Розмари Роджерс - Порочный круг

— Сядь поскорее, детка, я повернула вентилятор так, что струя воздуха направлена прямо на диван, чувствуешь? Все равно, кроме нас, здесь никого нет. У тебя такие прелестные грудки, Стелла. Наверное, Кевин без ума от них.

Крошечные ладошки Мим, чуть прикасаясь, скользнули по животу, и Стелла вздрогнула, ощутив, как тело пронизало нечто вроде электрического разряда. Нет, Кевин никогда не делал ничего подобного.

Мим бормотала что-то успокаивающее, пальцы выводили прихотливые узоры на загорелой коже. О, как это было чудесно! Руки Мим сжимали, пощипывали, ласкали.

Стелла закрыла глаза. Она не помнила, как они оказались на диване. От жары лень было пошевелиться, и кроме того… в самом ли деле ей так хотелось отодвинуться?

— Сними и трусики, милочка, надо же как следует остыть!

Голос Мим так и переливался смехом… или в нем звенело что-то еще, чего она не поняла? Стелла приподняла бедра, предоставив Мим делать с ней все что заблагорассудится. Как ей хорошо! И пальцы Мим так приятно холодят тело.

— Давай я помассирую тебе плечи, Стелла, у тебя все мышцы свело. Перевернись на живот… вот так, крошка!

М-м-м, какое блаженство. Неужели она сказала это вслух? Уже потом Стелла сообразила, что, вероятнее всего, так и случилось. Иначе почему бы Кевин так озверел, неожиданно войдя в комнату? Неужто посчитал…

Стены маленькой квартирки, казалось, вот-вот обрушатся от яростных воплей и ругательств, которые изрыгал муж:

— Ты! Грязная лесбо! Я-то дурак, думал, что тот доктор все-таки тебя вылечил, да, видно, горбатого могила исправит, и теперь ты посмела… да еще с этой сучкой, моей женушкой! Я всегда подозревал, что с тобой что-то нечисто, Стелла, и оказался прав! Вечно притворялась святошей! Невинная недотрога! Таких и на свете не бывает! Сохранила девственность до свадьбы, и все потому, что тем временем валялась с бабами?!

Он уже истерически визжал, брызжа слюной, и, схватив Стеллу, швырнул на пол, но тут же поднял и, удерживая одной рукой, наотмашь бил по лицу другой.

— Нет, Кевин, нет! — кричали обе женщины одновременно, но он окончательно потерял голову.

— Фригидная тварь! Ни разу не пошевелилась, не обняла меня, вечно лежала как труп! А я еще старался быть с ней нежным и терпеливым! Ну и кретин же! Поделом мне за это! Но ничего, теперь вы получите обе, сполна, так, что запомните на всю жизнь. Я покажу вам, что значит настоящий мужчина! Мим, дорогуша, попробуй только отвернуться, и я расскажу о тебе всему свету. И что станется тогда с твоей карьерой, сестричка? Кончишь жизнь под забором, дрянь!

Голова кружилась и ужасно болела, губы и щеки распухли. Стелла даже не пыталась остановить мужа, когда тот втолкнул ее в спальню и бросил на кровать. Лишь тогда она, прерывисто всхлипывая, принялась слабо отбиваться. Откуда-то издалека доносился голос Мим, умолявшей брата опомниться.

— Лгуньи, вонючие извращенки! Подлые сучки! И не ори, иначе все поймут, что вы тут творили, пока я гнул спину с утра до ночи, — хрипло зарычал Кевин.

Стелла с ужасом увидела, что он снял брюки и вытащил ремень. Все, что она успела сделать, — перевернуться и вцепиться зубами в подушку, прежде чем Кевин стал избивать ее. Дрожа и извиваясь, женщина старалась сжаться, увернуться от неумолимо опускавшегося на спину ремня, но Кевин машинально поднимал и опускал руку, подвергая Стеллу невыносимой нечеловеческой пытке. Она уже не могла кричать и только едва слышно стонала. В этот момент она была всего лишь жалким истерзанным комочком плоти, но мозг упрямо отказывался отключиться. Наконец, насладившись видом окровавленной жертвы, Кевин швырнул ремень в Мим, тихо рыдавшую в углу.

Стелла, почти теряя сознание, почувствовала, как ее переворачивают. У нее не было сил пошевелиться, сползти с кровати. Кевин обрушился на нее всей тяжестью и стал насиловать, закинув ее ноги себе на плечи. Ярость и злоба лишь усилили его похоть — он казался куда более возбужденным, чем обычно. Он безжалостно вонзился в ее сухую неподготовленную плоть, разрывая нежные ткани, в стремлении проникнуть глубже, уничтожить, покорить, унизить. Стелла громко вскрикнула, и Кевин ударил кулаком ее в лицо, раскроив губу и чуть не выбив зубы. Она поняла, что истекает кровью, и как ни странно, именно это помогло освободиться от Кевина. Он сразу же кончил и встал. До Стеллы словно сквозь плотный туман донесся его злобный угрожающий голос:

— Когда я вернусь, чтобы духу вашего здесь не было, слышите, твари? — процедил он. — Даю два часа на сборы. И попробуй только не дать мне развод, шлюха! Проваливайте, я не желаю больше вас видеть, ясно?

Он ушел, хлопнув дверью, но Стелле было не до него. Она кричала и не могла остановиться. Господи, как больно!

Мим осторожно обмыла ее израненное тело, покрывая его поцелуями, обжигая раны и ссадины солеными слезами. И это ее нежные руки и губы подарили Стелле первый в жизни оргазм, прямо тут, на кровати Кевина.

Оставив почти всю одежду и вещи, Стелла позволила Мим увезти ее прочь от этого кошмара. Сначала они отправились в Лос-Анджелес, и, едва сошли синяки и зажили царапины, Стелла снова превратилась в красавицу. Мим научила ее таким вещам, о которых она даже не подозревала, и пополнила ее сексуальное образование, покупая специальные книги и руководства. Постепенно Стелла поняла, кто такая Мим и почему ей самой тоже нравятся ласки женщин.

Больше она не разрешит ни одному мужчине притронуться к ней! Ни за что! Плевать на все, что люди будут говорить за ее спиной! Стелла станет такой же, как Мим, безоговорочно примет все перемены, которые произошли в ней, и не постыдится собственных желаний и потребностей.

Она действительно так считала. До тех пор, пока брезгливо-осуждающие взгляды, ехидные намеки, сплетни и ощущение того, что она существует вне нормального круга человеческого общения, не стали действовать на нервы. Стелла стала раздражительной, дерганой и, хотя по-прежнему не желала иметь дело с мужчинами, до глубины души возмущалась тем, что общество отказывается принимать таких, как она. После бесконечных ссор, споров, убеждений и протестов, сопровождавшихся слезами и истериками, Мим наконец смирилась. И даже помогла Стелле найти работу.

— Наверное, я в самом деле у тебя в долгу за все, что натворила, — пробормотала она на прощание, глядя на Стеллу огромными умоляющими глазами. Но та, сама не зная как, нашла в себе силы устоять. Если быть честной, она устала от Мим и ее проблем. Отныне Стелла не даст кому бы то ни было полную власть над собой.

Взорвавшийся оглушительным звоном телефон заставил Стеллу вздрогнуть и вернуться к реальности. Она прикрыла на секунду глаза, прежде чем ответить. Слава Богу, Кевин и Мим остались в прошлом, надежно запрятанные в самом дальнем уголке памяти.