Джейн Фэллон - Дважды два — четыре

Вечером меня ожидали не одни удовольствия. На банкете после премьеры в мансарде под крышей клуба «Сенчури» мне было поручено следить, чтоб Гэри подошел и представился каждому, кто может в не слишком отдаленном будущем предложить ему работу. Планом предусматривалось, что эти обязанности разделит со мной другая наша ассистентка, Лорна. Я уже упоминала о Лорне? Когда я сказала, что люблю свою работу, вы не уловили дальнейшего но? Я люблю свою работу, но… Это самое но и есть эта самая Лорна. Я люблю свою работу, но не хочу сидеть в одной комнате с Лорной. Не скажу, что она стерва, просто… надоедливая. Раздражает. С ума сводит, бесит. Без умолку болтает. Буквально ни на секунду не умолкает. Тараторит ни о чем. Мало что меня так заводит, как люди, которые не понимают, когда надо заткнуться. Которые в каждый свободный момент описывают свой путь на работу, свой вчерашний потешный облом у Моррисона, излагают свой взгляд на ограничение кредита. Если честно, то можно назвать ее стервой. Возможно, она и есть стерва. Фактически время от времени она и впрямь обращается со мной как стерва. Но об этом дальше.

Так или иначе, Лорна должна была мне помочь присматривать за Гэри, обеспечивая его дальнейшее продвижение. Нам удалось сразу распределить обязанности, за что я ей была благодарна, не желая надолго оставлять в одиночестве Алекса. Он несколько непредсказуем, не умеет общаться с людьми, кроме меня и Дэна. После нескольких взаимных реплик принимается полностью излагать свою собственную историю: «Я очень долго состоял в несчастливом браке. Изо всех сил старался. Не пойму, что такого плохого я сделал. То есть не говорите, будто она сама никогда не подумывала об уходе…» Не может остановиться, хоть нельзя не заметить выражение лиц собеседников, варьирующееся от сочувствия до скуки и до опасения, что он никогда не умолкнет. Мастер-класс в трех кратких актах. Поэтому, стараясь подходить к нему каждые пять минут, я чаще всего обнаруживала его одного у стойки бесплатного бара. В последнее время Алекс слишком много пьет.

— Ну, как ты? — спросила я в десятый раз.

— Отлично. Прекрасно провожу время. — Алекс выхлебнул остатки красного вина и потянулся за новым бокалом. Я невольно проследила глазами за его рукой, забеспокоившись, что он напьется и опозорит меня. — Всего второй, — объявил он, оправдываясь.

— Я и не возражаю… — начала я и прикусила язык, ибо было понятно, что возражаю. — Хочешь уйти? Ничего страшного, можешь идти, если хочешь.

— Нет. Правда. Только чуточку посиди, поговори со мной.

Я огляделась — Гэри, кажется, вдохновенно беседовал с известным театральным режиссером, питающим склонность к пикантному хулиганству, — и поэтому села.

— Расскажи, как прошел день, — попросил Алекс, всегда с удовольствием выслушивавший последние сплетни о наших клиентах. Чем хуже, тем лучше.

И я поведала, как Гэри бился в припадке из-за того, что продюсеры позабыли прислать ему цветы на счастье, не забыв, однако, про актрису, играющую его сестру, у которой всего три строчки текста.

— Тогда как у него сорок восемь строчек, — добавила я.

— Откуда ты знаешь? — рассмеялся Алекс.

— Гэри сам заставил меня сосчитать. Не знал, что в оригинальном варианте пьесы у его персонажа восемьдесят три строчки. Роль явно сократили, когда решили дать ее ему.

Алекс фыркнул, я дрогнула от удовольствия, видя, что удалось его развеселить.

— Ничего не заметил?

— Нет. Оригинала не читал. Фактически никогда пьес не читает. Подсчитывает строчки текста и проверяет, что персонаж не умер на пятой странице.

Алекс уже так смеялся, что я начала рассказывать, как Лорна пожаловалась Джошуа и Мелани, что ее рабочий стол меньше моего, а это несправедливо, так как она работает в агентстве «Мортимер и Шиди» дольше меня и поэтому имеет право на больший стол.

— Тогда я их измерила, — продолжала я. — Разница в дюйм. Всего в дюйм!

— Ты должна все измерить, составить перечень всего, что у нее больше, чем у тебя… — начал он, но его перебила сама Лорна, объявив, что, по мнению Мелани, Гэри должен ходить по всему залу и поэтому кто-нибудь должен вырвать его из лап коварного режиссера.

— Сама разве не можешь? — спрашиваю я. Разве не видно, что я разговариваю?

— С ног валюсь, — сообщила она, падая на диван.

Я рассерженно встала, пояснила Алексу:

— Вот, это Лорна! — и отошла в уверенности, что он постарается от нее отделаться, наслушавшись от меня жалоб и зная, что я ее на дух не выношу.

— Боже мой, умираю, ног под собой не чую, — слышен был позади меня стон, — туфли только вчера купила, и, хотя у меня шестой размер, в магазине был только пятый с половиной, ну, думаю, черт с ними, должны разноситься, сто лет будешь дожидаться шестого, а к тому времени они мне, может быть, разонравятся, не захочу их носить, в любом случае у меня нога узкая, порой шестой размер кажется великоватым…

Вы себе даже не представляете. В монологе ни одной точки. Ни на секунду не передохнула. Я оглянулась.

Алекс просто смотрел на нее, характерно задрав одну бровь и все запоминая, чтобы мы вместе потом посмеялись. Я улыбнулась и двинулась дальше.

Наконец, мы с Алексом отчалили в первом часу, завалились в такси и поехали к нам. Естественно, предполагалось, что он у нас останется. Алекс ненавидит новую квартиру, поэтому почти постоянно живет в нашей свободной комнате. Вдобавок, должно быть, он надеялся, что Дэн еще не спит, можно будет с ним выпить, заняться самобичеванием (пожалуй, тут уместно вспомнить, что он сильно тоскует по девочкам; не слишком ли я эгоистична?). Уже в такси Алекс начал вести себя странновато. Не знаю, возможно, мне просто показалось, что он слишком долго и пристально на меня смотрит, пока я равнодушно глядела в окно. А когда оглянулась, болезненно улыбнулся, что меня на мгновение встревожило.

Здесь надо повторить, что между мной и Алексом никогда, ни на долю секунды не пробегала трепетная искра. Ничего подобного. Даже когда мы с ним остались в снятом на все лето доме, а Дэн, поссорившись со мной после впервые прожитого вместе учебного года, вернулся на пару месяцев в родной город, где работал в юридической конторе своего отца, а Изабелл пришлось выполнять опрометчиво данное обещание отправиться с подружкой в тур по Европе. Два с половиной месяца мы жили одни — сексуально озабоченный двадцатилетний старичок и внезапно оставшаяся в одиночестве девятнадцатилетняя старушка с разбитым сердцем. И ничего. Насколько мне известно, ни один из нас не испытывал никаких побуждений. Ни на миг. Вообще никаких.

Алекс пользовался неизменной популярностью у девушек. Самоуверенность возрастала по мере сознания собственной привлекательности, хотя его внешность — стройный блондин, скорее хорошенький, чем красивый, — была не столько мужской, воспламененной тестостероном [2] Тестостерон — мужской половой гормон. , сколько бесполой мальчишеской. Этакий безобидный ухажер девчонки-подростка, который за ней таскается как пришитый. Вдобавок он был невыносимо тщеславен, но настолько явно, что недостаток каким-то образом превращался в достоинство.