Елена Заремба - Китти. Следуй за сердцем

Хм, уже второй раз за день меня называют козой, и начинает казаться, что в этом сравнении есть доля правды…

– Но ничего… – продолжал рыжик, целеустремленно накалывая на вилку ускользающий нут. – Вот когда я перееду в Брюгге, уж я за тобой пригляжу! Смотри мне, у Штайнера много пустующих палат, а я твердо намерен злоупотребить своими служебными полномочиями, если ты опять начнешь дурить.

– Бе-бе-бе, – мрачно передразнила я. – Хороша любовь, с такими-то угрозами…

– Суровая, но справедливая, – поучительно заметил он, собрал посуду, вымыл ее до такого скрипа, что я даже услышала довольный хмык Лилла, подшивающей свадебное платье в своей комнате, затем скомандовал: – Так, объявляю в лагере отбой. Подъем завтра, точнее, уже сегодня в пять утра.

Я не стала пререкаться: и так уже последние полчаса остервенело терла глаза от усталости. Я удалилась в свою комнату, переоделась в любимую пижаму, так и сяк поворочалась в постели, но сон все не приходил. Слишком уж хороша была реальность. Вместо того чтобы думать, как мне придется привыкать к жизни без Каспера, как было всего пару дней назад, я могла помечтать о том, какой же будет моя жизнь с ним. Вечерние и ночные прогулки по всему Брюгге – потому что в сутках слишком мало часов, чтобы наговориться. Завтраки у Оливии, обеды у Микеле, ужины у Мороцких. Много ужинов у Мороцких. Возможно, Карл нас даже как-нибудь возьмет с собой на охоту за книгами. И я наконец смогу увидеть местную психушку! Возможно, мое воодушевление по этому поводу настораживает, но там такие красивые здания! Нужно это видеть! Будем кататься на велосипедах, на лодке по каналу, на лошадях по полям. Я обязательно найду лошадей и соответствующее поле, чтоб покататься! Будем сидеть допоздна в магазине, читать книги и пить чай с миндальными меренгами Оливии. Я буду приносить ему на работу пирожки с малиной…

– Каспер, – прошептала я в розетку возле изголовья кровати, вспомнив о еще одном нерешенном вопросе.

– М-м-м? – сонно промурлыкал рыжик, почему-то не удивляясь источнику голоса.

– А мы… – Я собиралась с духом. – А мы же теперь как бы встречаемся, да? Это я так спрашиваю, на всякий случай. Чтоб уж наверняка…

С другой стороны розетки молчали. Воздержавшись от порыва потыкать туда чем-нибудь для получения сколь-нибудь ясного ответа (ясность мне в этом случае, конечно, светила, но совсем не та, которой хотелось), я настроилась на ожидание. Из розетки послышался тихий смешок:

– Это настолько оригинально, что я не мог себе представить подобное даже в самых безумных фантазиях! Да, Китти, мы определенно встречаемся. Еще с зимы. Но я рад, что ты наконец признала это вслух. – И, пока я пыталась определить, как отношусь к подобному тону, он ехидно добавил: – Чтобы уж наверняка.

Оказывается, в Тиват можно было добраться на такси. Дорого, но не так чтобы совсем неподъемно. А я-то все утро прыгала по домику Лилла, подгоняя Каспера, удивляясь его ленивой безмятежности. Уезжать без завтрака рыжик наотрез отказался, и, пока я в дикой спешке нарезала кривыми ломтями мясо и сыр, пока паковала бутерброды, пока, обжигаясь и чертыхаясь, заливала нам кофе в термокружки, он спокойно проследовал в ванную мыть голову. Я взвыла и разразилась возмущенной речью, на что услышала: «Китти, не суетись, возьмем такси возле рынка».

– А почему я тогда здесь бегаю как угорелая?

– Откуда мне знать? Я подумал, ты всегда такая по утрам… – послышался невозмутимый голос из-за двери ванной. – Времени еще полно. Хочешь, я нажарю гренков, когда выйду?

Сдержав еще один гневный комментарий, я вышла на улицу, дабы немного успокоить нервы путем созерцания прекрасных цветочных композиций Лилла. Они и вправду немного меня успокоили: я решила, что экзамен все-таки будет у Каспера и на кону стоит именно его карьера, а у меня вообще-то отпуск, мне спешить некуда. Я достала фотоаппарат и принялась бегать за шмелем, пытаясь поймать в кадр его толстенькое пушистое брюшко. Прошло, наверное, всего минут пять или десять, как Каспер вышел в полной готовности, с потемневшими от воды кудряшками, неспешно прихлебывая кофе из термокружки и ведя ненавязчивую светскую беседу с Лилла.

Время, казалось, работало на него: при всей его неторопливости мы не только успели на рейс, но еще и минут двадцать ждали, когда нас пустят на посадку. Для меня это почти равнялось опозданию, а Каспер еще успел выстоять очередь в каком-то магазинчике и презентовать мне огромную шоколадку с соленой карамелью, причем буквально за миг до того, как нас пропустили на летное поле.

– Каспер, мне кажется, я беспокоюсь из-за твоего экзамена больше тебя самого! – воскликнула я, отчаявшись понять его особые взаимоотношения с временем.

– Мне тоже так почему-то кажется, – ответил рыжик, засовывая свой рюкзак на полку и усаживаясь рядом. – Только ты это совершенно напрасно: поверь, я хорошо подготовился. Да и приедем мы туда заранее, еще целый час будем болтаться по университету.

– Ну, может, ты еще со своими успеешь пообщаться, повторите материал? – предположила я.

– Китти, если я за столько лет все еще не выучил материал, то лишний час не поможет. Только зря будем трястись под дверью и заражать друг друга волнением. Не люблю таких ожиданий. Хочешь шоколадку?

– Помнится, – сказала я, отламывая треугольник «Тоблерона», – когда-то ты все-таки приехал на одну встречу гораздо раньше и настроился на длительное ожидание.

– То было не ожидание, – улыбнулся Кас, поудобнее устраиваясь в кресле и закрывая глаза, – то было предвкушение.

Ну вот что ему сказать?

Как только самолет взлетел, студент сразу же преспокойно уснул, а я то выглядывала в окошко, наблюдая, как пробегают внизу горы, то любовалась спящим Каспером, пересчитывая его веснушки. Волосы его уже подсохли и пахли моим абрикосовым шампунем, который я так и забыла в ванной у Лилла, а кудряшки опять заблестели медью. Чувствую, мне столько еще предстоит о нем узнать, к стольким вещам приноровиться. Ссориться будем, наверное. Да что там, наверняка! Бедный Каспер, как бы не пожалел он о своем выборе…

От этой мысли я тяжело вздохнула, а рыжик, не открывая глаз, сунул мне в руки шоколад.

Оливия декорировала свой очередной грушевый шедевр, а я, изгибаясь под самыми невероятными углами, мыла ее витрину для выпечки. Изнутри, снаружи – везде, даже некоторые детали отвинчивала, чтобы уж наверняка ничего не пропустить.

Я пришла в ее кафе с самого утра и потребовала для себя самой грязной и трудоемкой работы: от длительного пребывания дома в одиночестве мне потихоньку сносило кукушечку. Там висело мое великолепное свадебное платье в горошек, сшитое, конечно же, Лилла, но от близкого соседства с ним мне становилось слишком волнительно, а все возможные и невозможные дела в магазине я уже переделала несколько раз.