

Дорогие Фрэнки и Мэтт!

Мы тут… в зоопарке.

В очереди стоять не пришлось, львы сидят по клеткам, мартышки шлют привет.

– Отличная идея, пап, – отвечаю я и улыбаюсь.

Перед тем как сесть на заднее сиденье машины рядом с Фрэнки, я еще раз обнимаю родителей. Затем они снова договариваются с Редом и Джейн о том, что будут поливать цветы, следить за домом и проверять почту, и наконец прощаются.

Машина трогается с места, а я оглядываюсь и наблюдаю через заднее стекло за тем, как родители машут нам вслед и постепенно становятся все меньше и меньше. Пройдет всего полдня, и я окажусь за четыре тысячи километров отсюда, преодолев большее расстояние, чем мама и папа за всю жизнь. Не успеваю до конца проанализировать нелюбовь родителей к путешествиям, как понимаю, что еще ни разу не летала на самолете. А вдруг у меня проявится та же фобия, что и у папы?

– Да не бойся ты так, – советует Фрэнки, выслушав мои опасения. Она нарядилась в стильные штаны на завязках и простую розовую футболку, успела накраситься и сделать безупречную укладку. – Это безопаснее, чем ездить на машине.

Я тут же смотрю на ее рассеченную бровь и касаюсь внезапно занывшего запястья. Всего лишь легкий отголосок старой травмы. Фрэнки ничего не замечает.

К моменту, когда солнце освещает горизонт, дядя Ред выезжает на шоссе. Он переключается между радиостанциями в поисках сводки новостей и прогноза погоды и одновременно пытается завести разговор с тетей Джейн. Та все утро витает в облаках, кивает и улыбается в ответ, ведет себя очень вежливо, но при этом думает о своем. Я улавливаю настроение и продолжаю болтать с Фрэнки так, будто мы – обычная семья, собравшаяся на отдых.

Подруга рассказывает о планах на день: сколько лететь до Сан-Франциско, чем будем заниматься, когда туда доберемся, что встретим на пути в Занзибар-Бэй, где пообедаем и в какое время окажемся дома.

На часах всего шесть утра, а я чувствую себя так, словно в пути уже целый день.

Добравшись до аэропорта, мы регистрируемся на рейс, сдаем багаж и, ориентируясь по указателям, идем на досмотр.

– За все шестнадцать лет я ни разу не проходила досмотр в аэропорту. Даже не верится, – сообщаю я, снимая обувь и ставя ее на ленту вслед за Фрэнки. – Как тепличное растение.

– Первый раз на досмотре, первый раз в самолете и в Калифорнии тоже первый раз… Поняла намек? Все-то у тебя в первый раз . – Фрэнки двигает бровями и заходит в рентгеновский аппарат.

Если бы не дядя Ред и тетя Джейн, дожидающиеся нас на другой стороне пункта досмотра, я бы точно схватила сандалию с конвейера и запустила в подругу.

Сотрудник досмотра проверяет Фрэнки металлодетектором. Затем подходит моя очередь.

– Кошмар! По-моему, я перепутала купальники, – говорю я, когда забираю с ленты обувь и сумку. Взяла с собой желтый, с цветочками.

– Надеюсь, ты шутишь. – Фрэнки в ужасе смотрит на меня.

– Узнаем, когда пойдем на пляж.

– Что узнаете? – спрашивает дядя Ред, как только мы подходим.

– Да ничего, – отвечает Фрэнки. – А где мама?

– В туалете. – Он кивает в сторону бело-голубого указателя дальше по коридору.

– Опять? – удивляется подруга. С момента регистрации это уже четвертый раз. – С ней все хорошо?

– Девочки, не переживайте. Она просто волнуется перед полетом. – Дядя Ред прячет руки в карманы и смотрит в сторону уборных. – Это нервное.

Фрэнки со вздохом надевает рюкзак.

– Можно мы с Анной пойдем в кафе? Тут недалеко.

– Конечно, дорогая. Мы скоро к вам присоединимся.

Мы находим Jack’s Java [7] Jumpin’ Jack’s Java – американская сеть кофеен. и заказываем холодные смузи с зеленым чаем и низкокалорийные кексы с черникой, пытаясь хоть немного следовать незаслуженно забытой «супермегадиете».

– Вот это да! В аэропорту есть химчистка и Jack’s Java, – удивляюсь я и отпиваю смузи.

Конечно, я уже бывала здесь с родителями, когда ездила встречать и провожать родственников. Но еще ни разу мне не приходилось забираться так далеко. Меня окружает море звуков: объявления по громкой связи, сообщения о рейсах в экзотические страны, родители ругаются на своих детей, люди что-то громко обсуждают по телефону и делятся воспоминаниями о поездке. Аэропорт – особый мир с толпами приезжающих и уезжающих. Люди здесь встречаются и расстаются, здороваются и прощаются. Все вокруг как будто делится на «до» и «после».

– Тут все есть, даже спа, – говорит Фрэнки. – В аэропорту можно жить.

– Как думаешь, есть фильм с таким сюжетом?

– Если нет, то его просто обязаны снять. Может, это сделаем мы? – Фрэнки достает из сумки камеру и тут же делает вид, что берет у меня интервью: – ЛЛКНС. День первый. Отъезд. Анна Райли в аэропорту впервые. Она пьет смузи, ждет самолет до Калифорнии и, дрожа от предвкушения, доедает последние куски низкокалорийного кекса. Скажите, мисс Райли, что вы чувствуете?

– Что ж, не буду врать. Я взволнована, ведь до этого, как вы знаете, никогда здесь не бывала. Спешу сообщить многоуважаемым зрителям, что для меня честь путешествовать со знаменитой Франческой Перино и ее прекрасной семьей. Моя благодарность безгранична! Спасибо вам, Франческа. Мне бы также хотелось выразить признательность своим родителям, без которых эта поездка была бы невозможна, и членам академии, которые поверили в меня, решив, что никто другой просто не сможет добраться до аэропорта. Спасибо. Спасибо вам всем! Интервью окончено.

– И вам спасибо, мисс Райли. – Фрэнки наводит камеру на себя. – С вами была Фрэнки П. в прямом эфире из аэропорта.

– Ты чокнутая!

– Я, конечно, ужасно разволнована, но спешу разобщить: это так.

– Взволнована и сообщить .

– Да-да, и это тоже.

Наконец нас догоняют дядя Ред и тетя Джейн. Они берут два стакана кофе с собой, и мы отправляемся к выходу на посадку. После нескольких глотков тете Джейн становится немного лучше. Она даже смеется над нашим шуточным интервью.

До посадки остается целый час, и мы с Фрэнки коротаем время, записывая истории про пассажиров в мой дневник. Нашими героями становятся Дуэйн Дюрнштайн, развратный страховой агент, изменяющий жене; Глория Мастерсон, аристократка из Бостона, которая давно оборвала все связи с родными, после того как они отказались признать ее увлечение пуделями и выставками собак; Микки, лопоухий непослушный мальчик шести лет в компании измученной матери. Последний рассказ уж точно основан на реальных событиях, ведь малыша, за которым мы наблюдали, и правда зовут Микки. Очередь на посадку подошла как раз в тот момент, когда мы пытались придумать историю про женщину в вязаном свитере с американским флагом.