Елена Озерова - Мой любимый враг

— Могу, — сказала Лариса. — Через час-полтора. А где мы встретимся?

Олег на секунду задумался:

— Знаешь площадь перед городской ратушей?

— Да, конечно.

Эта площадь была в самом центре города.

— Напротив ратуши — китайский ресторанчик. Так вот, я жду тебя там, идет?

— Идет, — согласилась она.

Лариса повесила трубку и опять взглянула на изящные фарфоровые часики с пастушкой, прикинула, сколько времени у нее в распоряжении. Если долго не возиться с макияжем, то можно выехать примерно через полчаса…

…С трудом найдя место на парковке, она в который раз порадовалась, что у нее не «Роллс-ройс», — маленький юркий «Пежо» едва втиснулся между плотно стоящими машинами. До ресторанчика нужно было пройти метров сто. Но — не везет так не везет — стоило Ларисе отойти от машины на два шага, как хлынул дождь: всю дорогу, пока она ехала, он собирался, собирался и, разумеется, пошел в самое неподходящее время. Солнце, разбудившее Ларису, светило ровно полчаса…

В ресторан Лариса влетела уже мокрая как мышь. Прическа была безнадежно испорчена: волосы слиплись и висели мокрыми прядями по обеим сторонам лица. Легкое шелковое платье нежно-сиреневого цвета облепило тело, бесстыдно обрисовав грудь, живот и колени, а в туфлях хлюпала вода. Лариса бросила взгляд в зеркало в вестибюле и усмехнулась про себя: ну прямо иллюстрация к жалобному стишку «шел по улице малютка, посинел и весь продрог». Слава богу, хоть косметика не расплылась. Единственный раз, когда реклама не обманула: «Макс фактор» — косметика для профессионалов». От лица ее можно отодрать либо только вместе с кожей, либо используя специальный состав.

Олега она увидела сразу — в ресторанчике почти не было посетителей. Он сидел за столиком в самом центре зала и задумчиво перекладывал деревянные палочки: то справа от пустой тарелки положит, то слева. «Очень глубокомысленное занятие», — подумала Лариса и направилась к Олегу. Поглощенный палочками, он не заметил, как она подошла, звук шагов скрадывал толстый ковер. Лариса остановилась прямо за его спиной, глядя на склоненную макушку. Надо же, у Олега уже вполне явственно обозначилась будущая лысина! На затылке сквозь волосы кожа просвечивает. И этот дурацкий хвостик… Как она раньше не замечала, что он смешон.

— Привет!

Олег вскинул голову, повернулся и заулыбался:

— Лора! Ты выглядишь великолепно.

Встать и приветствовать даму как положено ему, конечно, и в голову не пришло. Что делать, издержки воспитания. И куда смотрели Олеговы предки, оставившие ему в наследство антикварную мебель!

— Ты в своем репертуаре, — засмеялась Лариса, усаживаясь напротив него. — Нет, чтобы хоть раз в жизни честно сказать: «Ну и видок у тебя!»

— Ну если тебе так больше нравится, — пожал плечами Олег, — могу и сказать. Вообще-то женщины предпочитают комплименты, даже если они весьма далеки от действительности. Почему бы мне их не радовать?

— Особенно если это ничего не стоит.

Олег осуждающе посмотрел на нее:

— А вот грубость тебе не идет. Разве я когда-нибудь был с тобой жадным?

— А я вовсе не деньги имела в виду.

Лариса хотела пояснить, что ей хотелось внимания, заботы, доброты — словом, душевных затрат и усилий, на которые Олег так и не расщедрился. Но к чему теперь пояснения? И не все ли ей равно, что думает о ней Олег? «Что он Гекубе, что ему Гекуба…»

Она придвинула к себе меню:

— Ты уже что-нибудь заказал?

— Какой-то экзотический суп с кучей компонентов. Я понял только про бамбук и креветки. На второе — «львиные головы». Не знаешь, что это такое?

Лариса проигнорировала вопрос и поинтересовалась:

— А на каком языке объяснялся?

— На очень плохом французском и на сносном английском. Кроме того, существует всем понятный язык жестов.

— Ну и как? Поняли?

— С трудом.

Подошла молоденькая официантка-китаянка. Поклонившись, она поставила перед Олегом тарелку с чем-то густым и вкусно пахнущим. Потом с таким же поклоном повернулась к Ларисе. Быстренько выбрав утку по-пекински, Лариса налила себе минералки, подождала, пока девушка отойдет, и спросила, лукаво поглядывая на Олега:

— Слушай, ты меня вызвонил из-за Николь?

— С чего ты взяла? — вполне натурально удивился он. — Если бы я хотел пообщаться с Николь, я бы подозвал к телефону ее, а не тебя.

— А я тебе зачем?

— Поболтать. Все-таки родное лицо в чужой стране.

— Ну, давай поболтаем. Ты давно из дома?

— Меньше недели. Три дня в Париже, четвертый — здесь, в Туре. К сожалению, Шартр мы проскочили на бешеной скорости по автобану. А я так хотел увидеть знаменитый собор!

Олег шутливо возвел глаза к потолку, изображая крайнюю степень огорчения.

— Ты-то небось видела?

— Видела, видела. Я еще и не то видела, — поддразнила Лариса.

— Могла бы не хвастаться, — почему-то обиделся Олег. — У тебя просто больше возможностей. Просто тебе с родственниками повезло.

— Ты суп-то ешь, ешь, — Лариса проигнорировала его обиду. — Вкусно?

Олег поднес ложку ко рту, попробовал:

— Ничего. Только креветки совсем не чувствуются.

Дальше разговор продолжался в том же духе — легкий, ни к чему не обязывающий, перескакивающий с одной необязательной темы на другую. Олег поведал о новых планах своего друга Алтуфьева — тот собирался в Египет на раскопки в качестве художника-рисовальщика, «берут по большому блату». Рассказал, как в очередной раз «прокатили» с выставкой какого-то Черемцова — «Ну, помнишь, я тебе о нем говорил?» Лариса кивала и улыбалась, улыбалась и кивала, в глубине души недоумевая, зачем вообще ее понесло на эту встречу с Олегом. Никакого Черемцова она не помнила, а на Алтуфьева ей всегда было глубоко наплевать…

— Да, кстати, — между прочим заметил Олег, — помнишь хозяйку галереи «Арт-Фэнтези»? Ну, Иришу?

Тут Лариса насторожилась.

— Смутно, — как можно равнодушнее отозвалась она. — А что?

— У нее жуткие неприятности.

— Да? И какие же? — Лариса словно очнулась от спячки и не удержалась от сарказма: — Что, господин Славянский не почтил своим присутствием очередной хеппенинг?

Олег махнул рукой:

— Да нет, действительно неприятности. Представляешь, приходит она домой и видит своего сына в ванной, без сознания, истекающего кровью…

— Что-о?!

— Что ты так переполошилась-то? Представляешь, глупый мальчик решил покончить счеты с жизнью и вскрыл себе вены.

Лариса с трудом выдавила:

— Он жив?

— Да жив, жив, — успокоил ее Олег. — Правда, мог бы быть и не жив, если бы Иришка в тот вечер пришла часа на два позже, как собиралась.

Но об «Иришке» Лариса не думала. Первая мысль ее была об Андрее — как ему сейчас? Память услужливо вызвала его лицо и те слова, что он сказал ей когда-то: «Я не могу оставить Владика. Знаешь, когда он по утрам приходит ко мне в постель, такой голенький, такой тепленький…» Тогда эти слова ее безумно оскорбили. Они были причиной того, что Лариса возненавидела Владика, возненавидела сильно и иррационально. Они были причиной того, что она стала считать сына Андрея своим заклятым врагом и так и не смогла его простить. А сейчас… За что прощать-то? Отвоевывать мужчину у его собственного сына так же бесполезно, как бороться с ветряными мельницами. Слишком разная это любовь — к ребенку и женщине. Лариса с болью вспомнила, как много нежности и заботы было тогда в глазах Андрея! Сейчас она понимала — вместе с Владиком уйдет и жизнь Андрея, большая часть его жизни. Он просто не захочет дальше жить… Если бы Лариса могла быть сейчас рядом, обнять, утешить, заслонить от горя! Самым сильным ее желанием было сорваться с места и побежать покупать билет на Москву.