Дерби Брайа - Пылающая Эмбер

больше не причиню тебе боли. Договорились? Давай забудем о прошлом, познакомимся с

новыми людьми на новом месте, как тогда, когда мы впервые с тобой встретились.

Я смотрю на полынь и думаю о том, какой тёплой и мягкой будет земля, став моим

новым домом. Если он бросит меня здесь, сколько времени пройдёт, прежде чем я умру от

обезвоживания? Или сначала меня растерзают животные? Я бы предпочла быструю

смерть медленной.

326

— Эм?

— Я хочу остаться.

Он поворачивается кругом.

— Эм, мы не можем здесь остаться. Нам...

— Нет. Не мы. Только я. Уходи. Иди...

Найди себе новую жертву, которую сможешь сломать. Нет, на самом деле я этого

не хочу.

Он прикладывает ладонь к моему лбу.

— Боже мой, детка, ты горишь.

Уорнер отходит, чтобы достать ещё одну бутылку воды, рубашку и полотенце.

Смачивает ткань, хватает мою невосприимчивую руку и пытается заставить меня

удерживать её на лбу.

Моя рука безвольной плетью снова повисает сбоку, и рубашка приземляется в грязь.

Он набирает полную грудь воздуха и стискивает кулаки, но через минуту хватает

меня и льёт мне на руки воду. Он начинает мыть меня, хотя я ни что иное, как

безжизненная кукла.

Я чувствую его напряженность, его тьма рвётся наружу.

Поэтому я не удивляюсь, когда он резко заламывает мне руку и тащит к задней части

внедорожника, не обращая внимания на мои заплетающиеся ноги.

— Что-то мне подсказывало, что этого не избежать.

Он оставляет меня в четырёх футах от багажника, а затем отходит, чтобы поднять

заднюю дверцу багажного отделения.

Всё в корне меняется. Такое чувство, что у меня останавливается сердце. Я

накрываю рот рукой. В моих ушах звенят полу-вопли, полу-рыдания. Только после того,

как они прекращаются, я понимаю, что они исходили от меня. Я моментально бросаюсь

вперёд. Но Уорнер не позволяет мне прикоснуться к ней.

Сандаун лежит свернувшись в клубочек и прижав ноги к груди. Её руки спереди

связаны веревкой, а лицо в синяках. Копна её чёрных шелковистых волос лоснится от

пота, спутанными прядями обрамляя её лицо. Правый глаз заплыл так, что она ещё не

скоро сможет им видеть. Под носом запекшаяся кровь, а грудная клетка не вздымается

при вдохе. Кожа цвета мокко такая бледная, что от её вида моё сердце пропускает удар и

замирает.

— Санни, — я протягиваю руки и снова кричу. — Санни!

Только когда он позволяет мне приблизиться, я вижу, что позади неё лежит Уилл.

Такая же неподвижная. Мне удаётся разглядеть лишь часть её маленького тельца и

спутанные тёмные кудряшки.

— О... Господи... Уилл... — из моего горла вырывается гортанный

душераздирающий всхлип. — Уилл, детка. Очнись!

Он наконец-то отпускает меня, и я тянусь к Санни и трясу Уилл. Поначалу она не

шевелится, к тому же, приложив ладонь к её груди, я не чувствую, что она поднимается

или опадает. Но затем её грудная клетка приходит в движение, и она вздыхает.

— Уиллоу!

Я трясу её сильнее. Она дергается и поднимает ручку, чтобы протереть свои глазки,

после чего поворачивается. Тихим спросонья голоском она выдыхает моё имя. Но уже

через секунду кричит:

— Эм!

327

Я рыдаю во весь голос, когда она перелезает через Санни и прыгает в мои объятия. В

тот же самый момент раздается стон Санни.

К моему затылку прижимается дуло пистолета, и тело Уилл, которое теперь

обернуто вокруг меня, застывает.

— Как ты мог?

Потоки слез неудержимо струятся по моему лицу.

— Я не знал, понадобится ли мне мотивация, которая вынудит тебя прийти ко мне

добровольно, не поднимая шума и не сопротивляясь. Да и Дэвис не был уверен, что

сможет вытащить тебя оттуда. Я собирался заставить твою сестру позвонить тебе, чтобы

выманить из клуба, если потребуется.

— Ты — монстр. Как ты мог подумать, что я смогу тебя полюбить? Меня от тебя

тошнит, — выплевываю я.

— Хочешь, чтобы они пострадали? Хочешь, чтобы я их убил? Этим я заставлю тебя

вернуться ко мне и вести себя примерно? — рычит он, вдавливая дуло пистолета в кожу

моей головы.

Я ловлю на себе взгляд Санни, которая смотрит на меня одним глазом. Того же

голубого оттенка, что и у мамы.

На этот раз мой голос выходит наполненным болью шепотом:

— Нет. Нет. Я сделаю всё, что захочешь. Только не мучай их больше.

Санни медленно приподнимается, и я прикусываю губу, наблюдая за ней . Ей

неудобно, поскольку её руки связаны, но она садится и хватается за Уилл. Я подаюсь к

ней и буквально впихиваю Уилл в ее руки.

Но Уилл цепляется за меня мёртвой хваткой.

— Уилл, мне нужно, чтобы ты пошла к своей маме.

— НЕТ! — кричит она. — Ты — моя мама. Ты — моя мама, Эм. Не бросай меня.

Пожалуйста.

Я чуть не срываюсь, но всё же пытаюсь подавить терзающие меня всхлипы. По мне

пробегает дрожь страха, а разбитое лицо Санни пересекает тень, но она изо всех сил

борется за то, чтобы Уилл пошла к ней.

— Уилл, иди к Санни. Я должна пойти с Уорнером. С Санни ты будешь в

безопасности.

— Нет! Он сделает тебе больно, как и ей.

Подобно маленькому воину она крепко обхватывает меня за шею и цепляется

ноготками, чтобы остаться в моих руках.

Уорнер целится пистолет в мой висок.

— Отпусти её, Уилл, или я её убью.

Услышав эти слова, Уилл отпускает меня и начинает истерично рыдать.

Я тяну руку вверх, хватаюсь за дверцу багажника и медленно закрываю её, изолируя

их от себя и, что ещё важнее, от Уорнера.

После этого я вытираю с лица слёзы, хотя не знаю зачем, на смену им все равно

приходят новые. Боль, которую я не ощущала минуту назад, возвращается с новой силой.

Используя внедорожник в качестве опоры, я поворачиваюсь к нему лицом. Вздрогнув и

судорожно втянув в себя воздух, я прикладываю руку к своему боку и чувствую, как

сквозь пальцы просачивается кровь, настолько ей пропиталась моя рубашка.

Он тычет пистолетом мне в грудь, прямо в сердце. Его глаза источают безумие. Его

лицо — маска гнева, а тело практически вибрирует от ярости.

328

— Я не хотел, чтобы так вышло. Этого не должно было произойти. Поехали со мной,

будь той девушкой, какой была раньше, и я их отпущу.

Я просто смотрю на него, но думаю, что он чувствует всю ту ненависть, что оплетает

моё сердце из-за него, потому что он продолжает говорить.

— Я не хотел навредить твоей сестре, детка. Но она не слушалась.

На его лице мелькает чувство вины, и он бросает взгляд мне за спину. В его глазах

притаился стыд и что-то более тёмное. Из моих лёгких со свистом вышибает весь воздух,

а к горлу подступает желчь.

— Нет, — я отвешиваю ему пощечину. — НЕТ! — я снова бью его по роже, а затем,