Алиса Лунина - Просто была зима…

Однако до отъезда он хотел попрощаться с Татьяной и сказать ей, что кем бы она ни была – актриса, учительница, продавец мороженого, – она – самая лучшая, а вот он – конченый дурак, и пусть она на него, дурака, зла не держит.

Андрей закончил сборы, отложил рюкзак и вышел на балкон покурить. Увидев во дворе Татьяну, шедшую к подъезду, он не выдержал и, быстро потушив сигарету, как был – в тельняшке и домашних трениках, рванул в подъезд ей навстречу.

…Он смотрел на девушку, вышедшую из лифта на лестничную площадку, и… молчал.

Жданов – еще более угрюмый, чем обычно, и еще более элегантный, нежели всегда, в тельняшке и знавших лучшие времена трениках, ждал ее у лифта. Сомнительный герой-любовник, да… К тому же его сложно назвать красноречивым, молчит, словно коньяка в рот набрал.

Тогда сказала Татьяна:

– Андрей, послезавтра Новый год. Хочешь, встретим его вместе?

Жданов помотал головой и виновато ответил, что тридцать первого он улетает, потому что у него традиция – встречать Новый год не в Москве.

– А, ну да, – усмехнулась девушка, – в самом деле, зачем же нарушать традицию?!

Сосед переминался с ноги на ногу, словно решаясь на что-то. Таня понимала, что вот сейчас произойдет что-то важное. Но подталкивать его к принятию решения она не хотела. Пауза так затянулась, что стало ясно, ждать нечего.

– Хорошего Нового года, Андрей! – Татьяна повернулась и пошла к своей квартире.

– Таня! – крикнул ей вслед Жданов. – Подожди.

Она замерла: что?

– За котом присмотришь? – выпалил сосед. – Ключ я оставлю. Как раньше…

Татьяна кивнула:

– Присмотрю. За это не беспокойся.

Ну все – теперь уже точно ушла.

В тихой, пустой квартире плакала женщина (у меня ничего не получается – и Жданову на меня наплевать, и Ковальчуку я помочь не смогла, и вообще всё плохо!), и этот синий московский вечер казался ей темнее самой черной, безнадежной ночи.

И тут по скайпу позвонила Ольга. Татьяна растерялась, пожалуй, сейчас она не была готова к разговору с сестрой: а ну как не сдержится, расплачется, начнет жаловаться? Она ведь знала, что Оля, в принципе, не любит обременять себя чужими проблемами.

Татьяна вздохнула, да, их отношения с сестрой по-прежнему оставались для нее болезненной темой. Где-то в глубине души она чувствовала обиду на Ольгу, спрятался внутри этакий злой ледничок. Таня не хотела жить с этой обидой, изо всех сил старалась от нее избавиться, однако же ледничок не таял. И ничего с этим поделать Татьяна не могла.

Компьютер надрывался – еще звонок, и еще… Может, что-то случилось? – встревожилась девушка.

Даже на экране было видно, что выглядит Ольга, мягко говоря, не очень: несчастная, заплаканная и почему-то подстриженная под ноль.

– Оля, что случилось? – испугалась Татьяна, мгновенно забыв о собственных неприятностях, и уж тем более обидах.

– Я елку нарядила, – всхлипнула Оля, – а еще меня ваш мэр бросил.

Татьяна охнула: ее блистательная, высокомерная сестра теперь мало походила на себя. Потерянная, опухшая от слез, Ольга казалась обычной женщиной – уставшей, запутавшейся, отчаявшейся.

В этот вечер Татьяна чувствовала сестру всем сердцем.

Прогретый любовью и жалостью, злой ледничок треснул и исчез. Осталась чистая, беспримесная любовь к близкому человеку – сестре по крови и духу. И это было настоящим новогодним чудом, самым главным чудом, случившимся с сестрами Таней и Олей.

Утром следующего дня Татьяна позвонила сестре:

– Оля, выручай! Нужно сыграть Снегурочку на новогодней елке в нашем ДК. У них артистка заболела, организаторы позвонили мне (я в прошлый Новый год играла в их спектакле Снегурочку), умоляют, просят помочь!

Ольга вздохнула:

– Ты серьезно? И я буду водить детские хороводы вокруг елки, вот это все: раз-два-три, елочка, гори, и вызывать Деда Мороза?

– Еще успокаивать маленьких плачущих девочек, – улыбнулась Татьяна, – если они вдруг подерутся. Оля, всего один раз! Завтра тебе найдут замену. Оль, ну дети останутся без праздника?!

Сестра проскрипела, что уж это будет ее последним хорошим поступком в городе Приморске: не забывайте, она все-таки злая волшебница, а не добрая!

«Многое меняется в этом мире, только не новогодние представления в приморском Доме культуры!» – подумала загримированная и облаченная в костюм Снегурочки Ольга, входя в зал. Да и сам зал мало изменился, разве что тут и там были установлены камеры – местные телевизионщики собирались снимать сюжет о новогоднем представлении.

Ольга вздохнула: невозможно поверить, что с тех пор, как она в этом зале придумала для Деда Мороза смешной стишок, прошло – о нет! – тридцать лет; и другие дети в костюмах снежинок и зайцев стояли у елки, ожидая чудес и подарков. Впрочем, сейчас у Оли не оставалось времени для ностальгических воспоминаний, ей надо было честно отработать Снегуркины обязанности. Ольга водила с детьми хоровод, пела, а потом, согласно сценарию, принялась вместе с ними зазывать Деда Мороза. «Где наш Дедушка Мороз? Покричим громче, ребята!»

Ребята вместе с Ольгой орали уже до хрипоты, но Дед Мороз все не шел. «Да где этот Дед запропастился! Какое-то просто хамство!» – разозлилась Ольга.

И тут Дед Мороз наконец появился. В тулупе, с белой бородой, заплечным мешком – все как положено. Недобрая Снегурочка Ольга Искра бросилась к нему навстречу и гневно прошипела прямо в дедушкино ухо:

– Сколько можно ждать?!

– Извините, на совещании задержался! – виновато ответил ей Дед.

Ольга бросила на него удивленный взгляд, а вслух пропела:

– Здравствуй, Дедушка Мороз! А мы с детишками тебя заждались!

– Здравствуй, Снегурочка! – бодро забасил Дед и, оправдываясь, принялся объяснять, как долго он шел аж из Лапландии со своим другом северным оленем. Немудрено, что чуток задержались.

Уже на «северном олене» Ольга что-то заподозрила – дедовский голос показался ей странно знакомым. Ох, знакомым. А когда Дед Мороз сказал детям, что знает хорошие стихи про Новый год и прочел их, почему-то грозно завывая и размахивая посохом: «Если на улице снег – иди домой!», Ольга все поняла. «Да ты прирожденный артист, Степан Алексеевич».

В конце представления, когда протанцевали все хороводы, выслушали все стихи, песенки и раздарили все подарки, Дед Мороз, приобняв Ольгу, насмешливо ее спросил:

– Ну а ты чего хочешь, Снегурочка?

Ольга в тон ему насмешливо ответила:

– Любви! Большой и красивой!

Дед Мороз ударил посохом:

– А вот обещаю, что исполнится!

Ольга улыбнулась:

– Да? Ну смотри, не соври!

А глаза у Деда Мороза были какие-то льдистые – голубые-голубые.

…Ольга со Степаном вышли в серые, начинающие чернеть сумерки. Степан объяснил, что знать не знал о том, какую Снегурочку здесь встретит. «Меня еще неделю назад попросили поздравить детей на елке в костюме Деда Мороза. Типа, фишка такая – чиновник с человеческим лицом. Ну, я не мог отказать…»