Джессика Клер - Последний вздох

Я никак не могу перестать думать о том, в какую идеальную букву «О» складываются её пухлые губки, когда она думает, и о том, как бесконечны её гладкие ноги. Когда мы поднимались к Перею, мой взгляд блуждал по её крутой попке, обтянутой фабричной тканью. Наконец, я беру себя в руки, иначе не смогу ходить, если продолжу на неё смотреть.

Загадка мистера Фриза занимает меня. Очевидно, он хотел вернуть Рэйган, а Гомес оказался жадным глупцом, который отпустил её. За двадцать пять тысяч. Больные люди часто зацикливаются на каких-то вещах без логичных на то объяснений. Моя бабушка, например, страдая болезнью Альцгеймера, пила только из одного пластикового стаканчика. Она закатывала истерику, если кто-нибудь предлагал ей другую емкость. Судя по всему, Рэйган стала этаким пластиковым стаканчиком для богатого покровителя Гомеса.

Мысли о плохом обращении Гомеса и его людей с Рэйган, словно булавки, втыкающиеся в воздушный шарик, но я им благодарен. Последнее, что мне нужно, чтобы Рэйган заметила стержень в моих штанах и решила, что я такой же, как все отбросы, окружавшие её. Поэтому я на одном дыхании скидываю с себя это наваждение. Последние следы моей эрекции исчезают, но я все равно чувствую себя тревожно и неловко. Эти две эмоции я испытывал последний раз в четырнадцать лет, когда лишал девственности Мэрибет на заднем сидении моего пикапа. Хотя тогда я был менее взволнован, чем сейчас.

Я стаскиваю её пальцы со своей талии, а она стонет во сне.

— Эй, милая, — говорю я.

Это заставляет её только сильнее прижаться ко мне, уткнувшись в меня носом, и устроить свою мягкую щечку в место между моим плечом и шеей, будто оно было создано специально для неё. И вот сошедшая было эрекция возвращается назад. Чертов нос. Клянусь Богом, вернувшись в Даллас, я подцеплю женщину в баре и буду трахать её так, что мой член будет красным целую неделю.

Её необходимость во мне заставляет меня использовать прозвище, которое она ненавидит сильнее всего, и впрыснуть в голос столько гадости, сколько могу.

— Куколка, я готов к утренним приключениям, но я бы предпочел твою руку на моем колене.

Я слегка шлепаю её для усиления эффекта, и она спрыгивает с меня, словно кошка, облитая водой.

— Что это было? — спрашивает девушка, смахивая волосы с глаз одной рукой, а другой растирает место на попе, куда пришелся мой шлепок.

Мою руку покалывает от контакта с её попкой, и она хочет возобновить контакт. А я хочу установить контакт с каждой частью её тела. Отвернувшись, я наклоняюсь собрать одеяла, чтобы скрыть свою эрекцию.

— Я просто разбудил тебя, куколка, и дал знать, что скатился на пол, хотя тебе надеюсь, понравилось быть сверху.

Я стою спиной и не могу видеть её лица, но полагаю, она злится. Зато она не спит.

— Зачем ты говоришь такие вещи? — спрашивает Рэйган тихим шепотом.

Вот, дерьмо. Теперь я чувствую себя погано.

Я держу одеяла и постельные принадлежности перед собой и поворачиваюсь к ней лицом. В её выражении лица отображается куча предположений, а взгляд пытается расшифровать меня.

— Меня беспокоит, что ты могла бы пробудить во мне мужское начало, поэтому хотел четко разделить нас.

— Мило.

Девушка морщит тот нос, что идеально вписывается в складки на моей шее. Я отвратителен. Может, надо было ей позволить понюхать меня подольше, это могло бы остудить порывы любой девушки. Я грязный, потный и в крови, а может, и других жидкостях, что могли попасть на мою одежду с тех мертвецов. Я не мылся уже… я считаю. Три чертовых дня.

В моей команде шутили, что, если ты свежее, чем гнилой персик, значит, провел недостаточно времени в засаде. Мне долго было комфортно, а в окопе даже одеяло и подушка роскошь, но наемному убийце хорошо платят, и я привык к перинам и пуховым одеялам, не говоря уже о горячем душе.

Я кладу подушку на деревянный стол и смотрю на Рэйган. Мой рот произносит слова раньше, чем мозг успевает сдержать этот флирт:

— А знаешь, ты действительно чертовски красивая?

Я благодарен и удивлен, увидев, как она качает головой и недоверчиво смеется:

— Знаешь, мой парень Майк говорил, что я похожа на жеребенка. Одни ноги без туловища.

— Майк-дерьмо-вместо-мозгов? Тот, что не мог довести тебя до оргазма? И ты, в самом деле, слушаешь его?

У Рэйган спадает улыбка с лица.

— Я не должна была тебе этого рассказывать. Ты думаешь, что я извращенка.

Я качаю головой в недоумении, прислонившись к столу.

— Ты извращенка, потому что он не мог тебя удовлетворить?

Я не говорю ей о других вещах, что знаю. Знаю, как она мастурбировала рядом с ним, пока он спал. И он даже ни разу не позвонил, чтобы узнать, где она находится. Ник говорил, что раздумывал пристрелить Майка, потому что он занимает место во вселенной, которое мог бы занять действительно хороший человек.

— Нет, потому что я рассказала тебе все эти вещи, — она бросает взгляд на мой пах. — И другие вещи.

Мне не нужно, чтобы она заметила мои другие вещи, потому что они продолжают набухать, надеясь ощутить её реальное прикосновение. Нужно убрать её из поля зрения, прежде чем я начну ей объяснять, что не стану её инструментом на пути к наслаждению. Мне бы хотелось ей сказать, что в следующий раз, мои прикосновения будут желанными от того, что она намокнет.

Я обеспокоен тем, что она будет отвлекать меня в этом месте. На Холме Обезьян у каждого есть оружие от простых жителей до полицейских, которые регулярно пытаются отчистить трущобы, ведь Рио стал респектабельным игроком на мировой арене. Рэйган легко может попасть здесь под шальную пулю, что будет просто ужасно.

Мысленно я перебираю, что мы должны сделать. Во-первых, нам необходимо раздобыть паспорт для Рэйган, иначе она никогда не выберется из Рио. Во-вторых, нам нужно добраться в аэропорт, чтобы отправить Рэйган домой. В-третьих, мне нужно найти хакера. В-четвертых, мне нужно найти мою сестру, тогда оба ребенка Хейзов воссоединятся и вернутся на свое ранчо, чтобы никогда не покидать его вновь. Но прежде всего, мне нужно на холм встретиться с информатором, который, по словам Перея, обладает информацией о Наоми.

Я запускаю руку в волосы и приказываю ей:

— Будь здесь. Я скоро вернусь.

Наверху я нахожу Перея, спящего, как невинный младенец рядом со своей женой. Моя рука нуждается в опоре, и я кладу ладонь на лодыжку, чтобы почувствовать нож. Перея вооружил меня и дал мне кров. Мне нет нужды угрожать ему ножом. По крайней мере, пока.

Я размахиваю рукой над его головой, пока не вижу, что его глаза открываются, и зажимаю ему рот. Теплая слюна и язык касаются моей ладони, и я удивляюсь, почему до сих пор не пользуюсь перчатками. Не позволив ему оттянуть мою руку прочь, я шепчу ему на руку: