Алиса Лунина - Просто была зима…

– Слушайте, такое дело – у вас нет моего кота? – спросил Жданов с порога.

– Кота?! – изумилась Таня. – Нет, котов не держим…

Жданов махнул рукой:

– Ну, я думал, может, на всякий случай забежал. Ладно, забудьте!

Татьяна пожала плечами и закрыла дверь. Странный тип, очень странный, может статься, он придумал этого кота, просто как предлог, чтобы прийти. А зачем он приходил на самом деле? – испугалась Татьяна. Она вспомнила небритую физиономию Жданова, его недобрые глаза стального цвета и невольно поежилась. Точно, кота он просто выдумал!

Девушка вернулась на кухню, налила себе еще чая и прочла сценарий до конца. Татьяну переполняли мысли и чувства – история ее потрясла. Таня решила непременно расспросить Ольгу об этом сценарии: кто автор, когда планируют съемки фильма…

Между тем было уже за полночь. Решив лечь спать, Татьяна открыла в спальне дверцу шкафа, потянулась за пижамой и… уткнулась рукой во что-то мягкое. От неожиданности она закричала что есть мочи. На полке, среди одежды, развалился кот. Толстый. В полоску.

Глаза перепуганные: чего ты так орешь, женщина? «Наверное, он забежал в приоткрытую дверь квартиры, когда я разговаривала с любовницей Жданова на площадке», – подумала Татьяна. Что, однако, с ним делать? Возвращать хозяину? Ох, как же ей не хотелось сейчас идти к этому отвратительному типу, тем более что на дворе глухая ночь! Но делать нечего.

Таня подхватила кота и пошла к соседу. Жданов долго не подавал признаков жизни, наконец раздались какие-то шорохи, и он спросил из-за двери:

– Чего вам?

– А вы всегда разговариваете, не открывая двери? – разозлилась Татьяна.

Сосед открыл. Судя по его помятой физиономии и устойчивому коньячному запаху, в этот поздний час мужчина был занят важным делом – пил.

Татьяна решила сразу приступить к сути дела и протянула Жданову кота:

– Вот ваше животное!

– Вы же говорили, что у вас нет моего кота? – удивился сосед, не спеша забрать питомца из Татьяниных рук.

– Ну вот завелся, случайно забежал, я и не знала. – Таня опустила кота на пол и подтолкнула к порогу ждановской квартиры. – Иди, киса… Как его, кстати, зовут?

– Хмыряга, – серьезно ответил Жданов.

Татьяна попятилась к лестнице, испытывая сильное желание прекратить это общение. Но тут сосед сказал, как бы даже не девушке, а вообще – в пустоту:

– Хорошо, что кот нашелся. Только у меня пожрать для него ничего нет.

Татьяна опешила, но из вежливости уточнила:

– Совсем ничего?

Мужчина невозмутимо пожал плечами:

– Ну… только коньяк.

Татьяна укоризненно покачала головой: не слышала, чтобы котов кормили коньяком. Она ушла к себе, но через десять минут снова позвонила Жданову в дверь. На этот раз он открыл быстро, словно ждал ее под дверью. Таня вручила ему кастрюльку и пакет с продуктами:

– Вот молоко для кота, индейка под сыром, а это… вам, пирог с капустой.

Жданов, усмехнувшись, взял продукты:

– А что, все известные артистки такие добрые?

– Не знаю, – вздохнула Татьяна и пошла к себе, надеясь, что больше она этого алкаша никогда не увидит.

Подумать только – в квартире ее детства почти ничего не изменилось! Нет, конечно, мелкие изменения видны: кое-что из мебели заменили, обои другие, но в целом… Ох, в целом, – Ольга вздохнула, – люди остались в той жизни, в том веке! На подоконнике мамины фиалки, и господи, бабушкин ковер с оленем так и висит на стене. А в комнате, где Ольга жила вдвоем с бабушкой, везде ее фотографии в рамочках: маленькая Оля, Оля – школьница, Оля в белом платье на выпускном вечере. Выходит, Татьяна не стала убирать фотографии сестры; да и вещи оставила как есть: на полках Ольгины любимые игрушки, книги… «Благородно, – усмехнулась Ольга. – В этом музее памяти все осталось неизменным». А потом она отчего-то расплакалась и заворчала: «Ну вот, до слез довели своим благородством!»

Неприкаянная, она ходила по пустой квартире, словно попав на очную ставку с собственным прошлым. Потом Ольга села «под оленем» и пригорюнилась. Вот зачем она сюда приперлась? Что собиралась доказать? И кому: старшей сестре или себе? Может, она действительно хотела отмотать пленку и вернуться в тот день, чтобы понять что-то важное? «Ладно, раз уж я здесь – надо как-то обживаться, не буду же я три недели сидеть под этим древним оленем и лить слезы… Не-а – не дождетесь!» Она подошла к окну и увидела золото куполов часовни, очевидно построенной рядом с домом совсем недавно. «Что ж, поглядим, какие еще перемены произошли за время моего отсутствия!» – улыбнулась Ольга и отправилась гулять по городу своего детства.

Первым делом она пошла на «золотой свет» куполов. Часовня хоть и оказалась небольшой, зато являлась красивой и гармоничной. Оля зашла внутрь, посидела в тишине, поставила свечи. Уходя, она прочла, что часовня в память погибших моряков города Приморска была построена год назад на благотворительные средства.

Ольга прошлась по центру города, отметив, что в Приморске мало что изменилось. Удивительно, но город остался прежним, будто время здесь остановилось; ну разве что появилось несколько современных супермаркетов, а так та же тишина и сонливость провинции. Но все-таки это был не обычный провинциальный городок, а город у моря! И это, конечно, все меняло!

Море… Ольга стояла на берегу и жадно втягивала соленый, до боли знакомый запах моря (запах детства!). Штормило, волны с ревом разбивались о берег. В своей московской жизни Оля здорово скучала по морю и при любой возможности старалась выбраться к морю. Ей довелось побывать на разных морях, она, смеясь, говорила, что собрала всю коллекцию морей: Средиземное, Красное, Адриатическое, Карибское и далее по географическому атласу мира, но родное Черное осталось первой и главной любовью в ее жизни.

В детстве Оля любила прибегать на берег моря в шторм и кричать, перекрикивая рев волн. Кричала до изнеможения, до хрипоты, а потом всегда чувствовала облегчение, словно выплеснула из себя все обиды и боль. Обиды и боль… Ольга, как когда-то много лет назад, набрала в грудь побольше воздуха и… А кричать она умела, как соловей-разбойник свистеть – камни заходили ходуном. Она даже перепугала какую-то девчонку (на вид лет двенадцать, круглые очки, как у Поттера, дурацкая шапка), которая, очевидно, сочла ее за сумасшедшую. Ольге еле удалось от очкастой девчонки отделаться – иди, милая, иди…

Когда девчонка ушла, Ольга села на камушек и заплакала. Потому что это было то самое море, в котором маленькая Оля запускала кораблики, в котором она плавала, на берегах которого встречала рассветы-закаты; и вот столько лет прошло, и нет уже той Оли, а море есть. И будет всегда.