Руби Джексон - Помаши мне на прощанье

Слова «у меня в школе тоже была высокая подруга» едва не слетели с языка Грейс, и она возгордилась собой, потому что сумела их проглотить. Леди Элис не интересуют все Роуз Петри этого мира.

– Боюсь, вам придется снова чистить канавы, Джек, – вздохнула леди Элис, когда они подъехали к дому. – Но так чудесно иметь в доме еще одного водителя! Если будете развозить молоко по понедельникам и субботам и иногда в те дни, когда мне нужно быть одновременно в двух местах, я беру на себя другие дни. Разумно?

– Абсолютно, миледи.

Леди Элис легко спрыгнула вниз и пошла к дверям, но тут же повернулась:

– Ничего плохого, если будете учить и Грейс. Только постарайтесь, чтобы она ни во что не врезалась.

Грейс и Джек смотрели вслед леди Элис, пока дверь за ней не закрылась.

– Она это не всерьез…

– Конечно, всерьез, – кивнул Джек. – Если тебе от этого будет лучше, думай, что член высшего класса поручила тебе новое задание. Если сумеешь водить машину, ей не придется нанимать другого водителя.

Он глянул ей в лицо.

– Ты сплошной клубок сомнений, хорошенькая малышка Грейс. Она порядочная женщина. Посмотри только, как обращается со мной и Гарри.

– Только сегодня утром ты сказал, что она тебя пугает, – напомнила ему Грейс и почти обрадовалась, увидев, как он смутился. – Кроме того, – продолжала она, – ты скоро будешь доктором и уже умеешь водить машину. Зачем еще и меня учить…

– Да, и она гадает, почему я не вожу санитарные фургоны на фронте вместо того, чтобы копать канавы в Берфордшире. Пойдем. Нужно помыть бидоны, прежде чем приниматься за другую работу.

Не дожидаясь ответа, Джек завел грузовик и поехал к коровнику. Там они разгрузили бидоны, ставшие куда легче, и отнесли в молочную комнату, где Уолтер стал помогать им мыть бидоны.

– Может, лучше научишь водить Уолтера? – подшутила Грейс.

Как она и ожидала, Уолтер перепугался.

– Не, только не меня. Я лошадник. Всегда был и всегда буду.

Он рассказал, как много лет развозил молоко на запряженной лошадью тележке.

– А лошадь еще давала нам и добрый навоз. Может это сравниться с твоим мотором, Джек?

– Лошади всегда выигрывают, Уолтер.

Джек и Грейс в хорошем настроении ушли из молочной. Грейс все еще думала о том, что он назвал ее хорошенькой малышкой.

«Я не малышка, – думала она, – и миссис Петри всегда говорила, что я хорошенькая, хоть и слишком худа, но мне не нравится то, что сказал Джек о «клубке сомнений». Разве я сомневаюсь в людях? Разве я не готова думать о них самое лучшее? Но ведь так оно и есть. А потом оказывается, что я снова ошиблась».

Честность требовала, чтобы она добавила: «но не постоянно».

– Джек, почему леди Элис удивляется, что ты не водишь санитарные машины на фронте? Прости, что спрашиваю.

– Конечно, ты можешь спрашивать о чем угодно. Задавать вопросы – лучший способ учиться. Но я просто не могу заставить себя поверить, что вправе отнимать жизнь у другого человека. Я не сумею выстрелить в человеческое существо.

– Даже в немца?

– Даже в немца. Грейс, думаю, что можно найти десятки немцев, которые не хотят участвовать в войне, не хотят стрелять и бомбить города. Среди них тоже должны быть отказники. Может, их правительство говорит: да, вы не хотите убивать, но должен же кто-то водить санитарные машины…

Грейс была не уверена, что все поняла. Но все же кивнула:

– А если наше правительство спросит, хочешь ли ты водить санитарные машины?

– Если бы они попросили, я был бы счастлив. Я не хочу умирать, и можно сказать, что боялся бы. Но выполнял бы свой долг.

К удивлению Грейс, Джек покраснел так густо, как раньше она. Странное чувство охватило ее. Даже ее обожаемый Сэм не вызывал в ней таких эмоций.

«Да что это со мной творится?»

– Если тебе в самом деле интересно, могу объяснить свои поступки и ощущения. Все очень просто. Видишь ли, в Библии сказано: «Не убий». Так что воевать аморально. Должен быть лучший способ разрешать трудности. И кроме того, не могу припомнить времени, когда не хотел быть доктором. Сам не знаю почему. Доктора сохраняют жизнь людям. Спасают их. Как можно ожидать, что я буду делать прямо противоположное? Не имеет смысла. Войны следует запретить.

Грейс остро ощущала, что почти не имеет образования и опыта в сравнении с Джеком. Очевидно, он знал больше и владел языком лучше, чем она, и мог цитировать поэтов и политиков. Но ее беспокоила заповедь «не убий». Если Господь сказал это, подразумевал ли он, что плохо убивать вообще или плохо идти на войну и убивать врага?

Она вспомнила газетную статью о своей подруге Дейзи, которая видела, как немецкий пилот намеренно обстреливал из пулемета на бреющем полете женщину и ребенка, имевших несчастье оказаться на Дартфордской пустоши. Можно это считать военными действиями или убийством?

О, она не должна об этом думать, тем более что видела газету уже позже ужасного события и даже тогда не написала Дейзи.

Джек как-то странно на нее поглядывал.

– Грейс, тебе будет легче, если я скажу, что с радостью пошел бы на войну, помогать врачам, насколько мне позволяют мои знания? Но надевать дурацкий мундир и стрелять в людей… я на такое не способен.

Грейс охватила невыразимая грусть. Она так верила тому, что он говорил. Оказывается, он готов к грубому обращению, презрению и насмешкам.

– Джек, откуда ты знаешь, что это правда, что «не убий» сорвалось с уст Господа? Что Он говорил с каким-то человеком и употреблял именно эти слова?

Джек долго, сожалеюще смотрел на нее.

– Бедная дорогая Грейс! Так написано в Библии, а священная книга – это Слово Господне.

– Кто так сказал? Господь ведь не писал ее сам, верно?

– Нет.

Даже по единственному слову было ясно, как парень раздражен, как зол на нее и на глупый спор. Но для нее эти великие моральные вопросы были просты. Грейс редко ходила в церковь, чему немало способствовала Меган. Она даже запрещала ей посещать службы. Только когда Грейс окончила школу и стала работать в заводской конторе, ей удалось вместе с подругами посетить рождественскую службу. Для нее это стало праздником, но она грустно гадала, что больше привлекает ее: музыка, свечи, огни и ризы священников или сама религия.

Грейс была практична по натуре. Слова учителя «История пишется теми, кто победил в битве. Не побежденными» глубоко на нее повлияли. Возможно, победители не говорят всей правды и, возможно, человек или люди, какими бы святыми они ни были, излагая речения Господни, не пересказывали их слово в слово, а перевирали.

– Боже, бедный Уолтер в одиночку моет бидоны. Нам лучше поторопиться, – закончила она.

Грейс никогда не видела ничего более чудесного, чем весна на ферме. Красота, которая предстала ее глазам, поражала девушку. Крошечные почки на веточках распустились за одну ночь, сияя разными оттенками зеленого, крупные цветочные бутоны раскрывались, и от этого зрелища хотелось плакать. Островки примул уступили место нарциссам, гиацинтам и прелестным полевым цветочкам, названий которых она не знала. Деревья и кусты живой изгороди, отгораживавшие поля, тоже расцвели.