Джей Маклин - Больше чем это

— Прямо сейчас я дико возбуждён, — говорит он.

***

Джейк удивляет всех, поднимаясь на сцену для караоке. У него в руках микрофон, глаза опущены, а на щеках лёгкий румянец. Он прочищает горло и произносит в микрофон:

— Это… э-э… это для моей девуш… — он обрывает себя на полуслове, когда мои глаза расширяются, потому что я не… Не его девушка. В смысле, пока нет. Это нечестно по отношению к нему. Потому что я не готова, но при этом не хочу, чтобы он двигался дальше.

— Э-э… в смысле, для моей Кайлы. Просто для моей Кайлы. Просто… э-э… моей. — На его лице появляется крошечная улыбка, и это чертовски мило.

А потом начинает играть музыка…

И мы все смеёмся…

Потому что это «Ван Дирекшен».

Он начинает петь, и это охрененно сексуально, потому что его акцент звучит в полную силу, и я хочу его. Реально хочу его. Всем своим существом. И, надеюсь, однажды я смогу дать ему всё это.

***

Когда мы возвращаемся домой, я сразу направляюсь в ванную и начинаю готовиться ко сну. Он появляется позади меня и целует обнажённую кожу моего плеча, совсем легонько, что на секунду я думаю, не показалось ли мне.

— Кайла? — Он смотрит на моё отражение в зеркале.

— Мм-м? — Я закрываю глаза.

Джейк разворачивает меня к себе лицом и целует в лоб.

Его руки обнимают меня за талию, поднимают и усаживают на раковину так, что его подбородок лежит на моём плече.

Он раздвигает мои ноги и встаёт между ними, но дальше этого не заходит.

Сейчас он смотрит на меня, как будто видит впервые в жизни, и в его глазах появляются слёзы. Я понятия не имею, о чём он думает и что чувствует, поэтому разворачиваю его кепку козырьком назад и беру его лицо в ладони.

— Что случилось, Джейк?

Он прочищает горло и отводит взгляд.

— Джейк? — спрашиваю я снова.

Он говорит так тихо, что я почти его не слышу.

— Ты, в смысле, я знаю, что мы не говорили об этом, и всё изменилось. Я имею в виду, с той ночи у костра… между нами было всё по-другому. — Он снова прочищает горло. — Ты всё ещё моя? Ты всё ещё моя Кайла?

Я не знаю, что ответить.

Я не знаю, его ли я.

Но знаю, что не хочу быть чьей-то ещё.

— Если ты всё ещё хочешь меня, — шепчу я.

Джейк вздыхает с облегчением.

— Я больше чем очень хочу тебя, намного больше, чем очень.

***

Джейк

— Поспишь сегодня со мной? — спрашиваю я её.

— Что? — Её глаза расширяются.

Я усмехаюсь.

— Ничего такого, просто сон. Мне не хватает тебя в моих объятиях. Мне так чертовски сильно тебя не хватает, Кайла. Я просто хочу, чтобы ты была рядом.

— Хорошо, — отвечает она и улыбается.

Она садится на край кровати рядом со мной.

Мы оба притихли, погружённые в свои мысли.

Впервые со времён костра мы будем спать вместе.

— Кайла… я… э-э-э… — Я прочищаю горло. — Можешь сделать кое-что для меня?

— Всё что угодно, — шепчет она.

— Я знаю, ты сказала, что хочешь переехать, и у тебя есть на это свои причины, которые я уважаю. — Я останавливаюсь и делаю несколько вдохов, потому что не хочу показаться озлобленным или взбешённым, когда скажу остальное. — Я просто… пожалуйста… не снимай жильё рядом с тем парнем. Я просто… не доверяю ему, а он хочет тебя…

— Джейк…

— Нет, Кайла. Я знаю, ты наивна в таких вещах, но он и правда… а я… в смысле, ты…

— Джейк, прекрати. Я не собираюсь этого делать. Я бы не стала. Зная, что ты чувствуешь, я бы так с тобой не поступила. Я уважаю твои чувства и никогда не сделала бы то, что заставило бы тебя сомневаться во мне.

Я беру её руку в свою и целую ладонь.

Я никогда не пойму, как какой-то мудак мог обладать ею и при этом относиться к ней по-свински. Я буду самым счастливым в мире придурком, когда она наконец позволит мне её любить.

Глава 42

Джейк

Я открываю входную дверь и вижу её, сидящую за обеденным столом, а перед ней — обувную коробку, кучу журналов и всякие приспособления для хэнд-мэйда.

— Чем это ты занимаешься? Декупажем?

Она изумлённо смотрит на меня и начинает смеяться.

— А что такого? — говорю я. — У мамы был период увлечения хэнд-мэйдом, когда она была беременна Джу-Джу. А если серьёзно, что ты делаешь?

Я бросаю свою спортивную сумку у двери и иду к ней.

Перед ней лежит стопка подростковых журналов о поп-звёздах, и она вырезает из них картинки: Джастина Бибера и «Ван Дирекшен», чуваков из фильмов про вампиров и того, где дети убивают друг друга.

Я долго-долго изучаю её, а Кайла просто смотрит на меня.

— Ты ведь не собираешься стать сумасшедшей фанаткой, как Хайди, правда? — спрашиваю я на полном серьёзе.

Она смеётся.

Я иду к холодильнику, достаю бутылку воды и возвращаюсь к ней. Сажусь на соседний стул, а она встаёт и устраивается у меня на коленях.

Мы ни разу не обсуждали то, что произошло на вечеринке, устроенной братством Логана. Мы не делали никаких официальных заявлений и до сих пор ни разу не целовались. И эта ситуация с поцелуями медленно сводит меня с ума. Всё остальное меня особо не волнует. Мы каждую ночь спим в одной постели, и мы больше чем очень нравимся друг другу, и пока мне этого достаточно, но только пока. Очень скоро нам всё-таки придётся об этом поговорить.

Я кладу руки на её талию, в то время как она обнимает меня за шею, и целую её в висок.

— Какие у тебя планы на завтра? — спрашивает Кайла шёпотом.

— Провести день с тобой?

Она улыбается, но улыбка не затрагивает глаза.

— Что такое, Кайла? Что-то случилось?

Она слезает с меня и садится обратно на свой стул. Берёт в руки ножницы и начинает снова резать журналы. Она молчит, и я не настаиваю. Потому что знаю эту её черту. Кайла набирается смелости, чтобы всё рассказать. Так что я просто жду.

— Завтра день рождения Эмили, — тихо произносит она, затем кладёт ножницы и поднимает взгляд на меня, в её глазах стоят слёзы.

Вот чёрт.

Я пододвигаю её стул к себе, потом поднимаю её и заключаю в объятия.

— У нас было что-то типа семейной традиции. Каждый год второго января мы садились и делали такие коробки. — Она указывает на обувную коробку. — Мы опускали туда картинки, напоминающие о том, что было в этом году. Например, что нам нравилось в тот момент — парни, фильмы, песни, да что угодно. Делали отверстие в крышке, получалось что-то вроде почтового ящика, и ставили его в кладовке на кухне. Как только кто-то делал что-то запоминающееся, мы писали об этом на листочке и опускали его в коробку этого человека. Это не обязательно должно было быть что-то выдающееся… Не знаю, да что угодно, на самом деле. Если, например, человек сделал что-то хорошее или заставил тебя смеяться. Что-то в этом духе. Помню, один раз я написала Эмили, что видела, как она достала из носа козявку и съела её.