Тиффани Райз - Похититель бурбона

- Хочешь его? - прошептал Леви на ухо, его горячее дыхание щекотало ее обнаженную шею.

- Хочу.

- Тогда возьми, - ответил он, прижимаясь к ней бедрами.

Тамара направила его, и он проник в нее одним толчком, полностью заполняя ее, настолько полно, что она закричала и едва не кончила от одного проникновения. Он поднял и закинул ее бедра на свои, прижимая к стене позади нее. Он сдернул бретельки сарафана и опустил до самой талии. Он обхватил ее обнаженные груди ладонями, как она любила, потянул за соски, покручивая их, затем опустил голову, чтобы сосать и облизывать их. Тамара извивалась на нем, она едва могла двигаться, но двигалась, как могла. Ее лоно сжалось вокруг него, и Леви застонал. Он толкался в нее быстрыми грубыми толчками, и она бурно кончила, заглушив крик удовольствия, уткнувшись в его плечо. Он излил своей оргазм в нее так резко, что спина впилась в стену, но ей было все равно.

Скоро он будет обращаться с ней как с фарфоровой куклой, так что она должна наслаждаться его страстью, пока могла, до следующего раза. Леви замедлился, вытащил член до головки и снова погрузился. Он сделал это снова, вытаскивая и погружаясь внутрь трепещущего тела Тамары. Она была готова кончить еще раз, если он не перестанет так делать, трахать ее так медленно, грубо и глубоко. Он не остановился. Тамара впилась в его плечи и изогнула спину, давая себе пространство для движения. Она глубоко опустилась на него, постанывая от наполненности.

- Показушник, - прошептала она. Она знала Леви. Она знала, что он показывал, что она могла иметь на день рождения, если бы ее мать не выбрала тот момент, чтобы испортить ее жизнь.

Древесина за ее спиной была гладкой, окрашенной и скользкой, и она скользила вверх и вниз, пока Леви вколачивался в нее, ее груди прижались к его груди, ее соски, твердые как камушки, а тело было готово взорваться от безумного экстаза, быть так использованной. Она не могла насытиться, не могла насытиться Леви. Они вечность будут любовниками, и этот ребенок внутри нее был первым из множества последующих. Леви был красивым, умным, и мир нуждается, по крайней мере, в дюжине таких, как он. И их дети будут Шелби, а не Мэддоксы, и потому что Леви был хорошим, они тоже будут хорошими. Их сыновья будут щедрыми и добрыми, а дочери - мудрыми и сильными. И они никогда не встретятся с бабушкой. И там, на пороге совершенного счастья, Тамара снова кончила, раскачиваясь и содрогаясь в руках Леви, пока он изливал в нее собственных оргазм, наполняя и наполняя ее, пока она больше не смогла принять.

Осторожно Леви опустил ее ноги на пол и покинул ее тело.

- Ржавая, ты как? - Он обхватил ее лицо и поцеловал пылающие щеки.

- Хорошо, как никогда. - Она улыбнулась ему, опьяненная счастьем. - Я чувствую…

- Что?

- Влагу. - Тамара сжала ноги. - Много влаги.

Леви застенчиво усмехнулся.

- Мы продержались целых двадцать четыре часа без него.

- Мне нужна салфетка. Или даже пляжное полотенце.

- В моем старом кабинете должно быть полотенце. Стой здесь.

Тамара поправила сарафан, и Леви отправился в крошечный «кабинет», который он оборудовал для себя в противоположном конце конюшни. В его офисе были только стол, телефон, медицинские записи лошадей и аптечка. Может, аптечка все еще была здесь. Она может ей понадобиться. Конюшня была окрашена, а дерево отшлифовано, но у нее было ощущение, будто в спину попала заноза.

Тамара отправилась к выходу из конюшни, но заметила что-то на полу. Отпихнув солому, она увидела золото. Браслет на лодыжку с медальоном в форме лошади, который Леви подарил ей на ее день рождения. Тамара потеряла его, когда мать тащила ее из конюшни. Она думала, что больше никогда его не увидит.

- Леви? - позвала Тамара. Леви не ответил. Она побежала в его кабинет.

- Леви, ты не поверишь. Я нашла браслет, который ты подарил мне для моего большого толстого запястья. Он был здесь все…

Она зашла в кабинет и застыла как вкопанная, напуганная и похолодевшая.

В руках Леви было письмо. Открытое. На конверте на его столе было написано «Тамаре и Леви» почерком мамы.

- Леви? - Тамара услышала страх в голосе. - Помнишь, ты сказал, что она попытается навредить нам. Ты сказал, что не позволишь ей.

Медленно Леви оторвал взгляд от письма и посмотрел на нее. Затем он согнулся пополам, будто его вот-вот стошнит. Письмо выпало из его рук. Тамара подняла его с земли.

- Леви, что…

- Прочти.

Тамара и Леви

Я оставила копии этого письма там, где вы их наверняка найдете. Неделями я тщетно пыталась связаться с вами через офис Дэниела Хедли. В отчаянии я отказалась от судебного иска в надежде, что вы двое, наконец, вернетесь домой. Нет простого способа сказать это, но я должна. Тамара, я получила твою записку о браке, где ты сообщаешь мне, что знаешь правду о Нэше, и что он не был твоим отцом. Ты утверждала, что знаешь, что Дэниел Хедли был твоим отцом. Это неправда. Правда в том, что Джордж Мэддокс твой настоящий отец. И он настоящий отец Леви. В этой истории есть кое-что еще, но это все, что вам нужно знать. Если вы не верите мне, у меня есть письмо от Нэша, его предсмертная записка, которую он отправил мне по почте, она расскажет тебе все, что я должна тебе рассказать. Пожалуйста, Леви, отпусти мою дочь, пока не стало слишком поздно.

Письмо было подписано. «Вирджиния Мэддокс».

И уже было слишком поздно.

Тамара запустила руку под подол платья и прижала ее к развилке ног, к влажности, будто пыталась зажать рану. Она убрала руку и увидела семя Леви на пальцах. Ее мужа.

Ее брата.

Она вытерла ее о платье.

- Скажи мне, что это ложь, - попросил Леви, обхватывая руками голову.

- Я… - Тамара прижалась к дверному проему. - Я не знаю.

- Должно быть, это ложь. Это должно быть ложью.

- Я…

- Ты знала? - Леви схватил ее за предплечье и посмотрел в глаза. - Ты знала?

- Нет. Богом клянусь, я не знала.

Судья Хедли в ту ночь даже пальто не снял на вечеринке, где он и ее мать предположительно зачали ее.

Я устал притворяться, что Тамара моя дочь. Даже Вирджиния устала. Ты знал, что она призналась, что Тамара была от Дэниела Хедли, зачатая на прощальной вечеринке Эрика? Я рассмеялся, когда она рассказала. Вирджиния больше Мэддокс, чем я. Ты хорошо ее обучил.

Папа смеялся.

Папа смеялся над мамой, когда она сказала, что Дэниел Хедли был отцом Тамары.

Папа смеялся, потому что это было неправдой, а не правдой.

- Твоя мать пыталась отправить нам письмо. Ты разорвала его… - Леви запрокинул голову назад, и на ужасающую секунду в его глазах не было ничего, кроме белков.

- Клянусь, я не знала, что там. Я не знала.

- Ты сказала, она избила тебя за поцелуй со мной. Она не рассказала, почему так сильно ненавидела меня?