Карен Уайт - Колыбельная звезд

В глазах ее отца было сожаление. Глядя на него как на постороннего человека, Джиллиан подумала, что он все еще очень красивый мужчина, но она знала, что в его широких плечах не было подлинной силы. Ей стало его почти жалко.

– Извини, Джиллиан. Когда я прочел о… Лорен в газете, я понял, что мне нужно с тобой поговорить. – Он глянул через плечо на Линка. – Наедине. Но когда я не смог тебе дозвониться, твоя мать и я решили приехать, чтобы лично с тобой побеседовать.

Джиллиан обхватила себя руками. Она черпала силу от присутствия Линка у себя за спиной.

– Тебе нечего сказать мне, кроме того, что мне уже известно. Я знаю о тебе и Лорен. Я дала пачку твоих писем к ней констеблю Веберу. Ему нужно будет задать тебе несколько вопросов.

Губы отца побелели.

– Я не имею никакого отношения к ее смерти. – Он указал на Линка.

– Его нужно допрашивать. Он преследовал Лорен, когда она его бросила. – Парриш опустил руку. – Она любила меня. И Линк не мог вынести мысли, что Лорен любит кого-то другого.

Джиллиан почувствовала, как Линк напрягся, и схватила его за руку, не давая ему заговорить.

– Ей было только семнадцать, папа. А ты был женат. Об этом ты подумал? О том, какое страдание ты причиняешь людям?

Отец пожал плечами, не глядя на нее.

– Лорен меня любила.

Джиллиан долго на него смотрела.

– Ты знал, что она беременна?

Он поднял взгляд и медленно кивнул.

– Да, я знал. Но больше никто. Я собирался увезти ее в Чарльстон, в один дом, где бы о ней позаботились до рождения ребенка и потом устроили бы его в приемную семью. Я собирался дать знать ее родителям, что с ней все в порядке, чтобы они подумали, что она просто убежала. – Обернувшись, он взглянул на жену, чьи пальцы, державшие бокал, побелели. – Лорен думала, что мы уедем вместе. Я не сказал ей правду, потому что знал, что она расскажет все родителям, но она не пришла туда, где мы договорились встретиться. – Парриш пристально посмотрел на Линка: – Я всегда знал, что она пришла бы, если бы могла. Была она тогда уже мертва или ты ее пытал сначала?

Линк выступил вперед:

– Ты сволочь. Ты за этим сюда приехал, чтобы все стали показывать пальцем на меня? Ты уже так поступил однажды, помнишь? Но на этот раз так не получится. Слишком многие знают о тебе правду. Тебе нигде не спрятаться.

Джиллиан удержала его за руку, когда он со сжатыми в кулаки руками подступил к ее отцу. Ее мать встала, покачиваясь на высоких каблуках. Она протянула вперед руки, чтобы найти опору, и опрокинула бокал, который упал на пол и разбился вдребезги. Осколки разлетелись во всех направлениях. Последний, заключительный акт. Джиллиан повернулась к ней.

– Ты знала о его связи с Лорен и не помешала. И ничего не сказала, когда она исчезла. Почему? Как ты могла быть настолько слепа, когда речь шла о нем?

Губы матери задрожали.

– Ты никогда не могла понять. Я люблю твоего отца, и он любит меня. Мы научились мириться с недостатками друг друга. Будь у тебя сердце, ты бы это поняла.

Гнев вспыхнул в ней. Джиллиан сделала шаг к матери:

– Будь у меня сердце? Не странно ли это звучит в устах женщины, никогда не проявившей ни капли привязанности к собственной дочери?

Мать побледнела, на щеках у нее выступили красные пятна.

– Ты неблагодарная тварь. Я тебя кормила, одевала, водила к врачам, когда ты болела. Я не слышала от тебя ни слова благодарности.

Голос Джиллиан был не громче шепота:

– Ты моя мать. Считается, что такие вещи делаются из любви, а не из чувства долга.

Глаза Джоан Парриш наполнились слезами. Голос ее был тихий, но внятный, когда она наконец заговорила:

– Ты не моя плоть и кровь, как бы я этого ни хотела. Потому ты никогда не была дитя моего сердца.

Джиллиан открыла рот, пытаясь вдохнуть воздух. Она поняла наконец, как чувствует себя тонущий человек. Линк обнял ее за плечи. Джиллиан заметила, как сжались его челюсти.

– Сейчас не время для семейных откровений – Джиллиан нужно кормить ребенка. Оставьте подробности для разговора с начальником полиции. А сейчас мы хотим, чтобы вы убрались отсюда. Вы уже достаточно принесли вреда.

Джиллиан чувствовала острую боль и потребность задать тысячу вопросов. Но мозг ее отказывался функционировать, и она ощущала только переполненную молоком грудь и стремление к своему сыну. Она повернулась спиной к женщине, которую всю свою жизнь называла матерью, и увидела детский монитор, который Рик оставил на веранде. Монитор был выключен.

– К ребенку кто-нибудь прислушивался?

Проходя мимо отца, она с удовлетворением увидела его огорченное выражение.

– Я пойду кормить Форда.

Линк вошел в дом с ней.

– Я найду что-нибудь, чтобы убрать стекло.

Прыгая через две ступеньки, Джиллиан вбежала наверх и распахнула дверь детской. Она съежилась, готовясь услышать вопль разбуженного шумом ребенка, но не услышала никаких звуков.

Джиллиан бросилась к кроватке и уставилась внутрь нее. Взгляд ее блуждал с одного конца кроватки к другому и обратно. Ее мозг отказывался фиксировать увиденное.

Кроватка была пуста, только в ногах лежало скомканное детское одеяльце, в котором было когда-то завернуто черепашье яйцо, и чувствовался запах ребенка, которого там не было.

Линк услышал крик Джиллиан. Взбежав наверх, он нашел ее возле колыбели, вцепившейся в детское одеяльце. Ему не нужно было спрашивать, что случилось.

– Его нет. – Свет, который он привык видеть в ее глазах последние несколько месяцев, погас.

– Пошли, – сказал мужчина и потянул ее за дверь. Джиллиан тупо за ним следовала. Рука ее стала безвольной, как у ребенка. Линк схватил телефон и сунул его ей в руку, как только они спустились вниз. – Вызови Мейсона. Скажи, чтобы он приезжал немедленно. Мы найдем Форда. Я обещаю.

Джиллиан кивнула и начала набирать номер. Линк вернулся на веранду и увидел, что ее родители садились в темно-синий «Линкольн» в конце подъездной аллеи. Он бросился бежать.

Линк поравнялся с ними, прежде чем Марк Парриш успел развернуть машину. Схватившись за ручку дверцы со стороны водительского места, он распахнул ее и, сунув внутрь руку, вырвал ключ зажигания. Мать Джиллиан ударила его, оцарапав щеку длинными ногтями.

Линк схватил отца Джиллиан за воротник рубашки, чувствуя впервые в жизни способность убить человека голыми руками.

– Где он? Где ребенок?

На лице Марка отразилось подлинное недоумение.

– Рик сказал, что он спит наверху. Я не ходил туда проверять.

Линк ослабил свою хватку, и Марк закрыл дверцу, потирая шею.

– Его там нет. Был в доме кто-нибудь еще?

В лице Марка появилось раздражение.

– Нет, я клянусь. Но мы были на передней веранде. Кто-нибудь мог войти с черного хода и пробраться наверх.