Бриттани Ш Черри - Безмолвные воды

В течение этих пяти минут я вспоминала то, что со мной случилось. Для меня это было важно – вспомнить дьявола. Как он выглядел. Что я ощущала. А если не вспоминала, то порой начинала винить себя в случившемся, забывая, что была жертвой.

Под водой мне становилось легче. Погружаясь, я избавлялась от мыслей о собственной вине.

Она не могла дышать.

Горло сжалось, словно пальцы дьявола сомкнулись на моей шее, а не на шее женщины.

Дьявол.

По крайней мере, в моих глазах он был дьяволом.

«Беги! Беги, Мэгги», – настойчиво кричал мой разум, но тело оставалось неподвижным – я была не в силах отвести взгляд от ужасной картины, развернувшейся перед глазами.

– Мэгги!

Услышав свое имя, я вынырнула и сделала глубокий вдох.

– Мэгги, тебя пришла проведать миссис Бун, – крикнул снизу папа.

Я встала на ноги и открыла слив, отправляя вращающуюся по часовой стрелке воду вниз по трубам. За десять лет мои светлые волосы отросли до самых ягодиц, а кожа приобрела призрачную бледность. Я взглянула на часы, висящие на стене.

18:01.

Миссис Бун сегодня припозднилась. Уже действительно поздно.

Много лет назад, когда она услышала о том, что я потеряла речь, то спросила, может ли она раз в день навещать меня, чтобы мне было с кем общаться. В тайне понимая, что она приходит ко мне, чтобы скрасить собственное одиночество, я не возражала против ее визитов. Когда две одинокие души находят друг друга, то их связь крепнет, несмотря ни на что. Я не была уверена, хорошо это или плохо. Казалось бы, два одиноких человека объединились, два негатива в сумме должны давать что-то положительное, но все было не так. Складывалось впечатление, что мы вышли на новый уровень одиночества и с удовольствием погружались в него все глубже.

Миссис Бун частенько брала с собой своего кота Маффина, чтобы развлечь меня за ланчем. Она всегда приходила в полдень, и мы, сидя в столовой, пили чай с бутербродами. Я терпеть не могла чай, и миссис Бун это прекрасно знала. Но каждый день она считала своим долгом приносить мне его из местной пекарни «Вкусные привычки».

– Ты молодая, а значит, глупая, поэтому не понимаешь всех прелестей чая. Ты полюбишь его, – обещала она. Обещание, которое всегда оказывалось ложью. Я так и не смогла полюбить чай. Наоборот, с каждым разом я ненавидела его все больше.

Будучи молодой и полной сил, она жила в Британии, и я предполагала, что именно там у нее возникла такая любовь к этому мерзкому пойлу. Она всегда мечтала вернуться в Англию – с тех самых пор, как много лет назад потеряла мужа. Она приехала за ним в Америку, но, полагаю, после его смерти, скорее всего, не нашла в себе сил уехать обратно.

– Стэнли был моим домом, – она всегда заводила разговор о покойном муже. – Не имело значения, где мы жили, потому что там, где был он, я чувствовала себя дома.

После его смерти миссис Бун осталась все равно что бездомной. Когда Стэнли, собрав багаж, отправился в мир иной, то прихватил с собой то, что для миссис Бун было источником жизни – свое сердце. Я часто задавалась вопросом, сможет ли она, закрыв на минуту глаза, вспомнить звук его сердцебиения.

Я знала, что смогу.

– Мэгги! – крикнул папа, вырывая меня из размышлений. Я дотянулась до белого полотенца на полке и, завернувшись в него, вышла из ванной, подошла к зеркалу и взяла расческу. Начав расчесывать спутанные волосы, я смотрела на свое отражение: голубые глаза и высокие скулы, доставшиеся мне от отца; маленькие веснушки на лице – от бабушки; а длинные ресницы – от дедушки. Со сколькими предками можно повидаться, просто каждый день заглядывая в зеркало. Я знала, что это маловероятно, но временами готова была поклясться, что у меня мамина улыбка и форма бровей.

– Мэгги! – снова крикнул папа. – Ты меня слышала?

Я молча возмутилась. Миссис Бун почему-то решила, что неплохо бы заявиться ко мне на ночь глядя. Это здорово раздражало. Как будто у меня не было других дел. Она должна была прийти в полдень. У нас был заведенный порядок, распланированный график, и сегодня вечером она его нарушила. Честно говоря, просто было непонятно, зачем она надоедает мне своими ежедневными визитами и почему я вообще позволяю ей оставаться на ланч? Большую часть времени она была до невозможности грубой, толкуя мне о том, какая я бестолковая и насколько нелепо то, что я не могу сказать ни слова.

Она называла это ребячеством.

Даже недоразвитостью.

Но я знала, что принимаю ее каждый день, потому что миссис Бун – одна из немногих моих друзей. Ее грубые комментарии порой вызывали у меня ответную реакцию – легкую ухмылку или беззвучное, слышное только мне, хихиканье. Старая семидесятилетняя пердунья оказалась одним из лучших моих друзей. А заодно и злейшим врагом. Наши отношения были сложными. В идеале, нас можно было назвать заклятыми враждующими друзьями. Ко всему прочему, я любила ее кота так же сильно, как и в детстве, и Маффин следовал за мной по всему дому, потираясь своей мягкой шерсткой о мои ноги.

– Мэгги Мэй? – снова прокричал папа, на этот раз уже стучась в дверь ванной. – Ты меня слышала?

Я дважды стукнула в дверь. Один стук означал «нет», два стука означали «да».

– Чудесно, тогда не заставляй миссис Бун ждать, хорошо? Спускайся побыстрее, – сказал он.

Я чуть было не стукнула в дверь один раз, чтобы продемонстрировать собственное возмущение, но сдержалась. Вместо этого заплела свои мокрые волосы в косу и перебросила ее через плечо. Потом надела нижнее белье и натянула через голову светло-желтое платье. Захватив с бортика ванной книгу, я открыла дверь и поспешила вниз – навстречу своему заклятому другу.

Миссис Бун всегда одевалась так, словно ехала на встречу с королевой Елизаветой. Шея и пальцы были унизаны драгоценностями, искрящимися на фоне искусственного меха, накинутого на ее плечи. Она всегда лгала, утверждая, что мех настоящий, но мне лучше было знать. Я прочитала достаточно книг эпохи сороковых, чтобы понимать разницу между натуральным мехом и подделкой.

На ней неизменно было надето платье и чулки в сочетании с вязаным жакетом и туфлями на низком каблуке, а яркий ошейник Маффина всегда гармонировал по цвету с ее нарядом.

– Невежливо пожилых людей заставлять ждать, Мэгги Мэй, – сказала миссис Бун, постукивая пальцами по столику из красного дерева.

Молодых тоже невежливо заставлять ждать, миссис Бун.

Я натянуто ей улыбнулась, и она недовольно приподняла брови. Когда я села рядом с ней, она подтолкнула в мою сторону чашку.

– Черный чай с бергамотом. Этот точно тебе понравится, – сказала она.

Я сделала глоток и поперхнулась. Она снова ошиблась. При виде моего отвращения на ее губах появилась довольная улыбка.