Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

Ещё одна неделя. Внезапная искренняя улыбка появляется между темными морщинами, спрятанными от солнца в лицах стариков, которые спускаются по каменной аллее к небольшой площади. Ники улыбается женщине, которая плетёт корзину в окружении цветущей бугенвиллии. Вокруг слепящий свет, который отражается от извести стен. Небо синее и гладкое. Волны только что вышли из автобуса после того, как пережили панорамную дорогу с кучей поворотов, а Олли что есть сил сжимала руку Дилетты на каждом повороте. Эрика уже решила первую задачу – монастырь Панагия Хозовиотисса. Она опоздала туда почти на час, но оно того стоило. Тысяча ступеней, вырезанных в скале над морем.

— Девочки, вы с ума сошли?

— Да. Давай, идём.

Эрика, Ники и Дилетта начинают энергично подниматься, но стараясь не устать слишком. А Олли отстаёт от них и останавливается каждые две минуты под предлогом того, что любуется пейзажем. Иногда оливковые деревья бросают на них свои тени. А в конце подъёма, построенный на трёхсотметровой горе, появляется он. Тоже белый, как всё остальное, храм кажется крепостью. Монахи-отшельники приветствуют туристов, проверяя их одежду. Один из них быстро предлагает девочкам юбки в цветочек, улыбаясь им.

— А что это такое? Последний писк гореческой моды? А у вас нет парео?! Скажем, голубого!

— Олли! Прояви немного уважения... Это нужно, чтобы войти. Это святое место, а мы пришли почти голые.

Олли ухмыляется и надевает юбку. Потом они молча входят. В конце их поджидает сюрприз. Монахи подходят с разными вазами в руках.

— Что это? — спрашивает Олли, снимая юбку. — Они собираются напоить нас наркотиком?

— Нет, — объясняет Эрика. — Это лукумаде, сладкий напиток, который готовится из мёда. Они дают его тебе, чтобы ты набралась сил после подъёма.

— Это афродизиак?

— Да, для рта.

— Что теперь?

— Ничего. Наслаждайся пейзажем...

Море вокруг – это настоящее представление. Ники молча разглядывает его.

— О чём задумалась? — спрашивает Дилетта, подходя к ней.

— О песнях Антоначчи.

— О какой конкретно?

— «Иногда я смотрю на море, бесконечную эту гладь, но двух глаз слишком мало, чтобы эту необъятность понять, знаю лишь, как я одинок. По планете хожу, понимаю, что ног двух не хватит никому, чтобы пройти её всю...»

Дилетта не отвечает. Раздаётся сигнал её мобильного. Она смотрит на Ники слегка растерянно.

— Извини, я на секунду.

Ники наблюдает, как она достаёт телефон из кармана своих укороченных брюк, открывает его и читает. Лёгкая улыбка освещает её лицо.

— Филиппо? — спрашивает Ники.

— Да, но ничего особенного. Просто говорит, что идёт на тренировку.

— Не ври мне. Я рада за тебя. Даже если мне плохо, я могу радоваться за своих влюблённых подруг.

— Он говорит, что любит меня и ждёт.

Ники улыбается ей. А потом подходит и вдруг обнимает.

— Я люблю тебя, чемпионка.

Приходит Олли и видит их.

— Можно к вам?!

Ники и Дилетта оборачиваются.

— Ну конечно, иди сюда!

— Я тоже! — Эрика тоже подходит, и это объятие становится больше, как символ дружбы, которая соединяет их навсегда. Соединившиеся Волны напротив моря.

— Что теперь?

— Всего в четырёх километрах находится Катапола.

— Всего? К концу мне придётся носить с собой кислородные баллоны!

— Давай, идём. Там много домиков у моря, есть рыбаки, может, мы даже сможем прокатиться на муле! А ещё там пляж Агиос Пантелеймон. Да ладно, может, ты немного устанешь, но в гиде пишут, что там много потрясающих мест...

— В путь!

Они бегом спускаются по тропинке. И подходят к морю. Оставляют рюкзаки на песке и покупают арбуз у уличного продавца. Он хранит арбузы в своей машине, наполненной льдом, чтобы сохранить свежесть. Девочки раздеваются и залезают в воду. Брызгаются. Чуть позже делят арбуз на большие куски. Съедают мякоть и надевают корки на головы.

А потом возвращаются в воду с этими маленькими сладкими касками, чтобы оставаться здесь и болтать до заката. Прекрасные, простые, счастливые, сбежавшие от мира. Уставшие, но это здоровая усталость, которую чувствуешь, когда делаешь то, что тебе нравится, когда тебе хорошо, когда ты с теми, кого любишь. Ещё несколько дней и ещё одно приключение для копилки воспоминаний. Той, которую будешь открывать тогда, когда понадобится...

А потом – только потом – домой. В Рим.

121

Почти месяц спустя.

Родители Ники останавливаются на светофоре. В машине. И оба открывают рты. Оба замолкают от потрясения. На площади – серия гигантских рекламных плакатов. И на всех появляется Ники. Ники, спящая лицом вниз. Ники, спящая с поднятым задом, с рукой на полу, и, наконец, Ники только что проснулась, её волосы немного убраны назад, а в руке коробочка карамели. Она улыбается. «Хочешь помечтать? Возьми ЛаЛуна».

Всё ещё в шоке, Роберто поворачивается к Симоне.

— Когда это Ники успела сняться в рекламе карамели?

Симона пытается успокоить Роберто. Как бы там ни было, она должна дать ему понять, что они с Ники всё друг другу рассказывают.

— Да-да, она мне что-то говорила... но я не думала, что это что-то такое серьёзное!

Отец Ники вновь заводит машину, но не кажется убеждённым.

— Ладно, но фотографии странные... то есть, будто не в студии снимали, больше похоже... будто их украли. Именно так. Будто их сделали у кого-то дома. Но они неплохо научили её. Кажется, будто она спит на самом деле, понимаешь? А тут она будто только что проснулась. Как бы тебе сказать... Именно это лицо я вижу уже восемнадцать лет каждое воскресное утро...

Симона вздыхает.

— Ага. Отличные снимки.

Затем Роберто смотрит на неё немного более убеждённый и счастливый.

— Как думаешь, Ники хорошо заплатили за эту рекламу?

— Да, думаю, да.

— Как это – ты думаешь? Вы не говорили на эту тему?

— Дорогой, ну не нужно давить на неё. Если так сделать, она ничего больше не будет мне рассказывать.

— Ах, ну да... Ты права...

А когда они подъезжают к своему дому, их ждёт ещё больший сюрприз. Там Алессандро. Он ждёт их. Симона узнаёт его и пытается как-то подготовить мужа.

— Милый...

— Что случилось, дорогая, мы забыли молоко?

— Нет. Видишь того парня? — показывает она на Алессандро.

— Да. А что?

— Это фальшивый агент по вкладам, о котором я тебе говорила. Но главное, что сейчас он – самый важный человек для Ники.

— Этот?! — Роберто паркуется.

— Да, ты можешь не восхищаться им, но он довольно привлекательный...

— Ну, он отлично скрывает свою привлекательность.

— Очень смешно. Давай я с ним поговорю, всё-таки мы уже знакомы. Подожди меня наверху.

Роберто жмет на ручной тормоз, глушит мотор.

— Конечно. Но это ведь не закончится как в «Выпускнике», правда?