Мария Высоцкая - Всё изменится завтра-1

Внешне отвернулась, а внутренне сжалась. Замерла, и никакая сила сейчас не смогла бы ее расшевелить.

Алька продолжала что-то говорить, но Кораблева слышала ее смутно. Ей все еще было не по себе. Липкая неприязнь обволокла все тело, толкая в глубокую яму, на дне которой жил ее страх. Эти глаза.

— Вер? Ты чего?

— Нормально все, не обращай внимания, что ты там говорила?

— Я… а я про Ромочку своего, думаю бросать.

— Бросай.

— Жалко, вдруг, кто подберет.

— Тогда не бросай, — передернула плечами, стряхивая остатки этих непонятных ощущений.

— Ты какая-то странная. Тебя словно подменили, что случилось?

— Предрассудки. Скажи мне лучше, кто ваш хозяин?

— Григорян, а что?

— Ничего, — отмахнулась, — жди меня в субботу.

— Я на служебке предупрежу, что б тебя пропустили, — широко улыбнулась, целуя Веру в щеку.

— Хорошо, до выходных.

Глава 2

Артем слегка ослабил галстук, перехватывая бокал бренди у проходящего мимо официанта. Один глоток, за которым можно было спрятать свое безразличие к пришедшим, сегодня их скопилось слишком много. Хоть ресторан и был огромным, обстановка удушала. Этот вечер собрал всех, начиная с криминальных авторитетов и заканчивая чиновниками — их собрал случай, жирный, весомый. Олег праздновал свой шестидесятилетний юбилей.

Артем сунул руку в карман черных брюк, отталкиваясь от колонны, он с диким нетерпением ждал момент, когда можно будет уйти. Еще утром Олег настоятельно просил задержаться. Взглянул на часы, Миха уже должен был подъехать.

— Артем, — Жанна улыбнулась, легонько касаясь его руки.

— Да ладно? — вздернул бровь. — Ты тут откуда?

— А вот, — стрельнула глазками в неподалеку стоящего мужичка.

— Нашла любовь?

— Нашла, и тебе того желаю.

— Не начинай, — прервал ее слова колким взглядом, а Жанна затаила дыхание. Сердце молниеносно рухнуло в пятки, по спине пробежала мелкая и леденящая душу дрожь. Она прекрасно помнила их отношения, если это можно было таковыми назвать. Каменная, бездушная стена. Словно и не человек вовсе. Прикрыла глаза, вдыхая воздух — а она ведь любила, любила больше жизни, была готова на все. Все ждала, когда он растает, откроется, но этого не произошло. Между ними всегда была пропасть, пропасть, на дне которой обитала та, кто все еще живет в его сердце. Она поняла это слишком поздно, это, и то, какой он человек за ширмой своих улыбок и вежливых разговоров. Жестокий, бесчеловечный подонок, уничтожающий все на своем пути.

— Извини.

Кивнул, не замечая выражения ее лица, затравленного взгляда. Просто кивнул и скрылся. Больше он ни на секунду не задержится в ресторане. Широким шагом пересек холл, по пути стягивая с шеи ненавистный галстук.

Быстро сбежал по ступенькам, хлопая по плечу курящего у машины Миху.

— Поехали.

— Поехали, Гриша уже обзвонился.

— Потерпит. Девку, что ли, нашел?

— Да. Пустой это номер, не прокатит. Не знает она ничего.

— Знает, но не сдаст. Не сдают такие, она ему словно собачонка, тапки в зубах таскала.

— Главное нам успеть, пока этот дебил, ей пулю в лоб не пустил.

— Резонно. Ты смотрел документы?

— Смотрел. Думать надо.

— Думай Миша, озолочу — ты же адвокат.

— Ох, знали бы мои друзья-товарищи, какими я тут с тобой делами промышляю, давно бы вытурили, без права практики.

— Откупим. У нас сейчас что миром нашим правит? Правильно! Бабки.

— Ну ты, Артем Викторович, философ.

"Дурацкий телефон сел в самый неподходящий момент. Хотя, когда бы он был подходящим? "

Вера нервно сжала кулаки, убирая мобильный в карман. Светлое пальто слегка раздуло резким порывом холодного ветра. И черт ее дернул надеть осеннее пальто. Не май месяц на улице и даже, блин, не март. Тяжело выдохнув, Кораблева уперлась рукой о стену.

— Катастрофа. Еще клуб элитный, лед бы лучше откололи.

Черные, тонкие шпильки совершенно не признавали зимнюю погоду, или может в этом были виновны ее ноги, редко таскающие подобную обувь?! Дилемма. Ухватившись за угол здания, Вера заглянула в еле освещенную темноту. Вход для персонала подсвечивался тусклым фонарем, оттого она не сразу заметила движение.

А когда поняла, что там происходит, замерла, в надежде что в темноте ее не увидят. Глаза все больше привыкали к тусклому свету, и все четче видели картинку. На ступеньках стоял высокий мужчина, он размахивал пистолетом. В глазах помутилось, а в горле образовался ком, зарождающий тошноту. Задыхаясь от эмоций, мыслей и чувств, Вера закрыла рот ладонями.

«Только бы не закричать».

Из глаз выступили слезы, страх парализовал конечности, просто приклеивая к этому проклятому месту. Сейчас бы бежать со всех ног, но она стояла не в силах пошевелиться.

Расширенные зрачки пожирали оружие, подведенное ко лбу жертвы, обрывки не воспринимаемых сознанием фраз, кровь, удары. Тихие всхлипы. А потом — глухой звук. Хлопушка. И вот она больше не стоит на коленях перед мучителем, она падает, падет мертвым сном. Она падает, его жертва. Она умирает или уже умерла? Умирает, а Вера ничего не может сделать. Не может помочь. В кармане предательски пищит телефон.

"Он же сел. Нет, не может быть, он же сел…"

Последняя мысль, застревает в голове. Руки в хаосе шарят по пальто, но уже поздно. Бежать, ей необходимо бежать куда подальше, неряшливый поворот, а перед ней, словно стена. Огромная, бетонная стена.

Чужие руки с силой сдавливают ее плечи, толкая вперед словно пушинку. И вот уже она на месте жертвы. Там, под фонарем. На коленях. Разодранные колготки, из-под которых сочится кровь, коленки саднят, лицо залито слезами. Тело трясет и страшно поднять голову. Она неотрывно смотрит в пол, точнее в гладкий, идеальный асфальт.

Ей что-то говорят, но она не слышит. Тогда боль возвращается — захват, но уже за волосы. Резкий, еще немного и чужая рука снимет ей скальп. Всхлипывает. Сердце бешено колотится, полностью лишая слуха. Все, что она слышит — это гулкий шум крови в собственных артериях.

Тяжелый удар по лицу отрезвляет. Возвращает слух и хоть какую-то долю понимания.

— Дрянь. Она все видела, — явно обращаются не к ней, — от нее тоже надо избавиться.

— Не увлекайся, — громкий, но до безумия спокойный голос.

— Она все видела!

— Она никому ничего не скажет, — все тот же тихий, заставляющий дрожать голос. Он металлический, но вязкий, напоминающий кобру перед броском.

Быстрый, мимолетный взгляд. Темнота рассеивается, как по щелчку становится светло. Она четко видит его образ, он словно выточен в ее памяти. Это лицо, глаза…

— Вставай, — не дождавшись никаких действий, обладатель стального голоса подхватывает ее под локоть, не церемонясь, поднимая с колен.