Александра Гейл - Журавль в ладонях

Его попытка уклониться породила странную неловкость, и Ульяна замерла с занесенной рукой и непониманием в глазах. Тонкие пальцы застыли в воздухе, будто она сделала паузу в мелодии, а не в искусстве макияжа. Ваня взглянул на нее мрачно, исподлобья, и внезапно с языка сам скатился вопрос, который давно не давал покоя:

— И ты уедешь? — прозвучало холодно и жестко.

Она не стала делать вид, что не поняла смысла, но было почти слышно, как с лязгом опустилась решетка, запирая где-то вдали приветливую и отзывчивую Ульяну.

— Об этом рано говорить, — обрубила, однозначно давая понять, что не его это дело.

— Какого лешего, Саф? Тут твоя семья, друзья… Лона, в конце концов. Ты нужна им.

А еще почему-то она была нужна ему. Как друг, разумеется, старый друг, с которым связывает великое множество мелочей, который заскакивает на чай и рассказывает смешные истории о том, что творится в его жизни — жизни, которая на твою совсем не похожа.

— У Новийского же карьера на первом месте, причем не твоя! Чем ты собираешься заниматься в новом городе и окружении?

Она отступила на шаг и внимательно на него посмотрела, будто пыталась разглядеть все причины столь странного поведения.

— Я могла бы начать и закончить тем, что это тебя не касается, но из уважения не стану, — четко проговорила Ульяна, явно намереваясь не допустить кривотолков.

— Мне приятно, что по мне будут скучать, однако я замужем, и это правильный вариант…

— Ты поэтому плакала? От осознания правильности решения все бросить и рвануть за мужем, которому плевать на твою жизнь? В Москву? — не сдержался Иван. — Не ожидал, что ты начнешь мне врать, Саф. Зачем? Лучше бы сказала, что меня это не касается, я бы сразу все понял.

— Все сложнее, чем я могу объяснить даже себе! — всплеснула она руками. — Просто забудь.

Чувствуя себя идиотом, Иван поднес руку, чтобы потереть лицо, но наткнулся на инородную липкую массу и скривился. Замазала-таки синяк, спрятала. И что толку? Будто от этого меньше болело.

Вопреки ожиданиям, скомканному началу и прочим неприятностям, пресс- конференция шла гладко. Никаких эксцессов, связанных с нарушением порядка, не было зафиксировано, СМИ воздержались от провокационных вопросов, Новийский ответил на все легко и непринужденно, а Ульяна стояла сбоку и улыбалась. Если бы не утренний разговор, Ваня бы даже поверил в ее искренность.

Единственный если не конфуз, то забавный инцидент произошел под конец, когда Новийского уже расспрашивали в частном порядке для какого-то издания. Журналистка, бравшая интервью у новоявленного кандидата, стрельнула взглядом в Ивана раз, затем второй и вдруг начала приглядываться получше: заприметила припухлость над глазом. В ответ парень тоже прищурился, повернул лицо другой стороной и вопросительно приподнял здоровую бровь. Он пытался казаться непроницаемым, но все равно опасался, что вышло как издевка, а этого они с Зоей себе позволить не могли. К счастью, обратив внимание на странности в поведении окружающих, Новийский осекся и замолк. Все тут же сделали вид, что ничего происходит. После этого журналистка больше не отвлекалась от объекта разговора, что всем было только на руку.

— Передай там… благодарности, — с трудом выдавила Зоя, стреляя глазами в машину Новийского, куда садилась Ульяна. — О-очень профессионально замаскировала синяк, — добавила с намеком, и для уверенности, что напарник понял, о чем речь, закончила мысль прямым текстом: — Мне даже стало интересно, откуда такие умения.

Задавался ли Иван этим вопросом? Разумеется. Но в чем парень не сомневался, так это в любви Новийского к жене. Говорят, одно другого не отменяет, но не тот был человек. По части отношений с женщинами он был редкостно здоров на голову. Отец Ивана не забывал это подчеркивать, отчего парень любил этого политика еще меньше.

Распрощавшись с напарницей и пообещав показать ей почерневший синяк на следующий день, Иван распустил людей, все проверил еще раз и уже сел в машину, собираясь уехать, как вдруг дверь открылась, а на соседнее кресло плюхнулась Ульяна.

— Ты ведь подбросишь меня? — начала она, нервно теребя пуговицы. Ее трясло так, будто кто-то слишком много раз повернул заводной ключик. — Просто там Сергей… он решил пообедать с людьми из министерства, а я не стала составлять им компанию. Они будут разговаривать о делах, я ни к чему и…

— Уля, — прервал ее Иван. — Конечно подвезу. Ты только скажи куда.

Она вдруг резко обернулась, глаза у нее блестели сильнее обычного.

— Да какая разница?! — воскликнула она. — Хоть куда-нибудь! — Губы задрожали, а из глаз выкатились первые слезинки.

Молча выругавшись, Иван включил зажигание и утопил педаль газа в пол. Только это не помогло, и пассажирка все равно расплакалась. Она старалась делать это негромко и прятала лицо, но скрыть эмоции не могла, равно как и успокоиться. Прикинув, сколько лет назад он в последний раз подвозил плачущую девушку, Ванька с чистой совестью посчитал себя старым. Он уже забыл, что правильно делать и говорить в таких случаях. В последнее время не находил ни одной красавицы, которая могла бы заинтересовать настолько, чтобы дошло до стадии слез и взаимных претензий. Было несколько встреч, обязательно заканчивавшихся в постели, но дальше по кругу, с новой пассией. Никак иначе.

— Ты мне расскажешь, в чем дело? Новийский ведь… не жесток с тобой? — подобрать нужные слова оказалось очень сложно, особенно когда внутри все сжималось от одной лишь мысли, что предположение могло оказаться верным.

— Боже мой, конечно, нет. Просто… — Ульяна всхлипнула, а затем сделала несколько глубоких вдохов в попытке успокоиться и уже почти нормально закончила: — Мы решили, что единственный выход из нашей ситуации — развод.

Ваня не мог объяснить, что именно его так шокировало в этой новости, ведь люди расходятся сплошь и рядом, но Сергей и Уля казались такой гармоничной парой. Ивана, порой, даже пугало то, насколько грамотным получился их альянс. Новийский был прирожденным политиком, причем любимцем народа, и ему очень помогало то, что его жена была «из простых». Ульяна всячески ратовала за людей. Ее остросоциальные статьи и выступления пользовались бешеной популярностью. И хотя большинство людей в верхах относились к ее деятельности с пренебрежением, простому народу было донельзя приятно видеть, что супруга такого видного человека целиком и полностью на их стороне. Было так на самом деле или нет, никогда не узнать, но неугомонная Сафри совершенно точно помогла не одной дюжине человек. Переселение из аварийного жилья, новенькие детские площадки, сбор средств для замены коммуникаций… Будучи прекрасно подкованной по части психологии, она вертела голосами избирателей в угоду мужу, без нее Новийский потерял бы очень много. А это значило…