Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Дурак!

Симона шлёпает его и выпихивает их машины. Роберто выходит, идёт за Симоной, и вместе они подходят к Алессандро. Роберто игнорирует его, обходит и заходит в дом. Симона, в свою очередь, останавливается перед ним.

— Я уже поняла. Вы хорошенько всё обдумали и хотите, чтобы я сделала какой-нибудь другой странный вклад...

Алессандро улыбается.

— Нет. Я хочу попросить Вас кое о чём. Я знаю, что Ники возвращается завтра. Вы не могли бы отдать ей это?

Алессандро протягивает ей конверт. Симона берёт его, рассматривает и на какое-то мгновение замирает в задумчивости.

— Ей будет больно?

Алессандро хранит молчание. Потом улыбается.

— Надеюсь, что нет. Мне бы хотелось, чтобы это заставило её улыбнуться.

— Мне тоже. И ещё как. И ещё больше этого хотелось бы моему мужу, — с этим она уходит, не попрощавшись.

Алессандро садится обратно в свой Мерседес и уезжает.

Симона заходит в дом. Роберто тут же подходит к ней.

— Ну и, чего он хотел?

— Он дал мне это, — она кладёт закрытый конверт на стол.

Роберто берёт его. Старается разглядеть что-то на просвет.

— Ничего не читается, — затем он поворачивается к жене. — Я открою его.

— Ни в коем случае, Роберто.

— Давай, поставь чайник.

Симона удивлённо смотрит на него.

— Ты уже проголодался? Хочешь поужинать?.. Сейчас только полвосьмого.

— Нет, я хочу открыть конверт над паром.

— Где ты такое прочитал?

— В «Дьяволике», как всегда.

— Ага, вот бы знать, сколько моих писем ты так открыл.

— Может, одно, но мы не были женаты.

— Ненавижу тебя! И от кого оно было?

— Да ни от кого. Это был счёт.

— Надеюсь, ты его хотя бы оплатил!

— Нет, это был счёт за подарок для меня...

— Вдвойне тебя ненавижу!

Роберто снова смотрит на конверт. Вертит его в руках.

— Слушай, я открываю его.

— Ни за что! Твоя дочь никогда тебя не простит. И никогда больше не станет доверять тебе.

— Да, но зато будет доверять тебе, потому что ты мне запретила это сделать. Я скажу ей, что ты не хотела открывать, что мы долго спорили... и ты заработаешь у неё ещё больше очков! Мы можем сделать, как американские полицейские на допросах, ты – хороший полицейский, а я – плохой полицейский. И так мы узнаем, что же этот должен был сказать ей...

Симона забирает конверт из рук Роберто.

— Нет, твоей дочери уже восемнадцать, она совершеннолетняя. Она вышла в эту дверь и сможет вернуться сюда всякий раз, когда захочет. Но это её жизнь. С её улыбками. Её болью. Её мечтами. Её иллюзиями. Её слезами. И её счастливыми моментами.

— Я это знаю, мне просто хотелось бы знать, есть ли в этом письме что-то, что может причинить ей боль...

Симона берёт конверт и убирает его в ящик.

— Его откроет она, когда вернётся, и будет рада, что мы уважали её. И наверняка то, что она прочитает, порадует её. По крайней мере, я на это надеюсь. А сейчас я иду готовить ужин... — Симона уходит на кухню.

Роберто садится на диван. Включает телевизор.

— Я уже знаю, — кричит он ей из гостиной. — Именно это твоё «я на это надеюсь» меня и беспокоит.

122

— Эй, что ты такое делаешь?

— Я приехал кое-что забрать. Есть кое-какие документы, которые я не хочу оставлять в офисе.

Леонардо опирается на стол и улыбается ему.

— Слушай, Алекс, я никогда себя не чувствовал таким счастливым... В Японии подтвердили заказ на всю линию. Ты знал, что у нас теперь есть заказы на рекламу из Франции и Германии?

— Даже так?

Алессандро всё достаёт и достаёт бумаги из ящиков. Пробегается по ним глазами. Они уже не нужны. Он выбрасывает их в мусорку.

— Да. Они уже отправили все упаковки. Мы должны провести кампанию для нового продукта, который выйдет через два месяца... Моющее средство на основе шоколада... но пахнет мятой! Полный абсурд, на мой взгляд, но я уверен, что ты придумаешь что-то подходящее, чтобы сделать так, чтобы люди приняли твою большую подругу.

Алессандро только что вытащил последние бумаги и поднимается. Он немного наклоняется назад, кладя руки на спину. Леонардо замечает. Улыбается.

— Возраст, да? Но ты всё-таки сделал того мальчишку. Возьми, здесь некоторые детали, а остальную документацию я оставил на твоём столе.

— Мне кажется, что тебе нужно вызвать этого мальчишку из Лугано.

— Что? Что ты хочешь сказать? — Леонардо смотрит на него с широко открытыми глазами.

— Что я уезжаю.

— Что? Тебе предложили другую работу, да?! В другом агентстве, правда? Скажи мне, кто это. Скажи, кто это был. Butch & Butch, так ведь? Давай, скажи, кто это был, я покончу с ними.

Алессандро спокойно смотрит на него. Леонардо успокаивается.

— Ладно, будем разумными, — глубокий вздох. — Мы можем предложить тебе больше.

Алессандро улыбается и проходит мимо.

— Не думаю.

— Как это – нет? Хочешь увидеть? Назови цифру.

Алессандро останавливается.

— Хочешь знать цифру?

— Да.

Алессандро улыбается.

— Да ладно, нет никакой цифры. Я еду в отпуск. У моей свободы нет цены.

Он направляется к лифту. Леонардо бежит за ним.

— Ну, это совсем другое дело. Мы можем поговорить. Нет смысла возвращать этого парня... Что с тобой, ты зол?

— С чего бы мне злиться? Я победил.

— Ах, ну да, разумеется. У меня есть идея. Пока ты гуляешь, я скажу Андреа Сольдини, чтобы он всё подготовил, что скажешь?

— Хорошо, я рад. Самое главное, должен тебе сказать, я очень рад кое-чему.

Леонардо с любопытством смотрит на него.

— И чему же?

— Тому, что ты запомнил его имя.

Алессандро нажимает кнопку первого этажа. Леонардо улыбается.

— Ну, конечно. Как его можно забыть... Этот тип такой крутой.

В последний момент Алессандро задерживает двери.

— А, кстати, мне кажется, что ты должен оставить Алессию в Риме. Не переводи её в Лугано. Тут её будет очень не хватать, поверь мне.

— Конечно, ты шутишь? Считай, она никогда не уезжала. А ты сам, когда собираешься вернуться?

— Я не знаю...

— А куда ты едешь?

— Ты не поймёшь.

— А, ясно... Это как в той рекламе, где парень в одиночку с кредитной картой оказывается на необитаемом острове.

— Леонардо...

— Да?

— Это не реклама. Это – моя жизнь. — Потом Алессандро улыбается ему: — Ну что, ты меня отпускаешь? Пожалуйста.

— Конечно, конечно… — Леонардо отпускает двери лифта, и они медленно закрываются. — Я буду ждать тебя здесь, — он наклоняется в сторону в поисках последнего зазора между дверьми. — Скорей возвращайся. — Он наклоняется ещё больше и кричит уже почти в пустоту: — Ты сам знаешь, что ты незаменим!

123

Ники вставляет ключ в замок своей квартиры. Роберто и Симона слышат этот родной звук. Счастливые, они улыбаются, любопытные и радостные от всех историй, мест, анекдотов, приключений их юной дочери, которая только что стала совершеннолетней. Красивая, загорелая, немного похудевшая... но, прежде всего, невероятно повзрослевшая.