Дерби Брайа - Пылающая Эмбер

— Не тебе принимать чертовы решения, брат. А мне. Ни за что, мать твою, этой, — я

указываю на нее, — здесь рады не будут.

Я не собираюсь вновь пережить свое прошлое. Я вообще не хочу ни одного

напоминания о нем.

Гус, стоящий позади Ди, бормочет:

— Черт. Ну, началось.

— Ты хочешь поспорить с этим? — огрызается Дозер.

— Я просто констатирую факт. Ты потерял долбаное право голоса в том, кто здесь,

мать твою, остается, а кто проваливает нахрен, когда сорвал свою нашивку и оставил меня

разбираться со всем этим дерьмом в одиночку.

— Пошел ты.

— Выкинь ее к чертовой матери, Ди. Когда я сказал — никаких посторонних, я не

шутил. Мы и так уже разгребаем достаточное количество своего собственного дерьма. Я

не хочу видеть в здании клуба никого, кроме братьев и клубных девиц. Она может

оказаться осведомителем. «Гринбеки» ( прим.: Greenbacks (англ.) — доллары США,

банкноты ) дышат нам в затылок. Мне остается лишь удерживать их как можно дольше,

прежде чем они перейдут к действиям. Не исключено, что они могли подослать к нам

киску, которая будет их глазами и ушами.

Я беру карандаш и возвращаюсь к работе, потому что если я этого не сделаю, то

стану свидетелем обострения ситуации и нашей драки.

Это правда. Мы уже какое-то время подозревали, что «Гринбеки», другой мотоклуб

с которым мы были давними союзниками, собирается нас кинуть. Возможно, даже

попытаться проникнуть в наш клуб. Они ждали новостей о том, позволим ли мы им

разместить филиал в Альбукерке. Проблема в том, что они не просто хотят открыть здесь

филиал. Они хотят подмять под себя оружие, кисок и наркобизнес в Нью-Мексико,

толкать свои товары в Техасе и других соседних штатах. Они не просто хотят

контролировать юго-запад. Этого им уже недостаточно. Они хотят завладеть всем

Средним Западом.

Но если позволить им создать здесь филиал, они будут провозить свое дерьмо прямо

через нашу территорию, не говоря уже о разжигании войны за сферы влияния с

«Тринадцатью Дьяволами», которые в настоящее время монополизировали весь этот

35

бизнес. И наше согласие с переездом «Гринбеков» в Нью-Мексико приведет к

расторжению нашего перемирия с «Тринадцатью Дьяволами».

Мы могли начать войну при любом раскладе, независимо от итогов голосования.

На протяжении многих лет из-за их давней дружбы, Пэппи и Смоук, президент и

вице-президент «Гринбеков», уважали решение нашего президента Кэпа оставаться

каждому на своей территории, если только мы не наносим дружественный визит. Но

времена меняются. «Гринбеки» растут, плодятся и множатся как тараканы. И сейчас,

поскольку Кэп отчасти выбыл из игры, чувствуется всеобщая обеспокоенность.

У нового президента «Предвестников Хаоса» будет огромное влияние, когда дело

дойдет до того, чтобы решать, на чью сторону мы встанем. Без сомнения, «Гринбеки»

захотят узнать, кто это будет и позволят ли им обосноваться в Нью-Мексико.

«Гринбеки» могут оказать давление и форсировать события. Но вряд ли они захотят

начать войну со своими самыми сильными союзниками, а также людьми, которые

отмывают их грязные деньги. Если только они не изменили свое решение. Кроме того,

если какое-нибудь дерьмо все-таки пойдет на юг с их поставщиком Картелем Эскарра,

они будут нуждаться в том, чтобы мы прикрыли их спины, поскольку не смогут

воспользоваться своими ирландскими связями за пределами родины.

Насколько мне известно, наши жизненные ценности отличаются. Наши

представления о будущем тоже. Мы не святые. Мы — неугомонные грешники с каплей

совести. Но мы знаем, что важно. Наше братство, наши семьи и наша свобода. Проще

некуда. Зачем все усложнять, разрешив «Гринбекам» нарушить наши границы?

Да и какой идиот захочет пригласить тараканов в свой дом? Позволить им приехать

сюда — все равно, что сказать: «Ага. Валяйте. Приезжайте. Эй, и заодно, почему бы вам

не свалить весь свой мусор на моем пороге».

Мне плевать, сколько зелени они нам подбрасывают; это не стоит гребаных

мучений, которые они нам в итоге подкинут. И что, черт возьми, мне делать с кучей

бабла? То же самое, что я делаю сейчас. Ничего. Но в любом случае я буду участвовать в

голосовании и подчинюсь любому принятому клубом решению.

Я отбрасываю свои мысли в сторону, когда Дозер склоняется над моим столом.

Практически впечатываясь в мою физиономию. Касается моих расчетов и отшвыривает их

в сторону. Ублюдок. Мои глаза заволакивает красной пеленой, и нет, на этот раз не из-за

волос девчонки. Мы смотрим друг другу в лицо, и я сжимаю кулаки.

— Она для Эджа. Вот почему Лил ее привела. Алистер уже осмотрел ее и назначил

противозачаточные. Она чиста, к ней никогда никто не прикасался.

Никогда никто не прикасался.

Эти слова так и кружат в моем сознании. Мне требуется минута, чтобы понять их

смысл. Только вот какой? Она — девственница?

Никем не тронута во всех смыслах этого слова?

Я снова устремляю свой взгляд на нее. Стараюсь отыскать истину в ее глазах, но

Дозер продолжает говорить и загораживает ее от меня своим телом. Что-то во всем этом

чертовски меня беспокоит.

Девственница.

Черт. Мой член набухает от одной только мысли, и я борюсь с этим.

Затем до моего сознания доходят другие сказанные им слова. Она будет готовить,

убирать и зарабатывать здесь себе место. Подождите-ка… он только что сказал, что она

для Эджа? Какого черта?

— Мы с Гусом присмотрим за ней. Тебе не придется о ней беспокоиться. А после

вечеринки, если парни захотят сделать это официально, она сможет занять место Пташки.

Но я по-прежнему изо всех сил пытаюсь унять раздражение и сдержать своего

внутреннего демона, который хочет набить ему морду.

Я пока не в состоянии сообразить, что к чему. И я пытаюсь понять, почему меня

волнует, что она никогда не занималась сексом, и почему меня бесит, что, если Дозер

36

добьется своего, через несколько дней она будет заниматься сексом с одним из моих

братьев.

Трахнется с каждым братом в клубе, после того как станет клубной девчонкой.

Моя хватка на карандаше усиливается, он ломается и падает на пол.

Я встаю. Во мне пробуждается какое-то животное и берет власть над моими

конечностями. Я близок к тому, чтобы натравить его на Дозера.

Господи… Что я творю?

Я внутренне встряхиваю себя.

Она не может остаться.

Кто знает, может, её послали «Гринбеки» или федералы, хотя за последние