Джессика Клер - Последний вздох

Щелчком пальцев он подзывает маленького пацана в военной робе и поясом с оружием. Я закатываю глаза, и Мендоза пожимает плечами:

— Дети, — говорит он.

— Что ты можешь сделать?

Малыш вручает Мендозе поднос с едой, который он вносит в комнату.

— Ешь. У меня есть грузовой самолет, на котором вы доберетесь до Коста-Рики. Оттуда вы сможете вернуться домой. У вас есть документы?

Я киваю:

— Спасибо.

— Я сожалею о твоей сестре, — в дверном проеме он останавливается, и говорит тихим голосом: — Она у тебя хорошая. Держи её крепче.

Что ж королю нужна королева, чтобы составлять ему компанию в постели. Интересно. Но меня больше беспокоят другие проблемы, чем романтические перспективы Мендозы. На подносе стоит кувшин с водой, две чашки сытного рагу и несколько сырных рулетиков. Рэйган молчит весь наш разговор.

Я сажу её на кровать и придвигаю к ней стол.

— Pão de queijo, — говорю я ей, предлагая сырный хлеб. — Это сыр и хлеб. Поверь, эта одна из лучших вещей, когда-либо приготовленных здесь. Будто сам Христос Искупитель оставил рецепт первым поселенцам Рио.

Она посылает мне грустную улыбку и берет рулетик сыра. Эти рулеты настолько хороши, что даже трагичность Рэйган спадает, и она издает стон удовольствия.

— Видишь? — говорю я, поедая свой кусок рулета. — Хрустящая корочка снаружи и гребаная небесная радость внутри.

Я жду, пока она проглотит последний кусок своего рулета, прежде чем вручить ей стакан воды.

— Боец, мы вместе. Не твоя вина, что Василий сбежал с моей сестрой. Кроме того, я знаю, где он живет. Буквально. Поэтому мы сейчас поедим, а потом отправимся в Коста-Рику.

— Я хочу пойти с тобой, — говорит она, поднося ко рту второю половину сырного хлеба.

— Конечно, — я наклоняюсь и быстро целую её. — Я бы не хотел вернуться в Миннеаполис и путаться в системе начисления заработной платы.

Наконец, она издает звук, похожий на смех.

— Ты действительно не разочарован во мне?

— Боже, нет!

Я кладу свою еду на поднос и удивленно смотрю на неё:

— Так вот, почему был весь этот поток слез? Что я буду злиться из-за Наоми?

Она слегка кивает.

— Послушай, ты не ответственна за Наоми. Это точно была моя ответственность, ведь меня же подстрелили. К тому же, я знаю, что Василий не причинит ей вреда.

По крайне мере, я на это надеюсь. Мой страх в том, что Наоми потерялась и исчезла на улицах Рио, вот, что было бы плохо. Она не в ладах с новыми местами, яркими огнями и беспорядочными толпами людей, наводняющими Рио.

— Я чувствую себя ужасно и думаю, что ты покончил со мной.

Поставив миску с рагу, я кладу руку на щёку Рэйган и отодвигаю столик с едой.

— Я никогда не закончу с тобой, боец. Что я тебе говорил? Тебе придется убить меня, чтобы отделаться от меня, — я останавливаюсь, а затем снова говорю: — В моей голове это звучало менее жутко.

Смеясь, Рэйган проводит пальцем вдоль шва моих брюк, выдающегося из-за эрекции. Тонкие льняные штаны не позволяют скрыть то, что происходит, особенно, когда я освобожден.

— Твои жуткие мысли позволяют мне чувствовать себя в безопасности, — её голос становится дразнящим, и на моих брюках рядом с её пальцем проступает влажное пятно.

— У меня там ещё есть, — я усаживаю её на себя, когда она облизывает рот.

Знаю, мне никогда не будет так хорошо, как с ней. Она дрожит под моими руками и стонет мне в рот.

— Ты можешь всегда носить юбки? — спрашиваю я, поднимая ткань, чтобы попасть в рай на земле.

Я касаюсь рукой у неё между ног, и член становится ещё толще, когда понимаю, что она мокрая и без трусиков.

— В Миннесоте холодно, — вздыхает она. — Бывает погода, когда невозможно носить юбки.

— Тогда нам придется переехать туда, где потеплее.

Я стягиваю штаны вниз, чтобы освободить свой член, и поворачиваю её в удобную позицию для входа в её горячую влажную плоть. Первый толчок всегда самый поразительный, потому что её влагалище приветствует меня шелковистыми объятиями.

Хотел бы я целовать её с меньшей яростью, но в глубине души я вздрагиваю от синяков, которые остаются на ней. Я двигаюсь с большей силой, когда думаю о следах на теле Рэйган в знак моего владения ей. Надеюсь, она оставит такие же следы на моем теле. Держа её за щеку, я глубоко вхожу в неё.

— Я никогда не оставлю тебя, — говорю я ей резким голосом. — Ни на день, ни на час, ни на минуту. Я всегда буду с тобой.

Она обвивает меня руками.

— Я всегда буду сражаться на твоей стороне.

— Это больше, чем любой мужчина мог бы просить.

Затем я яростно врываюсь в её рот, трахая своим языком и членом, пока не чувствую, как судороги её возбуждения крепко обнимают меня. Мой призрачный контроль ломается, и моё тело начинает изливаться в неё. Её крики «О, боже» и «сильнее, Дениэл, жестче» сообщают мне, что она там вместе со мной. Я вытаскиваю из неё член в последнюю секунду, и он падает на складки её юбки, собравшейся на талии.

— Чёрт побери, — выдыхаю я, падая на спину. — Нам нужно достать презервативов или таблеток для тебя.

Она гладит мне щеку и грудь:

— Может быть, когда-нибудь?

Я крепко обнимаю её. Ребенок от Рэйган? После того, как мою сестру похитили, во мне больше не было жизни. У меня была только одна цель. И у меня была семья. Я и не думал устраивать свое будущее. Я даже не думал, что заслужил свое будущее. А теперь у меня есть Рэйган. Она схватила меня за яйца, и если поведет мой член за собой, я буду счастлив следовать. Куда угодно. Если она хочет детей, то да, чёрт возьми. Я хочу создать семью с ней. Жизнь становится всё лучше и лучше.

— Да, мне это нравится.

Наконец, я вскакиваю на ноги, ведь нам нужно идти.

— Доедай свою еду, — говорю я, потянувшись к своей сумке.

Там одежда, в которой я смогу путешествовать. Пара хлопковых брюк, нижнее белье, рубашка на пуговицах, а на дне куча пушек, боеприпасов, ножей и телефон для экстренных вызовов. Всё это я оставлю Мендозе. На телефоне мигает уведомление, и я вижу сообщение.

Я беру телефон и ввожу код разблокировки, чтобы прослушать сообщение. Это от Наоми, потому что там нет приветствия. Приветствие — излишнее проявление эмоциональности, по мнению Наоми.

«Василий увез меня в Россию. Он говорит, в России есть места, где всё белое и совсем мало людей. Мне нравится это. Кроме того, он хочет, чтобы я что-то сделала для него, что поможет людям. Другим людям, хотя я думаю, что это поможет ему. Но он говорит, что это поможет мне, и это искупление за все плохие вещи, что я делала для Хадсона. Мой баланс плох, поэтому я иду с ним. Василий сказал, что я должна позвонить тебе, или ты будешь преследовать нас в России. Не надо. Мне это не понравится. Мне нравится, что с Василием тихо. Большую часть времени он ворчит, но я понимаю, что это значит».