Елена Озерова - Мой любимый враг

— …а в общем-то специально. Я хочу задать тебе один вопрос.

Судя по звуку, Тони весело хлопнул его по плечу:

— Спрашивай, дружище, что за церемонии!

Тон Люка, однако, не располагал к веселью:

— Твоя помолвка с мадемуазель Анной Мортиньяк еще не расстроилась?

«Ого! Так у этого пошляка есть невеста? Какие только открытия не сделаешь, сидя в кустах рододендрона!» Лариса замерла, стараясь не дышать. Разговор становился интересным и для нее.

Шорох гравия под ногами стих. Вероятно, они оба остановились как раз рядом с тем местом, где сидела Лариса. Ерошка забеспокоился и собрался было подать голос, но Лариса легонько сжала ему пасть рукой, прошептав в коричневое длинное ушко:

— Молчи! Только молчи, пожалуйста, Ерошенька, золотой мой, молчи!

Щенок недоумевающе взглянул на хозяйку и подчинился. Действительно, Алла была права. Золото, а не собака.

— Нет. А с чего ты взял? — В голосе Тони, когда он снова заговорил, сильно поубавилось жизнерадостности. — До тебя дошли какие-то слухи?

— Ответь, да или нет.

— Конечно, нет!

Люк сказал медленно и серьезно:

— То есть ты Анну бросать не собираешься?

Тони хмыкнул:

— Мне стоило слишком большого труда уговорить ее родителей согласиться на наш брак.

— А что будет, если Анна решит с тобой расстаться?

— Анна? Расстаться? Со мной? Глупости! — возмутился Тони. — Да она влюблена в меня как кошка!

Однако сбить Люка было не так-то просто.

— Ну а все же? — спокойно повторил он.

Несколько секунд Тони молчал. Потом выдавил из себя словно нехотя:

— Ты же знаешь. Ее отец тут же выставит меня из своей фирмы. Он вбил себе в голову, что его преемник должен быть его зятем. Но Анна никогда не уйдет от меня, она меня любит, — уверенно добавил он. Так уверенно, словно хотел сам лишний раз в этом убедиться.

— А ты? Ты ее любишь? — Голос Люка чуть дрогнул.

— Странный вопрос. — Сейчас Тони, вероятно, пожал плечами. — Ну, скажем так — я к ней хорошо отношусь. Кроме того, Анна очень милая девушка, без всяких современных заморочек, и из нее получится хорошая жена.

— Отлично, — подытожил Люк. — То есть ты твердо намерен жениться на мадемуазель Мортиньяк?

— Да.

— Объясни мне тогда, — Люк чуть повысил голос, — зачем ты преследуешь Лоретту?

Лариса по-прежнему сжимала Ерошке пасть рукой и тихонечко про себя молилась о двух вещах: чтобы Ерошка не залаял и чтобы Тони с Люком не двигались с места. Разговор с каждой минутой становился все интереснее.

— Я? Преследую? — преувеличенное удивление Тони было весьма ненатуральным.

— Не забывай, что я тебя слишком хорошо знаю. За последние два дня ты пустил в ход все свое обаяние, чтобы задурить ей голову. Зачем?

— Ну-у, — протянул Тони, — скажем так, она мне нравится. Это естественно, она хорошенькая молодая женщина. И потом, у меня всегда была слабость к блондинкам.

— Но твои ухаживания выходят за рамки легкого флирта, — заметил Люк. — Я бы сказал, они вообще выходят за границы приличий. Ты ее попросту преследуешь. Причем весьма настойчиво и неделикатно.

Молчание за кустами вряд ли можно было назвать дружественным. Напряжение почувствовала даже Лариса. Послышались какие-то звуки, потом до нее донесся слабый запах, немного похожий на запах ванили, — чтобы выиграть время, Тони раскуривал свою трубку. Наконец молчание прервалось.

— Извини, старина, но я не понимаю, — Тони говорил несколько раздраженно. — Твое-то какое дело?

— Не забывай, она мне все же родственница.

Тони издевательски хмыкнул:

— Родственница, ха! Приблудная.

— Не смей, — тихо и ровно сказал Люк.

— Ну ладно, ладно, не злись! — тут же пошел Тони на попятную.

— А я и не злюсь, — ровно сказал Люк. — Я просто призываю тебя относиться к Лоретте с уважением, которого она вполне заслуживает. В противном случае я вынужден буду просить тебя оставить Сент-Эгнен, несмотря на то что ты гостишь здесь по приглашению моей сестры.

— Люк, дружище, зачем так официально? Если хочешь знать, — Тони немного понизил голос, — то я действую не только по своему желанию. Кое-кто очень заинтересован в том, чтобы твоя новоявленная сестренка удрала со мной в неизвестном направлении, и как можно скорее. Кое-кто…

Тони запнулся и замолчал, вероятно, сообразив, что в запале выболтал лишнее.

— Да? — тон у Люка был убийственно ледяным. — Раз начал, то уж договаривай!

Лариса сидела, боясь шелохнуться, прижимая к себе давно смирившегося с ее странным поведением песика. Сейчас она, наконец, узнает, в чем дело! Но ее ждало разочарование: после минутной паузы Тони делано рассмеялся:

— Ладно, замнем. Считай, что я ничего не говорил, а ты ничего не слышал.

Люк не поддержал его веселья:

— Зато ты слышал, что я тебе говорил. Слышал и, надеюсь, запомнил. Если ты еще раз подойдешь к Лоретте ближе чем на десять шагов, я укажу тебе на дверь.

— Да? — судя по голосу, Тони, очевидно, не слишком-то испугался. — Позволь напомнить, что ты сам заметил: я здесь не по твоему приглашению, а по приглашению твоей сестры. Сент-Эгнен тебе пока не принадлежит, и вряд ли ты будешь настолько неделикатен, что пожалуешься на меня графу.

— Что ж, — невозмутимо парировал Люк, — я предполагал, что ты ответишь именно так. Ты прекрасно знаешь, что Николь меня не послушает, к отцу я не пойду и скандал устраивать не стану. Но я могу сделать так, что обо всем станет известно твоей невесте. Насколько я знаю, Анна не из тех, кто прощает измены.

— Что же, донос напишешь? — презрительно спросил Тони. Но за напускным презрением угадывалась настороженность и даже нечто, похожее на страх.

— Зачем? Просто приглашу ее погостить. Думаю, она быстро разберется в ситуации.

Зашуршал гравий под ногами — кажется, Люк повернулся и пошел обратно к замку. Тони постоял на месте еще минуту, потом пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство и поспешно направился за ним.

Выждав минуту-другую, Лариса выбралась обратно на дорожку и спустила, наконец, недоумевающего Брошку с рук.

— Молодец, хороший песик, — с чувством похвалила она его. — Ты вел себя на пять с плюсом и заслуживаешь дополнительного ужина. Пойдем и немедленно объявим об этом Брижжит. После гостей точно осталось много всего вкусненького.

Следующий день, сославшись на недомогание, Лариса провела в постели. Она лежала, — и сама не заметила, как уснула около полудня.

Ее разбудили лучи заходящего солнца, пробивавшиеся сквозь нежно-розовые приспущенные занавески. Лариса потянулась и закрыла лицо рукой, пытаясь удержать капризный сон. Но солнце, весь день спрятанное за тучами, видно, решило напоследок, перед заходом, наверстать упущенное. Яркий желто-оранжевый свет заливал спальню, да так, что сон, обидевшись, совсем улетучился.