Джетти Вудрафф - Шлюха

От Вандера я ничего не скрывала. Он знал, что я планировала провести субботу в поисках его мамы, потому что я сообщила ему об этом следующим вечером.

Я упаковывала ланч для Пэкстона на следующее утро, когда сонный Вандер вошел на кухню. Да, я все еще делала это. Просто готовила все вечером перед сном, не желая видеть его утром. Я устанавливала таймер на кофе-машине и оставляла тарелку с выпечкой и маффинами на островке. Моя ненависть к нему не значила, что я хотела, чтобы он весь день работал под жарким солнцем без еды.

— Тетя Гэбби, — произнес тихо Вандер грустным голосом.

Я посмотрела на его грустное личико, заметив, что под рукой он держал что-то потрепанное и розовое. Хлеб, который я мазала майонезом, упал на стойку, и я пошла к нему.

— Иди сюда, малыш, — произнесла я, присаживаясь и притягивая его к себе на колени.

Его ноги свисали с одной стороны от моих колен, а голова легла на грудь. Растирая спину, я поцеловала его в макушку.

— Скучаешь по своей маме? — Я не считала нужным напоминать ему, что не помнила ее. — Я тоже по ней скучаю, Вандер. В субботу мы с Ми поищем ее.

— Можно мне с вами?

— Ни за что, приятель. Ты должен помочь мне. В субботу мы начинаем работу над водной горкой. Ты должен сказать, где хочешь сделать туннель.

Вандер взбодрился, услышав голос Пэкстона. Мы встретились взглядом, когда он поднял хлеб со стойки, положил сверху кусочек сыра и запихнул себе в рот.

— Правда?

— Ага, подожди, когда сможешь увидеть горку — на конце будет волна. Таким образом, съехав до этой волны, будешь взлетать вверх, прежде чем упадешь в воду.

Я отвела взгляд от Пэкстона, когда почувствовала розовую ткань в своей руке, подозревая, что, что бы это ни было, оно принадлежало его маме. Что-то особенное, что он долго хранил.

— Что это, милый? — спросила я.

Вандер зажал вещь между нашими телами, когда осознал, что она у него в руках.

— Это мое.

Я погладила его по спине, пытаясь убедить в том, что все хорошо.

— Я никому не скажу, — прошептала я.

Он вернул руки на колени и развернул ткань. Розовая, потрепанная футболка с пятном горчицы у воротника.

— Когда моя мама поменялась с тобой местами, вы поменялись и футболками. Она сказала, это твоя любимая футболка, и она должна вернуть ее. Она накрыла меня ею, когда я родился, чтобы ты тоже была частью моего рождения. Но теперь она моя. Я не хочу отдавать ее.

— Ты всегда с ней спал?

— Да, но не говори Офелии, она моя.

Мы с Пэкстоном обменялись быстрыми улыбками при упоминании нашей «вредной» дочки.

— Можешь забрать ее, если хочешь. Мамочка сказала, что мы должны сохранить ее, чтобы отдать тебе.

До меня дошел смысл слов, когда я опровергла его страх, что заберу его защитное «одеяло».

— Давай ты и дальше будешь сохранять ее ради меня, хорошо?

Я почувствовала его кивок, но слов он не произнес.

— Вандер, ты знал, что твоя мама собиралась сюда?

— Ага, она сказала, что нашла тебя и собиралась сюда, и что она больше не будет болеть. Она хотела работать на тебя, дядя Пэкс.

Не знаю, как Пэкстон так быстро подошел к нам, но он был рядом прежде, чем упала первая слеза. Я встала с Вандером на руках и передала его мужу. Пэкстон подошел к стеклянной стене и указал на бассейн.

— Я думал построить мост от игровой площадки к водопаду. Что думаешь?

— Качающийся мост.

— Мм, мне нравится ход твоих мыслей.

Я зашла за угол как раз тогда, когда у меня вырвался громкий стон, и опустилась на пол, так как ноги подкосились; слезы победили.

Глупая, глупая Иззи. Если бы она только подошла к двери и постучала. Она могла бы быть здесь, с Вандером.

— Что случилось, мамочка? — раздался тихий голос Офелии. Боже. Почему все мои дети еще не спали?

С Фи я слез не скрывала. Схватила ее в медвежьи объятия и сжала покрепче, используя ее для такого необходимого мне чувства безопасности.

— Ты скучаешь по сестре?

Я улыбнулась, убрала ее волосы назад и положила руки на ее маленькое личико.

— Я так сильно скучаю по ней, малышка.

— Я бы тоже скучала по Роуэн, — мягко сказала она, положив ладошку мне на щеку.

Я поцеловал ее запястье и снова притянула поближе.

— Пойдем, попрыгунья. Пора спать. Залезай на поезд, — сказал Пэкстон, перемещая Вандера к другому плечу.

— Нет, мамочка грустная.

Я поцеловала маленькие губки Фи и легким шлепком прогнала ее с моих колен.

— Иди, малышка. Со мной все хорошо.

— Она скучает по твоей маме, — сказала Фи Вэну, когда папа поднял ее к свободному плечу.

— Она найдет ее в субботу, — ответил Вэн.

Черт. Вероятно, не стоило ему это говорить.

Я поднялась с пола и прошла на кухню, приглашая крепкий коктейль на свою вечеринку жалости. Не найдя своих шлепанцев у двери, просунула ноги во вьетнамки Пэкстона. Вышла на улицу, планируя пойти на пляж и там, в тишине, выпить свой коктейль. Помолиться глухому Богу, который не слышал меня.

— Эй, куда идешь? Иди сюда.

— Иди к черту, Пэкстон. Я не подойду. Оставь меня в покое, — крикнула я через плечо, откинув волосы за спину с такой силой, что, перелетев, они попали мне в левый глаз. Ауч.

— Габриэлла.

— Хватит следить за мной. Возвращайся в дом к детям.

— Нет, нам нужно прекратить все это. Выслушай меня, ради Бога.

Я повернулась к нему, коснувшись пальцем его носа.

— Почему? Зачем, Пэкстон? Ты сам сказал это. Мы кучка гребаных лжецов. Ты просто солжешь мне. Я, блядь, говорила тебе. Пыталась донести до тебя. Все это нереально.

— Может, перестанешь материться?

— Да иди ты, — прокричала я, разворачиваясь к пляжу, при этом разлив половину напитка.

Пэкстон отпустил меня, но ненадолго. Я дошла до песка и упала, не способная больше нести себя вперед. Коктейль пролился на песок, но мне было все равно. Я достала свой маленький гематит из кармана и сжала его, молясь, чтобы сработала его магия.

— Габриэлла, я не знаю, как все исправить, детка.

Я даже не попыталась отстраниться от него. Я была слишком слаба, не могла тягаться с силой его утешающих рук. Пэкстон притянул меня в объятия, и я позволила. Позволила, потому что нуждалась в чьей-то поддержке, а он был рядом. Позволила ему, потому что хотела его, но не могла иметь, так как мы оба были сломлены.

— Почему, Пэкстон? Он не заслуживает этого. Она пришла ко мне за помощью. Мы могли быть вместе, Пэкстон. Боже! — Я закричала на темный океан, слезы ручьем потекли по моему лицу. — Нужно было просто привести ее сюда. Нужно было купить молоко и привести ее домой, Пэкс. Почему я не сделала этого? Почему? Я снова закричала. В этот раз в небо, требуя, чтобы Господь меня услышал.

Пэкстон не сказал ни слова. Он крепко обнимал меня и слушал мои безумные мысли, пока у меня не закончились все «что, если». Он ни разу не перебил меня, даже шепотом.