Сюзанна Энок - От ненависти до любви…

Простой чистосердечный разговор с Оливером Уорреном. Еще несколько недель назад Диана и представить себе не могла, что такое возможно. Но сейчас это казалось… таким естественным и приятным.

– Нет, не виделась. У них еще три дочери и сын. Я в восемнадцать лет вышла замуж и покинула дом, как и полагается. На том все и закончилось. – Диана наклонила зонтик, чтобы не задеть им Оливера. – У нас был очень, очень приличный дом. То, чем я занимаюсь сейчас, родителям наверняка не понравится. А я не вижу смысла возбуждать их любопытство или вызывать недовольство.

– Как всегда, логично.

– Я их не боюсь, если ты на это намекаешь.

– Разумеется, ты ничего не боишься, моя королева воинов!

– Мы сейчас союзники, – возразила Диана, стараясь не замечать, как согрели ее эти слова, – но это не делает меня твоей. Я никому не принадлежу.

– Хорошо. Просто королева воинов. Так лучше?

– Безусловно. Что ж, я удовлетворила твое любопытство?

– Пока да. Возможно… – Оливер вдруг умолк и с улыбкой кивнул проезжающему мимо знакомому: – Апплтон!

– Привет, Хейбери! – Всадник придержал лошадь и приподнял шляпу. – А вы, должно быть, леди Камерон? Все жду, когда Хейбери пригласит меня в новый клуб, но в последний месяц его почти нигде не видно.

– Я теперь живу над мужским клубом, Джеймс, – ответил Оливер. – Поселившись в раю, кто захочет его покидать?

Мистер Апплтон с улыбкой закивал.

– Понимаю, понимаю. Однако я должен тебе обед. Завтра в «Сосайети»?

– В «Тантале» в два.

– Отлично, Оливер, спасибо! Там и увидимся.

Диана смотрела, как Апплтон скрывается за поворотом.

– Надеюсь, мистер Апплтон не причинит нам таких неприятностей, как другие твои друзья?

– Грейвз и Ларден мне не друзья, – сухо ответил Оливер. – Мои друзья – Мандерли и Апплтон.

С языка у Дианы рвался язвительный ответ, но вместо этого она сказала просто:

– Грейвз подал заявку на членство в клубе.

– Ничего удивительного. «Тантал» становится модным. Но я не стану за него голосовать.

Оливер говорит, как будет голосовать сам, но не просит ее делать то же самое. Маленький штрих, но Диану он тронул. Поначалу Оливер пытался вмешиваться в ее дела. Но в последнее время он, похоже, понял, как это ее раздражает или же перестал давать ей советы, потому что она все делает правильно. Не то чтобы ее волновало мнение Оливера, поспешила сказать себе Диана, просто… он очень много времени проводит в мужских клубах, он в игре – настоящий эксперт, а получить высокую оценку от эксперта всегда приятно.

Оливер огляделся вокруг.

– Когда появился Апплтон, я как раз хотел сказать: обычно от вдовы без собственных средств ожидают, что она вернется в родительский дом и будет жить там, пока не подвернется случай снова выйти замуж.

– Вот как? Честно говоря, мне и в голову не приходило возвращаться.

Оливер прочистил горло.

– У меня еще один вопрос.

– Что-то ты сегодня не в меру любопытен. Ладно, но помни: у меня тоже есть к тебе вопросы, и за свою откровенность я жду ответной откровенности.

– Договорились.

– Тогда спрашивай.

– До меня у тебя не было никого, кроме Фредерика, конечно?

Сердце ее забилось сильнее.

– Никого. Только с тобой я узнала, что супружеский долг может доставлять такое наслаждение. За это, наверное, стоит тебя поблагодарить.

Впереди показалась коляска леди Дэштон, в которой гордо восседала сама леди и две ее приятельницы из «Женского клуба умеренности». Диана вздохнула.

При первой встрече леди Дэштон ей скорее понравилась. Показалось даже, что ее борьба за умеренность направлена не столько против «Тантала», сколько против безмерной приверженности лорда Дэштона к горячительным напиткам. Однако в последнее время «Женский клуб умеренности» начал представлять проблему. Впрочем, об этой проблеме Диана тоже подумает позже… когда-нибудь.

Оливер взял ее под локоть.

– Что ты?..

– Нет-нет, хватит! – запротестовала она, чувствуя себя слишком уязвимой под градом его вопросов. – Теперь моя очередь. Зачем ты два года назад приехал в Вену? Только отвечай правду.

– Я никогда и не скрывал этого. Ты просто не спрашивала.

– А теперь спросила.

Оливер обвел деревья вокруг задумчивым взглядом.

– Два года назад я в очередной раз взбесил своего дядюшку, и он, потеряв терпение, лишил меня содержания. Кое-какие средства у меня оставались, и я думал, что смогу жить карточной игрой, но Грейвз шулерскими приемами оставил меня без гроша. Я не мог больше позволить себе жить в Лондоне. Отсюда – «каникулы» в Вене и мое не вполне честное поведение в тот вечер за карточным столом с Дюшампом. – Оливер искоса бросил на нее быстрый взгляд. – Или ты хотела спросить о чем-то другом?

Следующий вопрос требовал больше мужества. Но она же – бесстрашная королева воинов! Что для королевы воинов какие-то болезненные воспоминания?

– Ты сегодня смел на удивление, – заметила Диана. – Действительно хочешь, чтобы я спросила об этом?

Оливер остановился и, расцепив их руки, сжал ее ладонь в своей.

– Ни ты ни я не жалуемся на память. Я не хочу, чтобы ты все забыла. Хочу другого.

Она пожала плечами.

– Чего же? Прощения? Сказки со счастливым концом?

Однако слова эти прозвучали совсем не так ядовито, как было задумано. Похоже, недавние добрые дела Оливера и сегодняшняя прогулка смягчили сердце Дианы.

– Что ж, думаю, настало время объясниться. – Он вздохнул. – Я приехал на обед к леди Дарем, а там была ты. Сидела в углу одна, вся в черном. Когда я тебя увидел – эти длинные черные волосы, прекрасные глаза, – я… у меня буквально сердце остановилось. Спросил, кто ты? Леди Дарем ответила, что ты англичанка, что муж твой недавно умер и оставил тебя без гроша. Я хотел тебя. И подумал… – Оливер остановился, не сводя пристального взгляда с ее лица. – Подумал, что тебя легко будет завлечь в постель.

– Так и оказалось. Но это лишь начало истории. Я спрашиваю о конце.

– Диана, ты…

Она отстранилась.

– Узнаю этот тон. Либо ответь, что не скажешь, но не пытайся менять тему.

Оливер снова поймал ее руку.

– Хорошо. Только пообещай, что не сбежишь, услышав мой ответ.

Едва ли она сможет убежать, даже если захочет, – так крепко он сжал ее руку.

– Я задала вопрос. Думаю, ответ я как-нибудь вытерплю.

– Мне было двадцать семь, состояния у меня не было. Весь смысл и радость жизни для меня сосредоточились в игре. И я поклялся, что никогда не присоединюсь к армии женатых дуралеев, которые убегают по вечерам из дома и ставят на кон несколько сэкономленных пенсов, чтобы хоть ненадолго отвлечься от семейной рутины. Поэтому я уехал.

– Но я не просила на мне жениться!