Райли Редгейт - 7 способов соврать

– Скоро ты получишь аттестат, – продолжает Гарсия. – До окончания школы осталось меньше двух лет. Между тем… я не требую, чтобы ты ходила с высоко поднятой головой и улыбалась. Просто хочу донести до тебя, что впереди тебя ждут миллионы возможностей. Почему бы тебе уже сейчас не задуматься о том, каким путем ты пойдешь?

У меня дрожат губы.

– По-вашему, я способна сосредоточиться на чем-то столь запредельно далеком? – в отчаянии спрашиваю я. – У меня едва хватает сил продержаться еще один день.

– Так и живи одним днем, – советует он. – Это все, что тебе нужно. Просыпаешься утром и говоришь себе: еще один день . И так каждое утро. Еще один день . Эти прожитые тобой дни-одиночки будут складываться в месяцы, годы, и ты ахнуть не успеешь, как начнешь знакомиться с замечательными людьми и находить миллионы скрытых возможностей. Так что живи по одному дню зараз.

Глаза Гарсии, освобожденные от очков, невероятно темные, и в них столько сострадания, что больно смотреть. Убежденность в его голосе всколыхнула нечто плотное и забытое в моей груди. Как вы смеете такое обещать? – хочу крикнуть я, но не позволяю себе еще раз сорваться.

– Я отпугиваю людей, – тихо признаюсь я.

– В самом деле? – усмехается Гарсия. – Не хотелось бы тебя разочаровывать, но труппа о тебе очень высокого мнения.

– Что?

– На днях после репетиции Эмили сказала мне, что ты ее вдохновляешь. Она же еще только в девятом классе. Ты для нее пример для подражания.

Я едва сдерживаю смех. Добрая тихая Эмили считает, что с меня можно брать пример? Бред какой-то.

– Это вопрос времени, – возражаю я. – Даже если кто-то и жаждет моего общества, в конечном счете поймет, что я не стою его усилий.

– Почему ты так думаешь?

Я собираюсь объяснить ему, что мы с Оливией отдалились друг от друга, но осекаюсь. Мы ведь с сестрой перестали находить общий язык не по ее инициативе – это меня тошнит от людей, а не ее. С тех пор, как мама уехала…

Точно! Это она считает, что на меня не стоит тратить силы и время. Знакомые холодные щупальца сдавили грудь. Миновало два с половиной года, а боль не проходит. Тебя даже мама не может любить .

Я поднимаю глаза на Гарсию.

– Не знаю почему, – отвечаю я, нарушая затянувшееся молчание. – Просто думаю, и все.

– Кэт, – мягко произносит он, – ты не заслуживаешь одиночества.

Я так крепко вцепляюсь в пластиковое сиденье, что пальцы немеют.

Гарсия пристально смотрит на меня, потом откидывается на стуле и снова надевает очки. Проходит долгая минута. В конце концов я с трудом встаю, поднимаю с пола рюкзак и иду к выходу. На пороге бросаю взгляд через плечо.

– Увидимся на репетиции, – говорит Гарсия.

– Да. – Я едва слышу сама себя.

Ноги несут меня прочь. Я иду по коридору и выхожу во двор. Ошеломленная, стою на ледяном ветру под ослепительным солнцем.

И чувствую себя живой как никогда.

В конце обеденного перерыва я вбегаю в кабинет мистера Гарсии. Через десять минут начнется наша презентация.

Мэтт уже сдвигает парты.

– Привет, – здоровается он.

– Привет. – Я закрываю дверь. – Где Гарсия?

– У учителей какое-то собрание. – Мэтт ставит на место последнюю парту и кладет на нее карточку с надписью: Предательство: Девятый круг.

– По поводу? – спрашиваю я, кнопками пришпиливая плакат к классной доске.

– Очевидно, теперь начнут допрашивать учителей, что…

– Бессмысленно, – заканчиваю я. – На что рассчитывает Тернер? Что кто-то из педагогов донесет на себя только потому, что ему или ей задали несколько вопросов?

– Да уж, действительно.

Я со вздохом кидаю свои вещи на одну из парт Второго круга. После школьного собрания прошло всего полторы недели, а они уже собираются допрашивать учителей. Если так дальше пойдет, глядишь, ко времени каникул по случаю Дня благодарения нам всем в машины насуют «жучков».

Мой взгляд падает на скорбное лицо Мэтта.

– Эй, все нормально? – спрашиваю я.

– Что?

– Вид уж больно у тебя горестный.

– А, ерунда. – Мэтт садится на парту Пятого круга и ерошит волосы. Пряди причудливо переплетаются и снова ложатся как были. – Просто я не мастер толкать речи.

– Не волнуйся. – Я достаю из сумки сценарий и даю ему один экземпляр. Он пробегает глазами выделенные страницы, а я усаживаюсь на парту рядом с ним и ставлю ноги на стул. – Главное – говори громко. Нужно лишь пятнадцать минут демонстрировать ложный интерес.

– У меня интерес не ложный, – заявляет Мэтт. – Крутая книжка.

– Ну да, если ты фанат зверских наказаний. О боже! – восклицаю я через секунду, когда до меня доходит смысл того, что я ляпнула. – Я не это имела в виду. М-м…

Мэтт героически силится сохранить невозмутимый вид, но не выдерживает и начинает хохотать.

Мои щеки алеют.

– О боже, – снова лепечу я, пряча лицо в ладонях.

– Давай лучше займемся презентацией, – говорит он. – Более безопасная тема.

Я пытаюсь шлепнуть его, он уворачивается, улыбаясь мне.

В класс входит Гарсия с пухлой папкой в руках, из которой торчат листы.

– Оливия, слезь, пожалуйста, с парты, – просит он. – Многие туда ложатся лицом. Не должны, но ложатся, так что…

– Да, конечно. – Все еще красная как рак я соскальзываю с парты.

– Что-то… случилось? – спрашивает Гарсия.

– Нет, – громко отвечаю я, и Мэтт снова прыскает со смеху.

– Ну-ну. – Учитель садится за стол, поворачивается на вращающемся стуле.

– Мистер Гарсия, – я решительно меняю тему разговора, – насколько строго мы должны придерживаться правила пятнадцати минут? То есть если мы сделаем презентацию за четырнадцать минут пятьдесят девять секунд, значит…

– Четырнадцать минут пятьдесят девять секунд нареканий не вызовет, – отвечает Гарсия. – А вот за четырнадцать пятьдесят восемь сразу схлопочете неуд.

Я смеюсь. Гарсия раскрывает папку и добавляет:

– Кстати, я видел, что вы оба претендуете на должность президента одиннадцатого класса. Надеюсь, политическая борьба ведется цивилизованными методами?

– Да, готовьтесь к очередному Уотергейту [46] Уотергейтский скандал – политический скандал в США 1972–1974 гг., закончившийся отставкой президента страны Ричарда Никсона. «Уотергейт» – название здания в Вашингтоне, где находилась штаб-квартира демократической партии. , – говорю я.

– Ты не обижайся, – говорит мне Мэтт, – но, по-моему, тебе, как и мне, против Джунипер ничего не светит.

– Полностью с тобой согласна. – Я смотрю на Гарсию, ожидая услышать его мнение, но он старательно раскладывает листы по маленьким стопкам.

Кабинет постепенно заполняется учениками, и я тоже, как и Мэтт, начинаю волноваться. Вообще-то, я не боюсь выступать перед большой аудиторией, но вот когда стоишь перед одноклассниками и их внимание сосредоточено на тебе, сдают нервы.