Евгения Перова - Потому что люблю тебя

– Почти шесть часов. Это так на нее не похоже. Даша всегда мне говорила, куда идет, когда вернется, понимаете? Мы всегда были на связи. А сейчас ее мобильник не отвечает.

– Вы уверены, что мы говорим об одной и той же женщине?

Некоторое время они оторопело смотрели друг на друга, потом Алымов задумчиво произнес:

– Ну, не похитили же ее, в самом-то деле…

– Похитили? – Леонид вдруг совершенно позеленел и рухнул на стул.

– А когда, вы говорите, она могла тут быть? Примерно в три? Может, она с моей женой виделась? Сейчас узнаю.

Сергей позвонил Асе – пока он задавал вопросы и слушал, все выше поднимая брови, Большаков жадно внимал и даже протянул было руку, чтобы схватить мобильник Алымова, но опомнился.

– Да-а, интересно. Ася говорит – действительно, общалась с Дарой, и та показалась ей странной: плакала, тряслась, даже в обморок завалилась! Руки Асе целовала! У жены сложилось впечатление, что Дара вас винила в случившемся со мной.

– Меня? С какой стати?

– Ну, определенная логика в этом есть. Если вы угробили ее любовника, то почему бы не взяться и за бывшего мужа. Тем более что я якобы собрался к ней возвращаться.

– Кого я… угробил? Какого… любовника…

Алымов внимательно разглядывал Леонида, который выглядел совершенно потрясенным и побелел еще больше.

– Вы что, не знали про ее любовника? Мальчик из кордебалета, мулат! Как его… Славик, что ли. Она так уверенно заявила, что вы его убили. Заказали. Значит, опять все наврала? Вот сука! А я-то ее пожалел…

– Почему она решила, что я его… заказал? Я же не Дон Корлеоне какой-нибудь. Ничего не понимаю… Ничего… Можно мне воды? – Сергей подал ему воды, тот жадно отпил и закашлялся. – Все это так не похоже на Дашу.

– Как раз на Дашу это очень даже похоже. Она и часа не могла прожить без вранья. И ни дня без мужика. Вы вообще знали, на ком женились?

– Послушайте, я понимаю, вы на нее обижены, но…

– Интересно, а про беременность она тоже наврала?

Большаков выронил стакан с недопитой водой.

– Этого тоже не знали? Восемь недель, кажется. Она была не уверена, чей именно ребенок – ваш или любовника… Эй, вам что – плохо? Я сейчас позову кого-нибудь.

– Не надо. Сейчас все пройдет. Вы знаете, я вспомнил – у них в театре действительно кто-то недавно умер. Были похороны, Даша мне говорила. Она очень сильно расстраивалась, даже плакала: такой юный мальчик, такой талантливый! Значит, она решила, это я устроил… Господи…

– Скажите, а вы действительно контролировали каждый ее шаг? Она вам за все отчитывалась, да? Где была, что делала?

– Даша так вам сказала? Что значит – отчитывалась? Я расспрашивал, это правда. Мне было интересно, как у нее идут дела! Мы просто разговаривали… как муж с женой… Шутили… Черт, неужели она воспринимала это как контроль?! – Большаков закрыл лицо руками.

– Знаете что, – сказал Алымов. – Мне тут мысль пришла: а не могла она поехать к Славику?

– Куда? – изумился Леонид.

– Да на кладбище. Порыдать на могиле. Что-то мне все больше кажется, что у нее нервный срыв. Вон и Ася говорит – неадекватное поведение, да и мне она странной показалась. Может, у нее крыша съехала на почве горя? И беременная к тому же.

– На кладбище? Это идея! Я могу узнать, где он похоронен! Спасибо! Огромное спасибо! Вы меня так поддержали! Скорейшего вам выздоровления! Простите, что…

– Да чем же я вас поддержал? Скорее – наоборот, – удивился Сергей и крикнул в спину убегающего Большакова: – Сообщите, когда найдется, ладно?

Покачал головой и потянулся к мобильнику – надо же рассказать Асе всю эту дикую историю! Вот «олигарх»-то влип! Но на кладбище «олигарху» ехать не пришлось – жена нашлась дома. Когда Большаков, задыхаясь от волнения и спешки, ворвался в спальню Дарьи, она сидела на полу – увидев мужа, на четвереньках побежала в угол и скорчилась там: промокшая, грязная, с разбитой коленкой и порванными колготками, с размазанной по лицу косметикой… Скорчилась и зарыдала:

– Не трогай, не трогай меня! Я больше не буду! Только не трогай…

Большаков устроил Дарью в самую дорогую частную лечебницу и каждый день ездил навещать. Первое время Даша много спала, и он, постояв немного около ее постели, вздыхал и уходил опечаленный. Врачи наговорили ему множество умных и не слишком понятных слов, объясняющих состояние жены, – Леонид понял только, что ребенок, слава богу, никак не пострадал во время почти семичасовых блужданий Дарьи по городу, из которых она мало что помнила, кроме автобуса, завезшего ее куда-то на окраину. Еще он понял, что причиной этого срыва явился страх – страх перед ним, Лёней Большаковым!

На самом деле Леонид Большаков вовсе не был никаким олигархом, хотя несколько миллионов сколотил – благодаря упорному труду и невероятному везению: удача всегда была к нему благосклонна. Не везло только в семейной жизни: все жены бросали его сами, не выдерживая безрадостного существования рядом с человеком, настолько зацикленным на бизнесе. Лёня плохо понимал, как надо обращаться с женщинами, и Даша казалась ему незаслуженным подарком судьбы – яркая, талантливая, энергичная, сексуальная! И так же помешанная на театре, как он сам на компьютерных технологиях.

Большаков считал, что все устроилось просто прекрасно. Виделись они, конечно, редко, зато секс был потрясающий. Леонид с удовольствием расспрашивал жену про театральные дела; ему нравилось, что Дарья не тянет из него деньги на пустяки, сама решает свои проблемы, что ее не нужно развлекать; нравился сложившийся между ними легкий, слегка насмешливый стиль общения. Они всегда немного поддразнивали друг друга, и оба слегка играли: он – строгого мужа, крутого парня, она – послушную, но иногда капризную жену… Так ему казалось. И вот вам, пожалуйста, – она его боится! Почему?! Что он такого сделал?! Большаков не сразу понял, что дело вовсе не в нем, а в самой Дарье. Страх жил у нее внутри всю жизнь и теперь выплеснулся такой мощной волной, что чуть было не сокрушил их брак.

Наконец Лёня застал Дашу бодрствующей – она сидела на кровати, свесив ноги, и смотрела в пол. Он разволновался, понес какую-то чушь про погоду, потом замолчал и просто смотрел на ее бледное, чуть опухшее лицо с тенями под глазами. Даша медленно перевела на него пустой взгляд и так же медленно произнесла:

– Я страшная, да?

– Нет, ну что ты, – забормотал Леонид. – Ты прекрасна, как всегда. Хочешь яблочко? Или мандаринку? Очистить тебе?

– Ну очисть…

Большаков отколупал оранжевую шкурку и подал Даше несколько долек, она понюхала, потом положила в рот.

– Новым годом пахнет. Сладкий. Я не хочу оставаться тут на Новый год.

– Детка, ты уже будешь дома к тому времени, ну что ты!