Надежда Волгина - Целительница

Боевой задор улетучился, стоило ей постучать в соседскую дверь. Она просто хочет помыться, уговаривала себя Вера. Не собирается приставать к соседу и выставлять себя на посмешище. Не будет заводить с ним беседы на отвлеченные темы или просить еще о чем-то.

Дар речи растеряла окончательно, когда увидела Никиту — высокого, красивого и как обычно хмурого.

— Я увидела дым, — Вера кивнула в сторону бани, — и подумала, что ты затопил баню.

— И что?

Звучит, конечно, не очень вежливо, но обращать внимания на это не стоит. Она пришла по делу.

— А можно мне помыться у тебя?

— Мойся, мне не жалко.

Хоть бы улыбнулся для приличия. Стоит, как всемирный судья, и смотрит так, словно она великая преступница.

— Нашла, с кем уехать?

Вот уж не ожидала, что он об этом спросит. Чего только сделала ему? Выглядит так, будто спит и видит, когда она исчезнет из деревни насовсем. А вот не дождешься. Придется какое-то время потерпеть неприятное соседство.

— Нет. Решила погостить у вас еще пару месяцев, — ответила, как можно бодрее и заносчивее, чувствуя горький привкус от его явной несимпатии.

На его лице мгновенно проступила досада. Вера не выдержала и спросила в лоб. Вопрос сам сорвался с губ:

— Что плохого я тебе сделала? Почему ты так меня ненавидишь?

— Если не передумала, иди мойся. Воды я натаскал, веник распарил… В общем, там все есть.

Вот, значит, как? Уходим от прямого ответа? Ну что ж, молчание — знак согласия. Значит, неприязнь действительно существует. Осталось выяснить ее причину.

Через полчаса распаренная и странно умиротворенная Вера выходила из соседской бани с головой, закутанной в полотенце. Давно она себя не чувствовала такой чистой. Даже душистым веничком похлесталась, где достала.

Дома первым делом налила себе чаю с мятой, а потом и вовсе захотелось испробовать настойки Михаила. Крепкая оказалась, зараза. Вера даже задохнулась от первой рюмки. Правда, сразу же налила еще, почувствовав, как внутри растекается приятное тепло, и голова становится легкой-легкой.

Чего ей особенно не хватало тут, так это музыки. Где ее центр и подборка дисков? Даже телевизор, который она не особо ценит, и тот бы пригодился. Хоть как-то развеять тишину, нарушаемую лишь деловитым слонянием Лапули.

Стараясь не поддаваться унынию, Вера нанесла мятную ядовито-зеленую маску на лицо и включила на полную громкость проигрыватель на мобильном телефоне. Все ж лучше, чем ничего. После третьей рюмки настойки ноги сами понесли ее в пляс. Да и зажигательная Ламбада тому поспособствовала. Она оперлась руками на стул и выделывала кренделя ногами под ритмичную музыку. Разошлась не на шутку, чувствуя веселящее действие алкоголя.

Старый добрый телефон отлично справлялся с работой — музыка гремела, как из небольшого центра. Ламбада в Верином исполнении постепенно переросла во что-то среднее между ритуальными танцами племени мумба-юмба и импровизацией на вольную тему. В какой-то момент Вера громко гикнула и в прыжке повернулась на сто восемьдесят градусов — в аккурат лицом к двери. Дальше произошло что-то невероятное. Горе танцовщица испугалась так, что чуть не лишилась сознания. А в следующий момент оглохла от пронзительного крика.

Орал мальчик лет десяти. Протяжно так, широко открыв рот. Глаза его готовы были вылезти из орбит. У Веры от испуга затряслись ноги и руки. Адреналин все еще волнами ходил по телу, выветривая хмель и покрывая тело испариной. Чувствуя себя истуканом, Вера не могла пошевелиться. Крик мальчика и громкая музыка слились в жуткую какофонию.

Продолжая вопить, пришелец выскочил за дверь, а Вера опустилась прямо на пол, не в силах больше стоять на трясущихся ногах. Только тут до нее дошло, как должно быть выглядит — в дикой пляске и с маской на лице. Бедный ребенок, как же он испугался!

К тому времени, как Вера избавилась от зелени на лице и пришла в себя, бежать за ребенком уже не имело смысла. Скорее всего тот уже дома и рассказывает родственникам в красках про сумасшедшую приезжую. Теперь не избежать дурной славы. И как прикажете находиться тут еще два месяца? Да на нее же теперь станут показывать пальцами и смеяться.

От пережитого стресса и выпитой настойки жесточайше разболелась голова. Пришлось даже принять болеутоляющее. Ни о какой работе не могло быть и речи — она даже в вертикальном положении не могла находиться. Да и какая разница сейчас она ляжет спать или через час. Время здесь течет по-особенному, словно Вера попала в какую-то другую жизнь.

Ночь пролетела незаметно. Проснулась Вера от мокрого носика Лапули. Он активно терся об ее лицо, громко мурлыча. Паразит мелкий, лаской решил ее взять. Хотя, сама виновата — не покормила его на ночь. Еще не спустившись с печи, Вера услышала шаркающие звуки. Это напомнило ей утро дома, когда дворники в самую рань начинают работать лопатами, разгребая снег. Монотонно так елозят алюминиевыми пластинами, расчищая тротуары. Но здесь-то откуда взяться дворникам? И звук идет откуда-то рядом, с ее двора.

Выйдя на крыльцо, Вера глазам своим не поверила. К калитке вела широкая ровная дорога. Такая же была проложена к сараю. И сейчас Михаил раскидывал снег в третьем направлении — к туалету.

— Доброе утро! — прокричала Вера.

— И тебе не хворать! — отозвался Михаил, приостановив работу, улыбаясь и вытирая пот со лба.

— А зачем это вы?.. Не надо было…

— Как же зачем? Тебе не сдюжить, городская ты, маломощная. А я перед тобой в неоплатном долгу.

Ладно хоть малахольной не назвал, и на том спасибо.

— У меня сегодня жинка дойку проспала, так замотал ее ночью, — хохотнул Михаил, но тут же спохватился. — Прости, девка. Молода ты еще, и я тут со своими глупостями.

Он покраснел и вернулся к работе. Если Вера и хотела сказать что-то еще, то передумала, опасаясь новых откровений со стороны этого увальня. Да и другое ее отвлекло. Как по волшебству, широкая дорога с дворами по обе стороны оказалась расчищенной от снега, словно по ней ночью пускали бульдозер.

— А у вас есть снегоуборочная техника? — не удержалась она от вопроса.

— А то как же! — Михаил снова разулыбался. — Чать, не в каменном веке живем. Самоделкин постарался — соорудил технику. Сам и разъезжал ночью. А ты разве не слыхала? Грохот-то стоял какой!

Слона-то она и не заметила. Это ж надо так крепко спать. Но подумать над этим вопросом как следует не получилось. Вера заметила, как среди деревьев мелькнула тень, потом еще одна. Пригляделась — мужчина бежит, за ним еще один и третий… Одеты по-спортивному, трусят профессионально. Надо же! А народ-то тут продвинутый проживает — с утра на пробежку выходит. Хотела было у Михаила спросить, но постеснялась. До сих пор еще стыдно было за свою выходку, когда посоветовала от мужского бессилия бегать.