Салли Торн - Мой любимый враг

Сам Джошуа тоже переоделся. Пока он, как продавец в магазине, аккуратнейшим образом складывал у себя на столе свою черную деловую рубашку, я поймала взглядом собственное отражение в стене по диагонали от Джошуа: маска идиотского вожделения с отвисшей челюстью. Во-первых, Джошуа был одет в джинсы – рваные и сильно заношенные, с пятнышками небесно-голубой краски. Когда он садился, штанины натягивались на бедрах. К этим джинсам у меня нет претензий.

Затем, на нем футболка. Мягкий, полупротертый хлопок растекается по торсу, когда Джош нагибается. Бугры мышц, которые играют под этой футболкой… Рукава, очерчивающие мускулы, вызывают у меня… А от его плоского живота я… Кожа золотистая, как…

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – Он оглаживает рукой футболку.

Мои глаза скользят вслед за ней. Мне хочется положить эту футболку в миску и съесть ее десертной ложечкой.

– Никогда не думала, что ты наденешь… – Небрежным жестом я машу в сторону его сказочного торса.

– Ты думала, я буду играть в пейнтбол в чем-нибудь от Хьюго Босс?

– Хьюго Босс? Это не они разработали нацистскую униформу?

– Люсинда, клянусь… – Он закрывает глаза почти на целую минуту, пощипывает переносицу.

Могу поспорить, он силится не рассмеяться или не закричать.

Навожу на него взгляд, высовываю язык и произвожу звук:

– Др-р-р-р-р…

Он не раскалывается. Потерпев поражение, я поворачиваюсь и оглядываю спинки сидений, пока не нахожу лохматую голову Дэнни. Мы машем друг другу и делаем одинаковые лица, чтобы показать, как недовольны оба сидящими рядом с нами. Потом до меня доходит, что мои сиськи – в нескольких дюймах от головы Джошуа, и я сажусь нормально.

– Ты и он? Это выглядит жалко. – Джош раздражен.

Его слова глубоко задевают меня. Жалко! Он уже называл меня жалкой! Мы совершили круг и вернулись ровно в то место, где нам комфортнее всего. Я размышляла, как будут складываться наши отношения после поцелуя, после слез, боли в его глазах. Извинений. Тишины, которая заполняла с тех пор все дни.

Судя по поведению Джошуа, мы снова вернулись к ненависти, и я больше так не могу. Не могу продолжать в том же духе. Это слишком тяжело. То, что раньше происходило легко, как дыхание, теперь превратилось в тяжелые бои. Я так устала. Мне от этого больно.

– Конечно. Я жалкая. – Я смотрю на дорогу впереди, а тем временем начинается игра в гляделки, односторонняя. Я игнорирую его. Нас никто не видит, кроме женщины за рулем, но ее внимание привлечено к ситуации на дороге, так что она нами не интересуется.

– Печенька… – (Я не реагирую.) – Печенька…

– Не знаю никого с таким именем.

– Поиграй со мной минутку, – шепчет он прямо мне в ухо.

Я поворачиваю к нему лицо и, стараясь не сбиться с дыхания, говорю:

– Отдел кадров.

Лицо Джоша так близко к моему, что я ощущаю вкус его дыхания, горячую мятную сладость. Различаю тонкие полосочки в его радужках, крошечные неожиданные сполохи желтого и зеленого. Но больше всего там голубых искр – много, как звезд в галактиках.

– Твои розы все еще живы?

Есть ли что-то такое, чего не знает этот мужчина? Я стараюсь не замечать, что наши локти тихонько трутся один о другой. Локти не эрогенны. По крайней мере, я никогда не думала, что они могут такими быть.

– От кого ты о них узнал?

– Ну, всем известно, что Дэнни Флетчер – мужчина твоей мечты. Розы и все такое прочее. Ланчи на двоих при свечах на офисной кухне. – Он смотрит на мои губы, и я их облизываю. Он смотрит на лямку моего лифчика, и я свожу колени.

– Кто твой информатор?

Глаза Джошуа темнеют. Зрачок поглощает голубизну, и я вспоминаю его глаза в лифте. Глаза убийцы. Страстные. Полупомешанные.

– Внутренний источник? Как у журналов для сбора сведений о знаменитостях? Ты разве знаменитость, Люсинда?

– Мне непонятно, откуда такая осведомленность.

– Я проницательный. Я все знаю.

– Ты знаешь, что у меня в спальне стоят розы. Откуда? Читаешь язык тела? Мысли? Ты такой гадкий! Наверное, подсматривал за мной через окно с помощью телескопа.

– Может, у меня квартира напротив твоей.

– Тебе этого хотелось бы, лазутчик. – Я начинаю ощущать, как на спине выступают первые капельки пота. Если так, я, вероятно, сама готова посидеть в темноте, вооружившись биноклем.

– Ну так что? Они живы?

– Завяли. Мне пришлось выбросить их сегодня утром.

Его ладонь скользит по моей руке – медленно, мягко. Она очень холодная. Я смотрю на лицо Джошуа. Выражение хмурое по умолчанию.

– Ты горячая.

– Да, это всем известный факт, – говорю я с сарказмом и убираю руку.

Автобус заворачивает за угол, и мое зрение затуманивает легкая волна головокружения, начинает подташнивать. До настоящей тошноты дело не доходит. Возможно, мое тело реагирует на стресс, вызванный подачей заявки на новую должность, поцелуем и убийственным блеском в глазах Джошуа.

– Ждешь не дождешься, когда тебя пристрелят?

Я беру себя в руки и выдаю лучшую отповедь, на какую способна:

– Я собираюсь уничтожить тебя. Игрой в ненависть. Ты против меня. Только так можно покончить с этим.

– Верно! – резко бросает Джошуа, поворачивается и встает на колени на своем сиденье, чтобы обратиться к коллегам.

Все неохотно прерывают разговоры, и я чувствую – зреет бунт.

Я тоже встаю на колени и машу рукой. Все улыбаются. Хороший маленький коп, всеми презираемый коп. Отмечаю, что гаминовцы сидят слева, а бексливцы – справа.

– Сегодня у вас будет шесть сложных задач, – начинает Джошуа.

– Семь, если включить в список его, – говорю я и получаю в ответ несколько дешевых смешков.

Джошуа хмуро косится на меня:

– Шесть команд по четыре человека. Каждое новое задание вы будете выполнять в другой группе. Цель – познакомиться с коллегами в отличном от офисного окружении и в процессе активных действий. В командах вы должны выработать стратегию и первыми захватить флаг. – Лица остаются безучастными, и Джошуа тяжко вздыхает. – Серьезно? Никто из вас раньше не играл в пейнтбол? Вы будете пытаться захватить флаг, опередив команду-соперника. Основное правило – не стрелять в следящих за флагами. А также в лицо и в пах друг другу.

Черт, это именно то, о чем я мечтала.

– Мэрион, Тим, Фиона, Кэри – вы будете судьями. Ваша задача – оценивать, как идет игра, с удобной позиции рядом с флагом. Начисляйте людям очки, если хотите.

Я немного удивлена. Трудно представить себе этих четверых перемещающими свои грузные, усталые, болящие, стареющие тела вдоль края пейнтбольной площадки. Мэрион и Кэри, сознавая собственную важность, кивают друг другу, а Джошуа тем временем передает назад четыре планшета. Мне хотелось бы, чтобы он обсудил все это со мной. Сейчас он полностью контролирует ситуацию, и мне это не нравится.