Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Все нормально? – не отрываясь от книги, поинтересовался Уоррен.

– Вымокла наполовину, – сказала я, садясь напротив него.

На террасе, кроме нас, никого не было. Родители читали в доме, а Джелси, всегда уверявшая, что не боится грозы, при первых же раскатах грома ушла к себе и уже, по-видимому, легла спать в шумопоглощающих наушниках отца, которые ей были велики.

Уоррен снова погрузился в чтение, а я подтянула колени к груди, обхватила их руками и смотрела на пелену дождя. Меня нисколько не пугали грозы, и я всегда с удовольствием наблюдала их с застекленной террасы – тут я была в безопасности, но в то же время как будто не дома, и могла наблюдать за вспышками молний, слышать раскаты грома, но не мокнуть под дождем. Слушая стук ливня по крыше, я вдруг забеспокоилась о псе, которого не видела уже несколько дней. Я надеялась, что он вернулся к своим хозяевам, а если нет, то ему хватит ума укрыться от непогоды. Хотя в этом я сомневалась. Я привыкла к нему, и мне было неприятно думать, что он вымокнет.

– Мама говорит, Кроссби теперь наши соседи. – Уоррен выделил маркером абзац в книге и взглянул на меня. – Генри и Дерек.

– Дэви, – поправила я.

– Ты об этом не упоминала, – продолжил Уоррен нараспев, желая вовлечь меня в разговор. Я пожалела, что у меня нет шумопоглощающих наушников.

– И что? – Я скрестила ноги, потом вернула их в исходное положение и подумала: почему мы вообще говорим об этом?

– Ты его уже видела? – Уоррен продолжал выделять что-то маркером. Не зная его, можно было подумать, что он не понимает, что мучит меня своими расспросами, но он мало того, что понимал, так еще и получал от этого удовольствие.

– Пару раз, – ответила я, перебирая пальцами мокрые волосы. – Не знаю, было так странно. – Я вспоминала наши встречи с Генри этим летом, и ни одна из них не подходила для серьезного разговора или извинений.

– Странно? – повторил Уоррен. – Потому что вы встречались, когда тебе было… двенадцать! – Он ухмыльнулся и покачал головой.

– Потому что… – начала я, но тут раздался сильный удар грома, заставивший нас обоих вздрогнуть. Уоррен выронил маркер, и тот покатился по столу. Схватив его и зажав между пальцами, я стала им играть.

– Что потому что?.. – Уоррен взглянул на меня и жестом попросил вернуть маркер, но я сделала вид, что этого не заметила.

– Не знаю, – огрызнулась я. Мне не хотелось говорить об этом и тем более обсуждать с братом. – Тебе-то какое дело? – наконец спросила я. – И с каких это пор мы обсуждаем с тобой подобные вещи?

– Не обсуждаем, – Уоррен пожал плечами и покровительственным тоном продолжил, – тебя это явно беспокоит, и я дал тебе возможность выговориться, только и всего.

Я понимала, что дальше развивать эту тему бессмысленно, надо просто уйти и закончить разговор. Но что-то в его выражении лица подсказывало мне, что он знает гораздо больше меня. В отношении некоторых – если не большинства – вещей так оно и было. Но не всех. Уоррен был не особо общителен, выходные проводил с учебниками или работая над своими проектами. У него никогда не было подружки, во всяком случае я об этом ничего не слышала. На выпускной бал он пошел со своей напарницей по учебе, таким же Уорреном, только в юбке. Оба они говорили, что хотят исследовать эту традицию как культурный эксперимент, и после бала вместе написали о нем статью для продвинутой группы по психологии, получившую национальную премию.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – сказала я. Возможно, оттого что брат не привык слышать такое, он повернулся ко мне. Я понимала, что надо остановиться, но продолжала иронизировать, и сама себе была противна. – Чтобы разорвать отношения, надо сначала их завести.

Даже в полумраке застекленной террасы было видно, как Уоррен слегка покраснел. Я же знала, что пожалею о сказанном.

– Да будет тебе известно, – сказал он сухо, листая страницы учебника слишком быстро для того, чтобы разобрать написанное, – я решил сосредоточиться на учебе.

– Знаю, – быстро ответила я, пытаясь сгладить свою резкость.

– Нет смысла заводить отношения с людьми, с которыми все равно ничего не выйдет, – продолжал он тем же тоном.

Я уже собралась уйти в дом, но чем-то сказанное братом меня задело.

– Ну откуда ты знаешь? – спросила я.

Он посмотрел на меня и нахмурился.

– Знаю что?

– Ты сказал, что не хочешь тратить время на людей, с которыми все равно ничего не выйдет, – напомнила я, и он кивнул. – Но как ты можешь знать, что с ними ничего не выйдет, пока не попробуешь?

Уоррен открыл рот, но промолчал. Я представляла себе, с какой бешеной скоростью его мозг будущего юриста выстраивает логическую цепочку доказательств, продумывает ответы на возможные вопросы. Брат вздохнул, собираясь что-то сказать, но передумал.

– Не знаю, – сказал он наконец.

Я хотела уйти в дом, но, глядя на брата, сидящего в полумраке с книжкой, знания из которой не понадобятся ему еще несколько месяцев, а то и лет, раздумала и подтолкнула к нему маркер. Он улыбнулся мне и схватил его. Я снова села, брат стал просматривать книжку, выделяя абзацы и проверяя, не упустил ли чего-нибудь важного. За окном уютно шумел дождь.

Пять лет назад

Это было не свидание, но то, что с тех пор я для себя называла днем, когда мы с велосипедами шли домой из бассейна с накинутыми на плечи мокрыми полотенцами. Мы просто вместе смотрели кино, и в этом не было чего-то особенного. Тогда почему я так нервничаю, сидя рядом с ним в темноте кинотеатра «Аутпост»? Сюжет фильма едва занимал меня, потому что я всецело была поглощена мыслью, что рядом со мной сидит Генри, внимательно наблюдала за каждым его движением, прислушивалась к ровному дыханию. Между нами был только подлокотник кресла, и я размышляла, положить ли на него руку. Положит ли он поверх свою? Мне так хотелось, чтобы он взял меня за руку.

Лето без Люси на деле оказалось не таким уж невыносимым, как я ожидала, главным образом благодаря Генри. Первые несколько недель мы провели вместе – долгие дни на пляже, в бассейне или в лесу, куда Генри таскал меня, чтобы показать камень или насекомое, от которых, по его заверению, у меня «снесет крышу». Во время дождя, когда взрослые не хотели везти нас в «Страуд-молл» или в боулинг на Поконо-лейнс, мы проводили время в доме на дереве. Иногда заходил Элиот, и мы втроем играли во что-то вроде покера. Эту игру Элиот изобрел сам. У меня получалось не так хорошо, как в другие карточные игры, потому что Генри всегда понимал, когда я блефую, но так и не раскрыл секрета, каким образом.

С Люси мы обычно обменивались косметикой, смотрели фильмы о танцевальных группах поддержки, угощали друг друга конфетами. Генри же утверждал, что неспособен различить по вкусу драже «скитлс» разных цветов. Теперь мне не с кем было обсуждать статьи из старых номеров журнала «Семнадцать», в которых я тщательно изучала каждую страницу. Несмотря на все это, с Генри было интересно.