Райли Редгейт - 7 способов соврать

Сегодня, правда, я не увижу ярких брюк Берка и его замшевой ковбойской куртки. Я сбегаю по лестнице, выскакиваю на улицу и широким шагом иду по газону.

И в Канзасе бывает красиво. Сегодня целых пятнадцать градусов тепла, на небе ни облачка. Насвистывая, я шагаю по дорожке, что ведет к спортзалу и вьется мимо холма, где стоит актовый зал. Переступаю через корни дерева Победы – огромного дуба, на который забираются участники команды пловцов после побед на соревнованиях, – и сворачиваю к передвижным учебным классам. В крошечных белых домиках, примостившихся у подножия холма, проводят занятия по специализированным предметам, изучаемым по программе повышенной трудности, – таким как латынь и литературное творчество. Валентин Симмонс сидит за ними на холме, в гордом одиночестве. Его белесые волосы искрятся на солнце как комета.

Никто еще не разговаривал со мной так, как он. Мне плевать , грубо оборвал он меня, не дав закончить фразу. Не знаю, что у него на уме, но парень он любопытный.

– Привет. – Я подбегаю к нему с поднятой рукой.

Он смотрит на меня в смятении, словно я помешал ему молиться. Удовлетворенно вздохнув, я плюхаюсь на траву рядом с ним, стряхиваю с плеч рюкзак и вытаскиваю свой обед. Он не отрывает от меня глаз, пока я не поворачиваюсь к нему.

Одет он так же, как вчера: коричневые вельветовые брюки, вязаный свитер, кожаный ремень. На лице – то же недовольное выражение. Вроде бы внешне абсолютно нормальный парень, только вот кроссовки у него на липучках и оранжевые носки. Такое впечатление, что до лодыжек он одет в изделия фирмы «Джей Кру» [42] «Джей Кру» (J. Crew) – амер. компания – производитель мужской и женской одежды, а также аксессуаров и парфюмерии. Основана в 1947 г. , а все, что ниже, ему подобрал пятилетний ребенок.

– Что ты делаешь? – спрашивает Валентин.

– Сижу, – отвечаю я.

– Смешно. Почему здесь?

– Ты говорил, что обедаешь здесь, мне эта идея понравилась, и я подумал, что, может, ты не станешь возражать против моего общества.

– Я возражаю, – заявляет он.

– В самом деле? – Из внешнего кармашка рюкзака я достаю бутылку воды и, все так же глядя ему в глаза, делаю несколько больших глотков.

Он отводит глаза и протяжно вздыхает – слишком театрально.

– Ладно, сиди.

Улыбаясь, я выуживаю из рюкзака свой дневник, открываю его так, чтобы Валентин не видел, и зачеркиваю несколько пунктов в списке дел, запланированных на сегодня.

• Контрольная по английскому

• Сдать домашку по математике

• Сюрприз-обед с Симмонсом

Убираю дневник в рюкзак. Валентин, не отрывая взгляда от домиков, с бунтарским видом пьет сок из пакета. Я и не знал, что сок из пакета можно пить с бунтарским видом.

Я даю ему время насладиться собственной воинственностью и снова пытаюсь завязать разговор:

– Твоя мама работает в методическом центре, да?

– Да.

– Это дама с крупными серьгами? Дама с серьгами – суперприятная женщина. Наверно…

– Что ты там писал? – спрашивает Валентин, уходя от единственной темы разговора, которую я подготовил.

– А?

– В той тетрадке.

– А-а-а, ты об этом, – отвечаю я. – Там я веду список запланированных дел.

Он склоняет голову, запрокидывает лицо вверх, подставляя его солнцу, и от души вздыхает.

– А ты что подумал? – спрашиваю я.

– Мне показалось, это какая-то важная тетрадь.

– Она важная. В ней много списков.

Я вытаскиваю дневник и открываю его на странице, от края до края исписанной мелким почерком, – чем ближе к концу строчки, тем слова мельче.

Вот забавный список. Мои любимые слова, которые я, наверно, никогда не стану употреблять, но все равно хочу помнить.

Валентин бегло пробегает глазами страницу.

Мои любимые слова, которые я, наверно, никогда не стану употреблять, но все равно хочу помнить.

• Торч – внезапное экстатическое воодушевление!

• Колбаситься – танцевать неграциозно, но с удовольствием!

• Понор – карстовая воронка!

• Помойка – отребье, хлам!

• Олисбос – фаллоимитатор!

Я сразу понимаю, когда Валентин доходит до слова «олисбос», потому что он густо краснеет до самых корней своих белокурых волос.

– Греки придумали, верно? – говорю я.

– Познавательно, – отвечает он, прочистив горло.

Улыбаясь, я захлопываю дневник. Деревья вокруг домиков колышутся на слабом ветру, тыча в меня своими пальцами.

– Так что ты обычно здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Домашнее задание. Или читаю.

– Что читаешь?

Он потрясает передо мной толстой книгой и снова кладет ее на землю. Я успеваю разглядеть на обложке астронавта и слово «Марс» в заглавии.

– Про космос, – констатирую я.

– Про космос, – подтверждает он.

– У меня где-то здесь есть список созвездий, – докладываю я, листая дневник. – Я все никак не мог нарисовать пояс Ориона. Только с третьей попытки получилось.

Валентин не смеется, даже не улыбается. Он вообще еще ни разу не улыбался – к его лицу словно навечно приклеилось спокойное серьезное выражение.

– Как можно было что-то напутать в поясе Ориона? Это всего три точки.

– Я неправильно их обозначил, – смеюсь я.

Я нашел нужную страницу и показал ему список. Внизу справа на странице изгибался трехконечный Малый Лев, вверху растянулся Дельфин, в середине – Орион с моими зачеркиваниями над поясом.

– Хм, – пренебрежительно хмыкает Валентин, задержав взгляд на странице.

В следующую секунду я снова закрываю дневник, а он без предупреждения хватает его и, усердно пыхтя, силится вырвать тетрадь из моей руки.

– Ты что делаешь? – удивляюсь я.

Уж не знаю, на что ему понадобился мой дневник, но он его не получит. Видал я и более мускулистых парней.

Валентин прекращает борьбу и волком смотрит на меня. Убирает со лба упавшие на лицо волосы:

– Ты там, наверно, скрываешь план завоевания мира.

Я быстро перебираю странички:

– Вообще-то я планирую когда-нибудь купить остров. Это в счет? – Идею мне подбросила одна из учениц в Пиннакле. Ее семья владела островом, который приобрел еще ее дед. Он назвал остров своим именем и на его самой высокой точке установил свою статую. Пока не могу решить – вызывает ли у меня эта идея тошноту или стоит сделать ее целью всей жизни.

Валентин с сожалением смотрит на меня:

– И на что ты планируешь купить остров?

– Стану банкиром. Заработаю кучу денег.

– Ты что, силен в математике?

– Эй, твой скепсис неуместен.

– Это… – он пожимает плечами, – просто голос у меня такой.

– Я тебя понимаю, – смеюсь я. – Некоторые считают, что у меня «пугающе бодрый» голос. Так что извини, если мой голос вызывает у тебя дискомфорт.