Э. Эйбел - Жидкий пепел

Я услышала слабый гул мотоцикла, свернувшего на нашу улицу. Мое сердце билось все сильнее, пока звук становился громче. Этот звук навсегда отложится в моей памяти. Не думаю, что когда-нибудь смогу услышать другой мотоцикл без мыслей о Дереке и чувства тяжести того, что мы потеряли.

Уставившись в окно и рассматривая потеки на стекле, я сделала последнюю затяжку. Бросив окурок сигареты в стакан водки рядом со мной на полу, я слушала и ждала, пока Дерек открывал входную дверь.

— Теперь ты сигареты куришь? — его ботинки стучали по твердому деревянному полу.

Каждый шаг подводил его ближе, пока он не остановился с другой стороны дивана. Мы молчали, но я чувствовала, как он наблюдает за мной.

— Ты помнишь день, когда мы впервые встретились? — спросила я, не обращая внимания на его вопрос.

Я продолжала смотреть в окно.

— Да, конечно помню. Почему ты так одета?

— Как ты думаешь... — я сделала паузу, чтобы закрыть глаза. — Как ты думаешь, почему мы так запутались? Потому что наши отношения были основаны на лжи? Потому что они выросли из чужой боли?

— Где ты была? Куда ходила?

Он не слушал меня. Был слишком отвлечен своими обвинениями.

Повернув голову, я приподняла подбородок, чтобы посмотреть на него. Дерек стоял в своей форме, все еще со шлемом в руке — на его лице отражалось отвращение.

— Я бросила все ради тебя, Дерек — свою жизнь, семью, карьеру. Я поставила тебя выше всего.

— Ответь мне, Пенелопа. Где, блядь, ты была? — прорычал он, бросив свой шлем на диван позади меня.

Взяв свой стакан водки с пеплом, я встала и встретила его раздраженный взгляд. Он опустил глаза и прошелся взглядом по моей одежде.

— Зачем? Беспокоишься, не изменила ли я тебе? Боишься, что я предала тебя, Дерек? Не так ли?

Дерек подступил на шаг ближе. Он пристально вглядывался в меня своими разгневанными карими глазами.

— Не играй со мной, Пенелопа. Где ты была?

Саркастический смех сорвался с моих губ.

— Ха! Я? Играю с тобой? Ты играл со мной с того момента, как увидел! Ты никогда не любил меня. Тебе всегда было насрать на меня! — я швырнула стакан, и наблюдала за тем, как он разбился на мелкие кусочки, которые разлетелись о полу, как и моя жизнь.

— Да твою мать! — закричал он, напугав меня. Обернув свои сильные руки вокруг моих, он затряс меня, пока я смотрела на него снизу вверх. — Что за херня с тобой происходит? А? Ты ведешь себя как чокнутая!

Я пыталась вытянуть и освободить свои руки, но Дерек только придвинулся ближе, пока не прижался ко мне всем телом. Он источал тепло, а мое заледеневшее сердце страстно этого желало.

Его взгляд смягчился.

— Я всегда буду любить тебя, Пенни, независимо от того, как сильно ты меня ненавидишь. Это никогда не изменится.

Я закрыла глаза и отвернулась от него. Его нежные слова были словно живительные крохи для моего неутолимого чувства незащищенности. Он наклонился ближе, задев дыханием мою кожу, перед тем как поцеловать меня в щеку. Я сжала челюсти, борясь с желанием заплакать, блевануть или ответить на поцелуй. Я не была уверена, с чем именно я боролась.

— Я знаю, что ты все еще там, Пенни. Я знаю, что ты тоже все еще любишь меня, — он отпустил мои руки и обнял меня. — Я скучаю по тебе, детка. Я скучаю по нам, — прошептал он мне на ухо.

Я вспомнила Брендона и Дестини, и его татуированные пальцы в ее волосах.

— Кто она?

Дерек держал меня близко, моя щека прижималась к его груди, где билось сердце.

— Тише. Это не имеет значения, — пробормотал он. — Меня никто не волнует, кроме тебя, детка. Ты мое все. Ты нужна мне.

Спиной я ощущала отчаяние, исходящее от его объятий, пока он держал меня. С каждым вдохом Дерека я ощущала его страх.

— Пожалуйста, Пенелопа, — умолял он, пока я цеплялась руками за его рубашку.

Я отстранилась и посмотрела в его глаза — интересно, смотрел ли он когда-нибудь на нее так, как смотрит на меня, заставлял ли он чувствовать ее значимой, желанной. Я оттолкнула его и отступила на шаг назад.

— Кто она, Дерек? Ты все еще общаешься с ней? Ты все еще…

Он покачал головой и провел рукой по своим коротким волосам.

— Нет! Господи. Я не общаюсь с ней больше. Она знает, что я люблю тебя, Пенелопа. Она ничего не значит для меня.

— Тогда кто она? Почему ты не говоришь мне?

— Потому что это не имеет значения. Это вызовет только больше проблем, которые нам не нужны. У нас их и так достаточно.

Он защищал ее. А мой мир переворачивался. Независимо от того, сколько я пила или сколько курила, я не могла это остановить.

— Где ты была сегодня? — спросил он, когда я села на край дивана.

Плевать, сколько раз он спросит, я все равно ему не расскажу. До тех пор, пока он хранит свою тайну, я также буду хранить свою.

— Нигде.

Остаток дня я провела в постели, в то время как Дерек работал на улице, избегая меня — единственное, что он не мог исправить. Я едва узнавала себя. Я потеряла себя где-то на пути, и ненавидела ту новую женщину, которой стала. Предательство Дерека меркло по сравнению с тем, что я сделала с собой, и сколько бы я этого ни отрицала, я все еще хотела, чтобы он любил меня.

Повернувшись на бок, я лежала, уставившись в стену нашей спальни, пока слезы просачивались в подушку. Мой телефон оповестил о новом сообщении. Потянувшись, я схватила его с тумбочки и проверила. Это было сообщение от Тиффани.

Мы обедаем завтра, так что сможешь все мне рассказать!

Брендон сказал, чтобы я оставила тебе его номер. 910-467-9845.

Я задержала палец над экраном, размышляя, должна ли сохранять его номер. Не уверена, в состоянии ли я встретиться с Брендоном после того, как ушла из его квартиры. Он, наверное, подумал, что я сумасшедшая. И уж точно я не хочу рассказывать Тиффани о том, что случилось.

Нажав на экран пальцем, я сохранила его номер под именем Б, а затем ответила на сообщение Тиффани.

Ничего не было.

Спасибо за номер.

Я знала, что Тиффани так легко не сдастся, но у меня не было сил спорить с ней.

Вранье. Увидимся завтра.

Вздохнув, я убрала телефон обратно на тумбочку и уставилась на потолочный вентилятор надо мной. Может, настало время дать дружбе шанс. Это один из немногих выходов, которые у меня были, чтобы выбраться из ада, в котором я жила.

В понедельник утром я решила пропустить прием «Ксанакса». Этот шаг стал первым на пути взятия контроля в свои руки. Я слишком много времени провела, жалея себя, и пришло время вступить в борьбу с реальностью. По крайней мере, это я говорила себе, когда смотрела на свое отражение в зеркале ванной. Но когда Тиффани в одиннадцать прислала мне сообщение, я решила, что выкурить косячок было бы не так уж и плохо.