Бриттани Ш Черри - Безмолвные воды

– Ну, береги себя, Мэгги Мэй. И сделай перерыв в трагических историях, ладно? Настало твое время идти вперед и жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. С мальчиком, который ловит каждый твой взгляд. Но в любой момент не бойся сделать остановку в своих приключениях и отдохнуть за чашкой чая, – наши взгляды встретились, и она подарила мне самую теплую улыбку из всех, что я когда-либо у нее видела. – Ну, или, знаешь, просто поговорить со старым другом.

– Обязательно, – улыбнулась я. – Я люблю вас, миссис Бун.

Она закатила глаза, смахнула скатившуюся слезу и ответила:

– Да. Конечно, – что в переводе с языка миссис Бун означало «я тоже тебя люблю».

Я перешла дорогу и увидела всю свою семью. Они сидели на лужайке перед домом и смотрели на него.

– Что происходит? – спросила я, подойдя к ним.

Голова Шерил покоилась на плече Келвина, а папа обнимал маму. Я села рядом со своими братом и сестрой и подняла взгляд вверх.

– Мы прощаемся, – сказал папа.

– Что? – я покачала головой. – Вы продаете его?

Он кивнул.

– Мы все решили, что пришло время. Этот дом был для нас началом чего-то нового, он был полон смеха и любви.

– Но еще и большой боли, – сказала мама, слегка улыбнувшись. – И мы подумали, что пришло время начать все сначала. Найти новый дом, новые впечатления. Настал момент отпустить прошлое и обрести будущее.

Я не стала с ними спорить, потому что это ощущалось запоздалым решением, но все же мне было грустно при мысли о расставании с домом, который столько лет защищал меня от меня самой.

Дом был продан через пятьдесят дней после того, как его выставили на продажу. Брукс и вся их группа отправились в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над изменением манеры игры и исполнения. Я пообещала, что мы увидимся там, как только с домом все уладится.

В последний день нашего переезда небо потемнело, и на Харпер-Каунти обрушился ливень. На нашей подъездной дорожке были припаркованы два грузовика, которые мы загружали последние несколько часов. Когда из дома была вынесена последняя коробка, я попросила родителей дать мне пару минут попрощаться.

Моя когда-то полная вещей комната опустела, лишившись своего прошлого. Прижав руку к груди, я стояла и слушала, как падающие капли дождя стучат по подоконнику. Я не знала, как начать прощаться. Боль в груди напоминала мне обо всех моментах, которые хранят эти стены. Здесь я впервые узнала, что такое семья. Здесь я впервые влюбилась. И независимо от того, куда забросит меня жизнь, этот дом из желтого кирпича навсегда останется моим домом.

Я была на грани того, чтобы расплакаться, когда услышала свои любимые шесть слов.

– Ты сегодня в порядке, Мэгги Мэй?

– Ты же должен быть в Лос-Анджелесе, – сказала я с улыбкой и повернулась, чтобы увидеть Брукса – он стоял в дверях, заложив руки за спину. Его волосы и одежда были мокрыми от дождя, а на губах сияла широченная улыбка. – Что ты здесь делаешь?

– Ну, неужели ты думала, что я пропущу прощание с домом, подарившим мне тебя? – он вошел в комнату, и, убрав руки из-за спины, показал мне доску со словами, написанными его рукой перманентным маркером. – Несколько лет назад я дал обещание девушке. Думаю, настало время выполнить его. Я хочу показать тебе мир, Мэгги Мэй. Я собираюсь пригласить тебя в самое большое приключение в твоей жизни.

Я улыбнулась и подошла к нему. Брукс не знал, что он и есть главное приключение моей жизни. И самое любимое приключение. Он был моим якорем, который никогда не позволял мне оторваться от дома.

Брукс положил доску на пол и взял меня за руки.

– Я готова к нему. Я готова идти по жизни рядом с тобой, Брукс. Я хочу быть с тобой и только с тобой. На всю оставшуюся жизнь. Я готова отпустить это место прямо сейчас.

Он улыбнулся.

– Ты уверена? – он окинул взглядом пустую комнату.

Я прижалась к нему всем телом, и он крепче обнял меня. Я прикусила нижнюю губу и прошептала:

– Может, еще пять минут?

Он поцеловал меня в лоб и тихо сказал:

– Пусть будет десять.

Когда настал момент уходить, Брукс поднял доску, взял меня за руку, и мы вышли из дома. Дождь по-прежнему не утихал, и я заторопилась к машине, но Брукс заставил меня остановиться.

– Мэгги, подожди! Я забыл сказать, что у моего обещания помочь тебе воплотить в жизнь твой список желаний есть одно условие.

– И какое же?

Он повернул доску, и я прочла.

Будь моей женой.

– Что? – я нервно усмехнулась.

– Будь моей женой, – повторил он. Сверкающие капли стекали по его носу и падали на землю.

– Когда? – спросила я.

– Завтра, – ответил он.

– Брукс, – я засмеялась и взяла его за руки.

– И послезавтра. И после-послезавтра. И после-после тоже. Каждый день, Мэгги. Я хочу, чтобы ты была моей женой каждый день всю оставшуюся жизнь, – он прижал меня к себе еще крепче, и в этот момент даже холодный дождь почему-то вдруг стал теплым. В эту минуту, стоя под струями ливня, мы стали единым целым. Тело к телу, сердцу к сердцу – наши души с этого дня связаны навсегда.

Касаясь губами моих губ, Брукс тихо проговорил:

– Скажи «да».

Я дважды сжала его руки. И, стоя под потоками дождевой воды, мы поцеловались.

Вот и все.

Вот он – звездный час.

Отец всегда говорил мне, что когда-нибудь он настанет. И этого мгновения я ждала всю свою жизнь.

В этот раз навсегда.

Эпилог

Мэгги

Десять лет спустя

– Слишком громко! – выкрикнула Хейли с первого ряда концертного зала. Двумя неделями раньше ей исполнилось шесть лет, и это было первое ее посещение живого концерта «Жуликов». Брукс с парнями отмечали двадцатилетие группы в «Арена-центр», который находился в пятнадцати минутах езды от нашего дома. И Хейли попросилась на их концерт в качестве своего подарка на день рождения.

– Ничего не громко, просто ты еще маленькая, – посмеялся над младшей сестрой Ной.

– Нет, тут все-таки довольно громко, – ответила я и, достав из сумки розовые звукоизолирующие наушники, надела их на дочкины ушки. – Лучше? – спросила я.

Она широко улыбнулась и кивнула.

– Лучше.

Свет в зале начал гаснуть, и Хейли с Ноем возбужденно запрыгали вверх-вниз. Когда на сцену вышла группа, дети словно лишились рассудка. Полными изумленного восхищения глазами они смотрели на своего отца.

Их герой. Моя любовь.

– Привет, Висконсин! – выкрикнул Брукс, сжимая в руке микрофон. – Если вы были хотя бы на одном концерте «Жуликов», то знаете, что мы никогда перед выступлением не произносим речей. Но сегодня особенный день. Сегодня двадцатый день рождения группы, и мы вернулись в родной штат, чтобы отпраздновать это событие. Мы с парнями решили, что лучше всего будет посвятить сегодняшнее шоу тому человеку, который двадцать лет назад воплотил нашу мечту в жизнь. Той самой девушке, которая когда-то выложила в сеть несколько видеозаписей, благодаря которым мир открыл для себя «Жуликов». Черт, даже название группы придумано ею!