Дерби Брайа - Пылающая Эмбер

Демонстрация собственничества, насколько я могу судить.

— Думаешь, я этого не знаю, черт подери? Эта женщина играет на мне как на

гребаной скрипке.

Большущая рука Дозера обхватывает мои плечи. Он притягивает моё тело к своему

боку. Он такой крупный, а его рука такая тяжёлая, что у меня такое чувство, будто я

придавлена огромным валуном.

— Пошли, детка. Давай-ка разозлим привратника, а?

Затем он шепчет мне на ухо:

— Сделай мне одолжение, игнорируй все, что я скажу до тех пор, пока не скажу

обратное.

Вместе мы пересекаем комнату. Но когда мы проходим мимо бара, Дозер

обращается к находящимся там байкерам.

— Похоже, Птичка нашла для Эджа милую спелую вишенку. Не знаю, как вы парни,

но я не собираюсь прогонять эту конфетку. По крайней мере, до тех пор, пока сам ее не

попробую. Пришло время нам принять в свои ряды новую вкусняшку.

Раздаются одобрения.

Немолодой рыжеволосый байкер с длинной рыжей бородой хлопает Дозера по

спине. Он напоминает мне ведущего гитариста ZZ Top.

— Устрой ему ад, Ди. Скажи, что нам надоело обходиться без кисок. Если мы

понадобимся, только свистни. Мы всегда тебя прикроем.

Дозер ведет нас по коридору. Он тащит меня к третьей двери справа. Прежде чем

постучать, он смотрит на меня сверху вниз. В его взгляде притаилось извинение.

— Должен предупредить тебя, детка. Это будет неприятно, но я все улажу, хорошо?

Я киваю и чувствую, как мои внутренности скручивает в узел. Ей-Богу, насколько

ужаснее может стать этот день?

29

Глава 4

Есть своя прелесть в разбитом сердце и бесспорное очарование в израненной душе. В

один миг наши идеалы красоты превращаются в руины и отстраиваются по новой.

Я лихорадочно вытираю потные ладони о свои шорты, а затем заправляю за ухо

выбившуюся прядь волос.

Дыши, Эм, дыши. Все будет хорошо.

Дозер стучит три раза в дверь.

Резкий грубый голос с чуть различимым акцентом огрызается:

— Клянусь Богом, если вы, мудаки, не оставите меня в покое, и я не смогу закончить

работу сегодня, я проломлю чью-нибудь башку о гребаную стену.

Удерживающая меня рука Дозера напрягается.

— Все в порядке, детка, он всегда такой. С вечным шилом в заднице. Он будет рвать

и метать. Это неизбежно, но я его угомоню, хорошо?

Я киваю и убеждаю себя, что независимо от обстоятельств я не открою рот. Я не

позволю этому парню добраться до меня. Мне нужно быть готовой ко всему. Он ведь

будет вести себя как козел… это само собой разумеется. Закусив внутреннюю сторону

щеки, я мысленно ругаю себя… Не позволяй своему характеру одержать над тобой верх.

Или можешь распрощаться со своей свободой.

Дозер убирает руку, которой прижимал меня к себе, открывает дверь и просовывает

голову в комнату.

— Мав, нужно поговорить.

Через минуту тот же самый хриплый голос отвечает:

— Входи.

Дозер открывает дверь шире, и мы заходим в небольшой кабинет.

В комнате висит облако дыма. Оно запускает сигнал тревоги в моей голове. Я

выросла в доме, который всегда наполняли загадочные облака дыма и, понимая, что

сегодня мне необходима ясная голова, я стараюсь не дышать. До тех пор, пока не

замечаю, что дым исходит от сигареты, лежащей в переполненной пепельнице на столе.

Мужчина с темными волосами, склонившийся над столом, что-то пишет на большом

белом листе бумаги.

Он не поднимает на нас взгляд, не сразу. Но его плечи напряжены, а карандаш в его

руке замирает на весу. Через секунду он медленно откидывается на спинку стула, кладет

карандаш на стол и тянется к сигарете. Взяв ее, он подносит сигарету к губам. Когда он

делает затяжку, его покрытые щетиной щеки втягиваются внутрь. Когда он, наконец,

обращает свое внимание на нас, его пронзительный взгляд проходит сквозь Дозера,

словно он не стоит передо мной, и останавливается на мне.

Кислород, приютившийся в моих легких, со свистом вырывается наружу. И на

бесчисленное количество секунд я лишаюсь дыхания. Замираю.

Очарованная темным и привлекательным байкером, представшим передо мной.

30

Мой мозг отключается, когда я заглядываю в его янтарные глаза. Того же цвета, что

и песок на побережье Тихого океана. Песок, на котором я валялась днями напролет,

будучи подростком, и строила замки из песка как маленькая девочка.

Он темный, и больше напоминает мне жаркую летнюю ночь, нежели жаркий летний

день. С его черными как смоль, коротко стриженными волосами, густыми ресницами и

черной щетиной на нижней части лица, эта исходящая от него темнота практически синяя.

Как океан в ночное время.

От его горящего взгляда мое тело окатывает теплой волной, и в то же время мою

кожу покрывают мурашки.

Жар и холод.

Он выпускает облачко дыма в мою сторону. И хотя оно мешает мне разглядеть его

лучше, я не могу не отметить, что он прекрасно сложен, явно свирепее, чем секунду назад,

и однозначно самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела.

Я изучаю его. Его кожаный жилет, испещренный значками и нашивками, идеально

сидит на его красивых широких плечах. На шее у него висит серебряная цепь, и мне очень

любопытно узнать, что висит на ее конце. Но это скрыто под его облегающей черной

футболкой. На нем выцветшие и чертовски сексуальные джинсы. Протертые до дыр, они

демонстрируют восхитительные кусочки его загорелой кожи. Рука, покоящаяся на его

бедре, огромная и мужественная. Он носит одно кольцо в отличие от большинства

байкеров — серебряная Н, переходящая в крылья. У него жилистые руки и одна без

татуировок, тогда как другую покрывают красочные изображения.

Тьма окутывает его, как саван, и напряжение в комнате возрастает, как будто оно

волнами исходит от его кожи.

Я возвращаюсь к реальности, когда Мав, Маверик, Мудень Рик, Рикки Бой — кем

бы он, мать вашу, ни был — тянется вперед и тушит сигарету в пепельнице. Его глаза,

которые остаются прикованными к моему лицу, сужаются, на коже вокруг них

проступают морщинки, мышцы на его челюсти напрягаются, а затем он стискивает зубы.

Еще одно доказательство того, что Гус, Дозер и светловолосый байкер, к которому Дозер

обращался не иначе как Боди, были правы. Ему не нравится то, что он видит.

Я кусаю губу и пытаюсь понять, что именно его выводит из себя — мои рыжие

волосы или что-то другое во мне.

По какой-то причине он смотрит на меня так, будто я украла его надежды и мечты, и

я понятия не имею почему.