Евгения Перова - Нет рецепта для любви

– Помню. Невеста тебя бросила, когда твоя мама заболела.

– Не совсем так. Мы с ней были на вечеринке, и там один из парней ударил свою девушку.

– И ты?!

– И я его избил. Нос сломал и ребро. Как-то удалось замять это дело, но невеста меня оставила. Сказала, ей такой зверь не нужен. Ну вот, теперь ты знаешь.

– Да-а… Ты страшный человек, оказывается! – воскликнула Олеся, которая вовсе не выглядела испуганной.

– Но мне это очень дорого обходится, – вздохнул Артём. – Все эти драки, вспышки ярости. Каждый раз я страшно переживаю, понимаешь? Когда накатывает, это словно не я. Потом так мучительно стыдно! Когда я тебя ударил…

– Давай забудем об этом!

– Ты очень рисковала, понимаешь? Я чудом удержался от…

– Но удержался же! Я все поняла. Больше никогда не стану тебя доводить.

– Да уж, пожалуйста.

– Но подразнить-то можно?

– Можно! Я уже понял, что тебя это заводит. Любишь, когда погорячее, да? Жесткий секс? Но я так не могу. Не всегда могу. Я слишком трепетно к тебе отношусь. Зря, наверное. Но иначе у меня не выходит. И то, что тебе нравится… Я сам не умею вызвать у себя такое состояние. Это как вспышка ярости! Только спонтанно получается. А если я сознательно пытаюсь… Мне потом не по себе.

– Даже если мне это нравится? Тёмочка… Я совсем не такая хрупкая! Сегодня же все получилось просто замечательно!

– Мы давно не виделись. А вдруг мы привыкнем и опять перестанет получаться?

– Ну-у, мы что-нибудь придумаем! Если вдруг станет пресно, мы добавим перчика.

– Как?

– Допустим, я уеду куда-нибудь на пару недель.

– Одна? Или…

– А ты не будешь знать. В этом и фишка.

– Ах вот как?

– Но ты же сам мне разрешил.

– Так это когда было!

– А теперь передумал? – глаза у Олеси были хитрые, и Артём никак не мог понять, шутит она или говорит серьезно. Но она рассмеялась, и Артём вздохнул с облегчением.

– Я просто тебя дразню! Ты такой милый, когда заводишься.

Потом Олеся придвинулась совсем близко, погладила Артёма по щеке, поцеловала и, глядя ему в глаза, заговорила – очень торжественно, словно клятву произносила:

– Я тебя люблю. Я буду с тобой. Не потому, что не могу жить без тебя – я поняла, что могу, а потому, что хочу быть с тобой. Поверь мне. Если я уйду, то ненадолго. И обязательно вернусь. Потому что ты вот здесь – у меня в сердце. И потому, что на самом деле ты меня никогда не держал. Никогда! Хотя и страдал. Я это ценю. И постараюсь больше не причинять тебе боли. Ты простил меня? В своем сердце? Совсем простил?

– Да. А ты меня?

– Да! Давай мы снова перезагрузимся? Помнишь, как тогда? Начнем с чистого листа. Забудем все, что было. Примем по умолчанию, что любим друг друга. И доверяем.

– Я согласен, – чуть помолчав, сказал Артём.

Они не спали почти всю ночь – не могли оторваться друг от друга, не могли наговориться.

– Я так боялась возвращаться, – шептала Олеся. – Думала: приеду, а у тебя тут уже кто-то есть.

– Ну-у…

– Не рассказывай. После того как я с тобой поступила, ты имел полное право!

– Нет, не имел. Мне никто не нужен, кроме тебя. Олесь, скажи… У тебя с ним действительно ничего не было? С Леопольдом?

– Тёмочка! Конечно, не было. Да он бы и не смог. Лео был такой слабый, быстро уставал, а эти лекарства, что он принимал… Понимаешь?

– Он стал импотентом?

– Да.

– А если бы он мог, ты бы…

– Ой, как хочется тебя стукнуть, сил нет! Он бы, ты бы! Тём, Лео мне в деды годился, ты сам подумай, стала бы я или нет.

– Ну ладно, ладно, прости. Я тебе верю! Знаешь, я понял, что слишком много взял на себя, понимаешь? И владелец, и повар, и шеф, и администратор. Боялся хоть одну ниточку из рук выпустить! А в результате выпустил из рук… тебя. Я решил, что больше не буду так надрываться. Шеф-повар теперь Серж – он сопротивлялся, конечно, но я настоял. Я взял нового администратора. А я останусь просто поваром, и то не на полную смену. Буду делать только то, что мне действительно нравится, раз я хозяин. Правильно?

– Это ты хорошо придумал. Я тоже решила, что буду тебе помогать. Я раньше не понимала, что для тебя значит ресторан и вообще эта работа. Мне казалось: повар – как-то слишком просто и скучно. Но я поняла: это тоже творчество! И оно приносит радость людям. И я хочу делить с тобой эту радость. Все делить с тобой, не только радость – заботы, печали, всё! Раньше я цеплялась за тебя, как… не знаю… как вьюнок какой-нибудь! А теперь хочу быть деревом – расти рядом с тобой.

Артём рассмеялся и поцеловал Олесю:

– Ты мое чудо! Журавлик…

– Вот! Это даже лучше, чем сравнение с деревом. Потому что дерево посадили, оно и растет, а птица может лететь куда хочет. И я хочу лететь рядом с тобой! Я хочу засыпать рядом и просыпаться, хочу, чтобы мы обнимались и целовались просто так, от нежности. Чтобы вместе плавали в бассейне и готовили еду, танцевали… Мы же сто лет не танцевали! Представляешь, я теперь знаю сальсу и кизомбу! Получается, правда, не очень. Мы можем путешествовать. Пожить в Испании. В Москву съездить! Я так соскучилась! Интересно, как они все? Катерине я звонила, а вот про Наполеона и Пифагора ничего не знаю. Позор на мою голову. Друг называется. И мы с тобой ведь тоже друзья, правда? А не просто муж и жена? Это так важно – быть друзьями! Надо, чтобы мы разговаривали обо всем, слушали друг друга. И слышали. И пусть мы даже будем ссориться… Но не так ужасно, как раньше! Я постараюсь не быть такой стервой. Мне ужасно нравится, что ты, когда сердишься, называешь меня барбосиком. И даже барбосищем. Это так мило. Еще мне кажется, что мы должны делать какие-то внезапные вещи, чтобы не закиснуть. Вдруг ты, например, посреди дня пришел бы домой, чтобы заняться со мной любовью! Или уехал, а я бы скучала. Но ненадолго! Я хочу, чтобы у каждого из нас была своя собственная жизнь, интересная другому. И чтобы каждый делал жизнь другого больше, а не меньше, понимаешь? Дополнял ее. У тебя своя кухня, у меня своя, но нам обоим это интересно. Хочу, чтобы ты любовался мной, когда я делаю свои стекляшки, а я тобой, когда ты на кухне. Чтобы мы болели друг за друга, поддерживали. Чтобы мы менялись вместе. А еще я хочу… Артём?

Артём молчал. Олеся прислушалась к его дыханию и поняла: спит. Ну вот, она говорила такие важные, такие выстраданные слова, а он заснул. Она вздохнула, потом улыбнулась: ничего. Слова есть слова. Главное – поступки. А наговорить можно что угодно.

Полгода спустя, в один из прекрасных летних вечеров Олеся подъехала к ресторану на такси. Там многое изменилось: окна теперь переливались всеми цветами радуги, потому что на стеклянных полках красовались сделанные Олесей вазочки, цветы и шары, а в залах произошла перестановка для того, чтобы посетители могли наблюдать за работой двух главных поваров, Артёма и Сержа. Как раз сейчас Серж заканчивал приготовление сложного десерта, покрывая подготовленное пирожное глянцевой разноцветной глазурью. Оставалось только подождать, пока глазурь застынет, и украсить верх шоколадной стружкой. Серж критически оглядел свое творение, потом посмотрел в зал – за стеклом прямо напротив него стояла Олеся и беззвучно аплодировала. Серж церемонно поклонился, а спустя некоторое время вышел к ней: